ПЕРОЗ И ГУРАНДОХТ. Книга 1. Горький вкус победы
Глава шестнадцатая
Предрассветный час.
После короткой молитвы и напутственного слова иерея Левонда армянское войско начало переправу.
От нахлынувшей с гор воды река стала быстро подниматься. Берег был неровным и обрывистым, пригодный для переправы участок относительно коротким, а времени в обрез. Армяне зажгли множество факелов, и тут же превратились в большую мишень для курсировавшего вдоль другого берега персидского патруля.
Тридцать иранских всадников применили приём, перенятый от эфталитов: выстрел из лука – отскок, ещё выстрел – снова отскок в сторону. Стрелы полетели одна за другой. Персов в темноте было почти не видно, зато они хорошо видели тех, кто переходил реку. Стрельбы с расстояния в тридцать шагов гарантировала высокую степень попадания с пробоем кольчуги и кожаных доспехов. Но тридцать патрульных не могли сдержать натиск сильно превосходящих сил неприятеля.
Сквозь ночную тьму патрульные один за другим помчались к лагерю, попутно трубя сигнал тревоги. Он был слышен даже на большом расстоянии, к тому же персы не спали. В предрассветный час зороастрийцы просыпались на первую молитву. Цель первой молитвы – настроить человека на новый день, и персы настраивались на сражение.
Ближе к утру ветер стал усиливаться и менять направление. До этого он дул в сторону армян, но после подул в сторону персов. Вардан Мамиконян расценил это как добрый знак. При встречном порывистом ветре лучникам сложнее попадать, а костры, разожжённые на случай неожиданной конной атаки, персам пришлось потушить.
Неровная каменистая местность и темнота замедляли движение конницы, а каждое мгновение было на счету. Расчёт был на то, что катафрактарии не успеют надеть доспехи и подготовить лошадей, а лучники в темноте не смогут прицельно стрелять.
Спустя несколько минут после завершения переправы, проскакав около трёх вёрст, армянская армия приблизилась к позициям персов, и оказалась перед серьёзным препятствием: через всю долину персы выстроили длинную вереницу обозный телег, связанных друг с другом крепкими верёвками. В каждой телеге имелись отверстия, в которые были вставлены острые колья. Одни колья торчали вверх, а другие лежали горизонтально и упирались в тележные борта.
Первые лучи солнца выглянули из-за горных вершин и скользнули по Тхмутской долине.
Армянская конница попыталась остановиться, но те, кто скакал сзади, не видели, что творится впереди и продолжали напирать на передние ряды. Конный строй нарушился. Началась давка и суматоха.
Тем временем персы за телегами выстроили лучников, и те стали давать один залп стрел за другим.
Но армянские воины – народ отчаянный. Всадники начали спешиваться и пытаться растащить связанные телеги. Первые две шеренги персидских лучников пытались в первую очередь отстрелить этих смельчаков. Они опасались вступать с ними в рукопашные схватки и, видя, что на узком участке фронта армянам удастся прорваться, предпочли отступить за только что подготовившиеся к бою шеренги катафрактариев.
А дальше начался отработанный годами приём в защите: стоящие за спинами аспауаранов (именно так персы называли свою тяжёлую кавалерию) лучники начали навесом обстреливать армянскую конницу, не давая ей возможности уверенно двинуться вперёд.
Мушкан Нисалавурт надеялся, что вот-вот в спину армянам ударят Пероз и Михран, но их отряды на горизонте не появлялись.
Пероз, услышав сигнал тревоги, обязан был идти на соединение с отрядом Михрана, но вместо этого он ринулся догонять уходящий вдаль армянский обоз. Он принял его за главную силу неприятеля и решил атаковать. Догнав обоз, его воины изрубили ополченцев, исполнявших обязанности обозников, отбили у них всё войсковое имущество, но скоро поняли, что совершили большую тактическую ошибку.
Михран не мог понять, куда подевался Пероз со своими тремя тысячами всадников и решил действовать без него, понимая, что необходимо помочь Мушкану Нисалавурту. Но, подойдя к реке, он обнаружил тёмно-серый мутный ревущий поток. О переправе кавалерии не могло быть и речи, но он, пообещав махаутам золото и шелка, убедил их попытаться переправиться на слонах.
Тем временем спарапет, видя сложности лобовой атаки и, потеряв уже одну десятую часть своих людей, послал крупный отряд штурмовать село Аварайр. У Вардана была надежда на фланговый прорыв конницы через это село.
Довхч, наблюдавший за картиной разворачивавшегося боя с верхней части недостроенной церкви, велел «бессмертным» открыть ворота дворов и все улицы превратить в тупики.
Заскочивший в Аварайр конный отряд попал в ловушку. «Бессмертные» были кавалеристами, но обладали навыками боя в пешем строю, умением штурмовать крепости и брать их. Это были профессионалы высочайшего уровня.
На армян с крыш полился кипяток и обрушился град стрел. Тем временем у въезда в село возникла давка. Искусственные тупики остановили конницу, а кавалеристам, прискакавшим в задних рядах, было неясно, почему всё остановилось.
Этим воспользовались персидские лучники, прятавшиеся до той поры за частоколом. Спешившиеся армяне их быстро разогнали, но Довхч, заметив это, отдал приказ закрыть все ворота и освободить улицы для въезда новых армянских конников с целью их последующего истребления. Он понимал, что это может привести к немалым жертвам в его подразделении, но видел, что если он этого не сделает, то застрявшие на въезде в село воины будут отозваны для усиления лобовой атаки.
Катафрактарии построились в три длинные шеренги, но их первая атака оказалась бесплодной. Лёгкая армянская конница расступилась и сумела обойти аспауаранов.
Окружение для катафрактариев – это гибель. Их сложно развернуть. Вторая шеренга персидской тяжёлой кавалерии бросилась выручать своих товарищей, но без особого успеха.
Бой начал терять рисунок и превращаться в сплошное месиво коней и людей. Обе стороны сражались с исключительным ожесточением. Потери армян были выше, но они, продолжая удерживать численное преимущество, были близки к прорыву и окружению оставшихся в живых катафрактариев и лучников, не успевших отступить в безопасное место.
Штурм Аварайра, по существу, превратился в самостоятельное сражение, и там Довхч начал сдавать позиции. «Бессмертные», потеряв почти треть своих бойцов, хоть и нанесли большой урон противнику, едва ли могли продолжать его сдерживать. Прорыв в Аварайре открывал армянам хорошую перспективу смертельной для персов фланговой атаки. А помощи с другого берега всё не было.
Михрану удалось переправить всех слонов, и он занимался переправой части конников, которых он обязал спешиться. Были натянуты канаты, по которым наиболее смелые и отчаянные воины перебирались на другую сторону реки.
Выстроив около двухсот пехотинцев, Михран бегом повёл их вперёд. Судьба персидской армии висела на волоске.
Третья шеренга катафрактариев готовилась к последней атаке. Все, кто находился в этой шеренге знали: на одном из могучих коней в доспехах и с пикой восседала Париса Базренджи.
- Вперёд, - громко скомандовал Мушкан Нисалавурт, и лавина из двухсот тяжёлых кавалеристов рысью устремилась на врага.
Окружавшие первую и вторую шеренгу аспауаранов армяне попали под удар третьей шеренги. Но после удара пиками, катафрактарии должны были доставать резервное оружие и продолжать бой дротиками или клинками. На этом этапе их преимущества над лёгкой конницей заканчивались.
Завязалась очередная конная мясорубка, и когда истекавшее кровью армянское войско уже было близко к окончательному прорыву, ему в тыл ударили слоны.
Удар элефантерии был неожиданным и смертельным. Два слона вошли в состояние, именуемое «муст», и увлекли за собой всех остальных слонов.
Увидев, что происходит, армянское войско в беспорядке бросилось бежать. Началась всеобщая паника. Кто не успевал убежать, оказывались убитым в спину или раздавленными слонами.
Упершись в гору, армяне бросили лошадей и полезли по склону.
Вардан Мамиконян потерпел полный разгром. Спарапет попал в руки персов, но уже не осознавал этого. Он получил несколько серьёзных ранений и хрипел в предсмертных судорогах. В окружении смотревших на него персов, он умер, до последнего вздоха сжимая в руках окровавленный меч.
Подошедший к его телу Мушкан Нисалавурт, долго смотрел, силясь выдавить из себя хотя бы слово, а потом, собравшись духом, молвил:
- Да, он наш враг, но какой славный воин. Такую смерть надо заслужить.
Битва на равнине продолжалась около двух часов, а в Аварайре чуть дольше, потому что сражавшиеся там армяне позже узнали о полном разгроме. Вернее, о нём узнали лишь раненые, угодившие в плен.
************
Итоги битвы у села Аварайр оказались плачевными для обеих сторон.
Армяне потеряли 1036 человек убитыми и почти столько же ранеными. Многие бежавшие впоследствии сдались на милость победителю. Убитых обозников никто не считал. Их трупы стянули на обочину, а затем сбросили в глубокий обрыв. Пероз утверждал, что убитых было около трёхсот. Его воины называли чуть меньшую цифру – от 200 до 250.
Среди убитых армян было много представителей знатных родов.
В бою была перебита почти вся личная охрана спарапета – 133 человека.
Персы также захватили более 2.000 боевых коней, около 500 обозных лошадей, 500 повозок с продовольствием, оружием, доспехами и прочим военным скарбом.
После этого сражения армянская армия прекратила своё существование.
Персы потеряли убитыми:
217 катафрактариев;
36 лёгких конников;
242 «бессмертных»;
166 лучников;
12 спешившихся пехотинцев из отряда Михрана;
27 воинов из отряда Пероза.
Среди погибших оказались 9 представителей высокой знати.
Почти 500 воинов получили ранения разной тяжести. В том числе ранение при падении с лошади получила Париса Базренджи (сломала запястье).
Также были потеряны 340 боевых лошадей, около 200 обозных телег (были разрушены в ходе сражения и не подлежали восстановлению), одного слона (впоследствии умер от загноившихся ран, полученных в результате сильных порезов ног)
Село Аварайр пострадало не очень сильно. Все дома остались целы, но в состоянии погрома: выбиты двери, поломаны и завалены заборы, кое-где сорваны крыши, разворочены печки. Куда больше пострадали хозяйственные постройки, но они были сделаны из всякого хлама и большой ценности не пострадало. К тому же персидское командование выдало сельскому старосте компенсацию за нанесённый ущерб.
************