ПЕРОЗ И ГУРАНДОХТ. Книга 1. Горький вкус победы
Глава семнадцатая
Армянская хронология – это хронология по-армянски.
Любое исследование в армянской истории напоминает ремонт старого дома: берёшься делать что-то одно, и тут же становится ясно, что прежде необходимо сделать что-то другое. Начинаешь делать другое, и видишь, что обнажается третья проблема. За ней четвёртая, пятая, и так по цепочке от фундамента до крыши.
Вардан Мамиконян – знаковая фигура армянской истории. Но когда он родился, и кто были его предки? На эти вопросы вроде бы есть ответы: родился в 388 году, отец – спарапет Амазасп Мамиконян, а мать – Саакануш – дочь католикоса Саака Партева.
Но чего стоят официальные даты и освящённые традицией армянские родословные, мы уже видели на примере истории крещения Армении и жития армянских святых. Топорные фальсификации и мифы, рассчитанные на тёмные массы, многими армянскими историками стали признаваться за достоверные источники. Хронологические нестыковки почти никого не смущали и не волновали. Их категорически отказывались и продолжают отказываться замечать.
Но причина такого положения дел – не армянский народ, а церковь. Вся христианская церковная литература – это почти сплошная мифология или, в лучшем случае, крайне тенденциозное изложение реальных событий. Любой государственный деятель рассматривался церковью исключительно с точки зрения полезности для своей организации и лояльности к ней. Если тот или иной правитель способствовал распространению христианской веры, то он святой, если препятствовал - злодей.
Трдат, согласно мифу, замучил 35 женщин, пытался изнасиловать святую Рипсимэ и держал в яме святого Григория. Но он принял крещение, пусть даже и вынужденно, и сам стал святым. Ему всё простили и нарисовали нимб над головой.
Император Константин Великий тоже попал в разряд святых, хотя был человеком коварным, жестоким и сумасбродным. Сущим параноиком. Он убил своего сына, сварил в кипятке жену, умертвил своего соправителя Лициния и крестился только на смертном одре, за несколько часов до отхода в мир иной. В те времена считалось, что после обряда крещения с человека снимаются все грехи, сколь тяжёлыми они бы ни были. По этой причине император всю жизнь грешил, как только мог, а затем решил очиститься и невинным войти в рай. Так уж получилось, что созывом Никейского Собора занимался язычник (коим тогда являлся Константин) и «живой бог», потому что все римские императоры обожествлялись и рядом с их статуями положено было совершать религиозные обряды. Этот язычник мог давать христианской церкви обязательные для неё распоряжения и даже производить отбор «истинных» евангелий!!!
Царь Пап принёс Армении гораздо больше пользы, нежели Трдат, но он отнимал имущество у церкви и (предположительно) отравил католикоса Нерсеса. Поэтому Пап не стал святым. Его объявили сумасшедшим.
И Диоклетиан сделал для Римской Империи больше, чем Константин, но он – исчадие ада, потому что преследовал церковь.
Однако если в Риме и Византии были не только церковные историки, но и светские, описывавшие те или иные события относительно непредвзято или даже вполне объективно, то в Армении светских историков не было. Все знатоки прошлого находились под каблуком церкви.
Маштоц по поручению католикоса Саака Партева и царя Врамшапуха изобретал и внедрял армянский алфавит отнюдь не из просветительских целей. Нужен был особый письменный язык, понятный только служителям церкви и используемый исключительно для церковных нужд. С древнейших времён жрецы разных народов пользовались особыми языками и особыми письменами, понятными только им. Армянские священнослужители в этом смысле не являлись исключением.
До Маштоца армянская церковь вела всё делопроизводство на персидском языке, но он ей принципиально не подходил. Учителя персидского языка – персы. Все они – иноверцы, сторонники учения Заратуштры. Приобщение к другому языку – это приобщение к иной культуре, к иному миропониманию. А церковь взяла курс на культурную изоляцию армян как от Византии, так и от Персии.
Христианские церкви с их развитой бюрократической структурой везде, где это было возможно, подминали под себя не только духовную власть, но и светскую. При абсолютной или почти абсолютной монополии на грамотность можно было рассчитывать на достижение нужного результата.
Едва в Армении появилась письменность, тут же началась масштабная фальсификация всех событий старины, их подмена мифологией.
Образно выражаясь, люди – это такие боги, которые научились «творить» прошлое. Они стали его просто изобретать.
В Армении и в Грузии было легко фальсифицировать историю. Подделки некому было изобличать. Грамотных людей было мало, а те, которые были, являлись церковниками. Персидские и византийские историки армянскими и грузинскими письменными источниками не интересовались и считали их неавторитетными хотя бы на том основании, что Армения и Грузия – это, в их понимании, просто удалённые полудикие провинции, в которых «нет и не могло быть» истории.
Почти никакого образования, кроме церковного, в Армении и в Грузии получить было нельзя. Немногочисленные учителя из Персии существенной роли не играли, потому что обучали только княжеских детей.
Развитая бюрократическая структура не может существовать без большого документооборота. Чтобы не было расколов и ересей, необходимо было не только жёстко контролировать всё духовное пространство, но и обучать священников, чтобы все говорили одно и то же, а не кто во что горазд. Должны были быть единые церковные книги, их однозначное толкование, одинаковые разъяснения по всем спорным вопросам. Одним словом – общий стандарт во всём. Без собственной письменности достичь этого было невозможно.
Когда маленький или относительно небольшой народ живёт рядом с большим народом или могущественной империей, он все свои силы бросает на то, чтобы не раствориться в своих сильных соседях. Это выражается в чём угодно, иногда буквально во всём: осуждаются или даже полностью запрещаются браки с представителями иных народов, достижения других культур отвергаются или принижаются, начинает процветать махровый национализм (порой в диких и агрессивных формах), мелкие военные стычки и пограничные конфликты раздуваются историками до размера эпических битв, закоснелые обычаи преподносятся как бережное сохранение традиций.
Армянская церковь выступила в качестве центра притяжения всего, что она считала армянским и, достигнув в определённый момент «критической духовной массы» переросла в нечто большее, чем просто бюрократическая структура.
Находясь между Византией и Ираном, армянская церковь не без оснований опасалась поглощения себя византийской церковной системой и в то же время боялась зороастрийского броска из Ирана. Поэтому она с самого начала своего образования избрала путь нарастающей внутренней изоляции.
А грузинская церковь стала бояться армянской церкви и, с одной стороны стала сближаться с византийской церковью (в пику армянской), а, с другой стороны, пошла по пути ещё большей изоляции, чем армянская церковь. Она стала изолятом, ограждающим себя от другого, более крупного изолята.
В такой среде объективная история оказалась лишней и неуместной. По этой причине её стали искажать или попросту фальсифицировать.
Любому слабому мальчишке всегда хочется видеть себя торжествующим победителем, а своего обидчика – в соплях, с разбитым носом, и бегущего жаловаться маме. Отсюда и сюжеты о бесконечных разгромах персов, о поединке Трдата с готским царём, и о беспримерной храбрости маленького воинства, обращающего в бегство огромные армии. Проблема состояла лишь в том, что исторические факты ничего этого не подтверждали.
Грузия и Армения превратились в идеальную среду для фальсификаций местной истории. Пиши что хочешь – проверять некому, возражать тоже. Церковь – заказчик, редактор, цензор и распространитель в одном лице. Она же - автор почти всех произведений и гонитель всех неугодных авторов.
К примеру, грузинская церковь устраивала вековые гонения на поэму Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Взгляды автора показались ей еретическими, в результате чего почти полностью было уничтожено первое типографское издание этой книги 1712 года.
Так стоит ли удивляться тому, что даже полностью вымышленные сюжеты (причём на персидский лад, как «Витязь в тигровой шкуре») могли подвергаться существенным правкам или полному запрету?
Поэтому восстанавливать армянскую и грузинскую историю только по армянским и грузинским источникам – дело неблагодарное и заведомо безнадёжное.
Итак, Вардан Мамиконян родился в 388 году. Откуда была взята эта дата? С потолка! Она не подтверждается ничем и привязана к другой дате – к рождению католикоса Саака Партева. Но с датой рождения этого католикоса тоже возникли большие проблемы. Чем подтверждается, что он родился в 338 году? Ничем! Более того, если верить относительным датировкам, то Саак Партев родился за 5 лет до того, как Нерсес стал католикосом. А Нерсес, согласно официальной хронологии, принятой армянской церковью, стал им в 353-ем году. Тогда выходит, что Саак Партев родился не в 338-ом году, а в 348 году, то есть десятью годами позже. А с Нерсесом тоже не всё ясно, потому что даты правления четырёх первых католикосов (Григория, Аристакеса, Вртанеса и Иусика) оказались полностью вымышленными, как и сами эти католикосы. И уж, конечно же, Нерсес не мог быть внуком Иусика.
Вот и попробуйте разобраться с тем, кто и когда родился.
Вообще у католикоса Саака было довольно необычное прозвище – Партев. Это именно прозвище, а не фамилия. По-армянски «партев» - означало «парфянин». Почему парфянин?
Тут следует вспомнить, что мифический Григорий тоже был парфянином, и не просто парфянином, но и якобы Сурен-Пахлавом – представителем боковой ветви Аршакидов.
Григорий – парфянин, и Саак тоже парфянин. Параллели очевидны. Григорий – фантомная мифическая тень католикоса Саака Партева. Если Саак - аршакид, то в случае пресечения династии аршакидов по линии Врамшапуха он, Саак, вполне мог бы рассчитывать на признание себя законным армянским царём, правда, при одном немаловажном условии: его кандидатуру должны были одобрить в Ктесифоне.
Но как Сааку доказать хотя бы сам факт аршакидского происхождения? Ведь он выходец из Тарона – города, который с давних пор был населён почти исключительно армянами (а не парфянами). Отец Саака Нерсес тоже происходил из Тарона, а сам Тарон – вотчина спарапетов Мамиконянов.
Фамилии Нерсеса и Саака ни в одном источнике не приводятся. Они явно не Мамиконяны, но и не простолюдины. У них должны были быть фамилии, и они были явно армянскими, но упоминание этих фамилий под корень подрубало легенду об их якобы аршакидском происхождении. По этой причине настоящие фамилии Саака и Нерсеса были полностью вымараны отовсюду. Они – Сурен-Пахлавы и точка! Между тем, парфянский род Сурен издревле владел землями в Сакастане – самой удаленной от Армении провинции Ирана. Правдоподобнее было бы вывести предков мифического Григория от Каренидов – другого великого рода Парфии, потому что земли рода Карен находились в Гиркании. Но составители мифа о Григории этого, похоже, не знали.
В житии святого Саака Партева утверждается, что Бахрам Гур и Михр-Нарсе предлагали ему посадить на царский престол в Армении его внука Вардана Мамиконяна, но католикос отказался.
Вот только было ли такое предложение на самом деле?
Это маловероятно. Рим, Византия и Персия проводили во многом схожую политику управления отдалёнными территориями. Империи не предлагали власть, а давали её только тем, кто:
1.Фактически ей обладал и готов был признавать верховенство Рима, Константинополя или Ктесифона;
2.Мог реально её завоевать и оказаться лучшим проводником политики империи, чем предшественник;
3.Был угоден империи и обладал хорошими связями наверху.
Саак Партев не устраивал ни персов, ни армян.
Персы видели, что Саак Партев клонит в сторону культурной изоляции Армении от Персии со всеми последствиями, которые будут вытекать из этого в будущем. Ставить на царский престол его или его потомков им было невыгодно.
Врамшапух устраивал шаханшахов, и он держался на престоле до конца жизни. Хосрова послали в Армению за неимением лучшего кандидата и с полным пониманием того, что он скоро умрёт. Шапур являлся сыном Йездигерда Первого. (Свой человек). Арташес IV – слабый правитель, не устроивший никого. Вехмир-Шапур – марзпан персидского происхождения (428-442 годы). Васак Сюни – крупный армянский нахарар – правитель Сюника. (До этого он был марзпаном Иберии).
Армянская церковь утверждает, что Саак Партев был против смещения царя Арташеса IV и осудил нахараров, пожаловавшихся на него в Ктесифон, однако вряд ли это соответствует действительности. История с последним царём из династии Псевдоаршакидов вышла тёмная. Согласно церковным источникам (а других попросту нет), этому царю вменялся в вину разврат. Ни о каких других его грехах ничего не сообщается.
Но в чём заключался этот разврат? Действительно ли это столь пагубно влияло на состояние государственных дел, что ни армяне, ни персы не могли этого дальше терпеть? И не прикрывает ли такое обвинение что-то иное? Ведь христианские авторы часто приписывали бытовое разложение тем, за кем такого не водилось.
Бахрам Гур и Михр-Нарсе могли рассматривать Арташеса IV только с одной точки зрения – с точки зрения пользы для Персии. Всё остальное вряд ли их волновало. Так что если царь Арташес и в самом деле вёл распутный образ жизни, то не это явилось причиной его отстранения.
А за что отстранили от занимаемой должности Саака Партева из армянских источников вообще неясно. Согласно церковной версии, власти в Ктесифоне вообще не предъявили ему никаких обвинений.
Итак, Саак Партев получает предложение посадить на армянский трон своего внука Вардана Мамиконяна, но отказывается. А потом Саака Партева просто так снимают с должности католикоса и берут под арест. Зачем его арестовывать, если он ни в чём не виновен и был так обожаем персидским двором, что ему даже делали предложение стать основателем новой царской династии в Армении? И по какой причине предложение стать новым армянским царём не было сделано самому Вардану? Ведь ему, согласно церковной хронологии, к тому времени уже исполнилось 40 лет. Зачем спрашивать деда, если внук по возрасту и по уму сам мог за себя ответить?
А в том-то и дело, что у Мамиконянов прав на царский трон в Армении не было, а подложную родословную Саака Партева в Персии не признали (если её вообще там показывали). И власть просто так никогда никому не давали и даже не предлагали.
А теперь снова вернёмся к дате рождения Саака Партева. Если он родился с 338-ом году, то его отец Нерсес должен был родиться где-то в 320-ом, не раньше. Но это были времена Трдата III. У Григория тогда было только два сына, а о внуках ничего не сообщалось. Нерсес – это внук Иусика, а Иусик – сын Вртанеса. Поэтому, Иусик должен был родиться лет на 70-80 раньше Нерсеса (он ведь родился уже только под старость Вртанеса). Таким образом, дата рождения Иусика – 250-260 годы. Вртанес должен был родиться ещё раньше – где-то в 230-240-ом, а Григорий – в 210-220-ом. Но опять ничего не получается, потому что в момент убийства царя Хосрова (251-252-ой годы) Григорий, согласно Агафангелу, был младенцем.
Так что возраст Вардана Мамиконяна совершенно невозможно рассчитать, опираясь на такую точку привязки, как дата рождения католикоса Саака Партева. Их родство также не доказано, а ранняя биография спарапета вызывает сомнения.
Якобы в 420-ом году император Феодосий в Константинополе признал его спарапетом византийской части Армении, но 2 года спустя у Вардана умер отец, и он решил переехать в персидскую часть Армении, где поступил на службу к Бахраму Гуру.
Если это так, то Вардан Мамиконян предстаёт, мягко говоря, не в самом приглядном свете. Он присягает на верность Византии, после чего изменяет своей присяге и присягает уже на верность Персии. А ведь Персия и Византия в то время враждовали между собой. Выходит, Вардан Мамиконян предал братьев-христиан и перешёл на сторону врага.
Но вот что интересно: активную деятельность на посту спарапета Вардан Мамиконян развил только в 40-е годы V века: он вместе с шаханшахом Йездигердом Вторым постоянно воевал против эфталитов. До этого он ни в каких войнах отмечен не был. Так может, до начала 40-х годов он и вовсе не являлся спарапетом?
Вполне возможно. У Вардана был младший брат Маяк, который имел в ту пору четверых малолетних детей. В те времена женились и выходили замуж довольно рано, и дети, как правило, рождались один за другим, поэтому к 451-ому году Маяку, скорее всего, было где-то около 30-ти лет, а Вардану – старшему брату – чуть больше (35-40 лет).
Известен один никем не опровергаемый исторический факт: когда погиб Вардан, его племяннику Вагану, (сыну Маяка) который впоследствии стал спарапетом, было 10 лет. То есть, Ваган родился в 441-ом году.
Эта датировка, скорее всего, точна. О жизни Вагана Мамиконяна сведений сохранилось больше, чем о его дяде, и их тщательный исторический анализ позволяет сделать заключение о том, что он действительно родился именно тогда.
Получается что между рождением Вардана (дяди) и Вагана (племянника) лежит временной промежуток в 53 года.
Теоретически такое возможно. В реальной жизни подобное случается крайне редко.
Так что на момент Аварайрской битвы прославленный церковью спарапет, скорее всего, был не 63-летним дедом, а мужем среднего возраста.
Реконструкция истории – дело занимательное. Такое можно раскопать, что хоть стой, хоть падай.
В качестве ещё одной точки привязки для вычисления возраста Вардана Мамиконяна пытались использовать произведение грузинского автора Якова Цуртавели «Мученичество Шушаник».
Главной героиней этого рассказа является дочь Вардана Мамиконяна Вардандухт по прозвищу Шушаник. Действие рассказа происходит в 60-е – 70-е годы V века.
Если Вардан Мамиконян родился в 388-ом году, то дочь у него должна была родиться где-то в 10-х годах V века, но, судя по тексту, ей во время описанных событий было не 50-60 лет, а лет на 20-25 меньше. Вот одна из фраз, указывающая на более молодой возраст Шушаник: «И да воздаст ему бог за то, что так безвременно снял мои плоды, загасил мой светильник и загубил мой цветок, затемнил красоту добродетели моей и унизил мое достоинство» (Это она сказала своему деверю Джоджику о своём муже Варскене).
Но стоит ли доверять рассказу Якова Цуртавели? Попробуем разобраться.
Вот сюжет данного произведения.
Питиахш (правитель) Южного Картли Варскен (сын князя Аршуши, того самого, который представлял интересы Васака Вюни на переговорах с Михраном в Дербенте) был женат на дочери Вардана Мамиконяна Шушаник. Из политических соображений он поехал в Персию, отрёкся от христианской веры и принял зороастризм. А поскольку вера Заратуштры дозволяла иметь двух жён, то он, дабы угодить шаханшаху, женился на его дочери, а также пообещал первую жену и детей обратить в персидскую веру.
Когда он возвращался домой, то его жена Шушаник, узнав о переходе супруга в новую веру, упала на мостовую, стала биться оземь руками и ногами, и горькими слезами причитать по поводу поступка своего мужа.
Прибыв в Цуртави, Варскен получил известие о том, что жена от него отказалась и больше не желает делить с ним ложе.
Поскольку Шушаник сбежала из дома, Варскен поручил своему брату Джоджику убедить её вернуться назад. Джоджик и местный епископ с трудом уговорили её вернуться, но она пришла не в спальню мужа, а в маленькую комнату, в которой уединилась.
Далее Шушаник отказалась сесть за стол с мужем во время званого ужина, в результате чего Варскен пришёл в ярость, таскал жену за волосы, сломал ей челюсть, выбил несколько зубов и проломил череп кочергой. Джоджик пытался заступиться за Шушаник, но Варскен побил и Джоджика, после чего повелел заковать супругу в оковы.
Муж-тиран то уезжал на охоту, то воевал с гуннами, а когда вернулся, обнаружил, что жена поселилась в какой-то келье возле церкви. Варскен явился в эту церковь, сильно там ругался, стукнул епископа палкой по спине и насильно забрал жену. И не просто забрал. Путь от церкви до дома он устлал колючками и тащил Шушаник волоком по земле по этим колючкам, а дома вдобавок ко всему снова поколотил и отправил в темницу.
Варскен повелел никого к заточённой супруге не пускать, а её саму уморить голодом. Но, несмотря на это, в башне она прожила ещё 6 лет, к ней ходило множество народа, и она совершила немало разных чудес: лечила, наставляла, укрепляла в вере.
Под конец жизни её стали заедать глисты, но она стойко перенесла и это страдание, молясь до конца своих дней за всех страждущих.
«Мученичество Шушаник» сохранилось в нескольких рукописях, самая ранняя из которых датируется Х веком. Однако грузинские литераторы и историки, изучив сей памятник словесности, признали сюжет правдивым и даже выяснили время написания произведения (475-483 годы). И вот как они это сделали. Раз Яков Цуртавели составил повествование от первого лица, значит, он был лично знаком с Шушаник; а поскольку он не сообщил о том, что питиахша Варскена затем казнил царь Вахтанг Горгасал (правда, не за издевательства над женой), значит, автор написал свой труд до момента казни этого ужасного злодея.
Ничего не скажешь: железная логика. Если к примеру, писатель XXI века назовёт себя каким-нибудь греческим именем, составит диалоги с Периклом, но не напишет, что Перикл умер от чумы, то, по версии таких историков литературы, придётся признать эти диалоги подлинными и датировать их периодом до смерти Перикла.
Следует заметить, что фальсификаторы жили во все времена и прибегали к самым разным уловкам, призванным создать впечатление подлинности и правдивости. Евангелисты живо описывали таких реальных исторических персонажей, как царя Ирода Великого, наместника Галилея Ирода Антипу, первосвященников Ханаана и Каиафу, римского префекта Понтия Пилата. А межу ними вставили выдуманного ими Христа. Подделку выдало полное незнание еврейских традиций и отсутствие элементарной логики.
А вот другой пример. Труды Платона дошли до наших дней в переводах средневекового итальянского гуманиста Марсилио Фичино. Якобы какой-то таинственный монах принёс ему свитки с рукописями Платона для перевода. А когда перевод был сделан, то монах забрал подлинники и исчез. Сам Фичино не знал, откуда этот монах и как у него оказались эти письмена. Для пущей убедительности Фичино в середине текста оборвал диалог «Тимей». Дескать, текст древний, последняя часть не сохранилась, поэтому переводчик перевёл столько, сколько было, а додумывать за Платона не стал. И на эту подделку (несомненно, качественную) клюнули почти все.
Точно также обстоят дела и с «Мученичеством Шушаник». Сравнительный анализ наглядно показывает, что данное произведение – тематический плагиат и ничуть не более того.
В те времена стал получать распространение такой жанр литературы, как садомазохистский роман. Сюжеты подобных произведений были очень схожи между собой. К набожной и стойкой духом девушке (или женщине) христианского вероисповедания непременно приставал какой-нибудь жуткий злодей-язычник, требовавший либо разделить с ним ложе, либо отказаться от христианской веры, а чаще всего, и того и другого одновременно. Главная героиня повествования отказывала злодею, после чего погибала от рук его палачей в невообразимых муках, проявляя невероятную стойкость, и попутно совершая различные чудеса. Унижения и чудовищные пытки смаковались авторами во всех подробностях, перемежаясь с разными молитвами, явлениями ангелов и разговорами с Господом напрямую.
Вот примеры такого творчества.
Ирина Македонская. Жила на стыке I и II веков. Родилась в семье правителя города Мигдония, и до крещения носила имя Пенелопа. Её отцом был язычник Ликиний, который построил для неё отдельный дворец, где она жила со своей воспитательницей Карией, слугами и подругами. Туда же, в этот отдельный дворец приходил её учитель – тайный христианин Апелиан, склонивший Пенелопу к своей вере. Он объяснил ей, что Иисус Христос хочет сосватать её себе, и она претерпит много страданий за жениха своего небесного.
Приняв крещение от апостола Тимофея, Пенелопа сменила имя и стала называться Ириной. Девушка начала склонять и родителей к принятию новой веры. Мать поверила в Иисуса, а отец воспротивился и потребовал от дочери принести жертвы языческим богам. Дочь, разумеется, отказалась это сделать, и тогда разгневанный отец велел затоптать её конями. Однако лошади не сдвинулись с места, а одна из них сорвалась и затоптала самого Ликиния. Но Пенелопа-Ирина помолилась за него, и он чудесным образом вернулся к жизни, после чего принял христианство и оставил пост градоначальника. Вместе с Ликинием в христианство обратилось ещё 3.000 человек, видевших это чудо.
Новый правитель города Седекия приказал Ирине принести жертвы языческим богам. Она этого не сделала, и тогда Седекия бросил её в ров со змеями и другими гадами. Но змеи и другие гады её не покусали. Тогда Седекия решил перепилить её пилой. Первые три пилы оказались из некачественного металла и сломались, а четвёртой пилой удалось-таки немного подпилить Ирину. Когда брызнула кровь, Седекия усмехнулся и спросил её: «Где же твой Бог? Если у него есть сила, то пусть поможет тебе». В этот момент налетела буря, пошёл ливень с градом, а молния поразила палачей. Видя это, многие люди тут же начали обращаться в христианство, а Седекия так и не образумился, за что был изгнан жителями из города.
Однако из столицы стали присылать новых градоначальников-язычников, которые один за другим пытали несчастную Ирину, а она продолжала оставаться невредимой, и обращала в свою веру всё новых и новых людей (всего более 10.000 человек).
Обратив весь город в свою веру, Ирина переселилась в Каллиполь, где наткнулась на очередного правителя-изверга Вавадона, который также мучил её, но потом покаялся в грехах и принял веру Христа. Вместе с ним уверовали и другие язычники, принявшие крещение от апостола Тимофея.
Затем она посетила другие города Фракии с той же миссией, после чего Господь поведал ей о скорой кончине. Тогда Ирина в сопровождении старца Апелиана залезла в горную пещеру и повелела завалить вход большим камнем.
Спустя 4 дня камень отвалили, но тела святой великомученицы не нашли.
Сюжет совершенно неправдоподобный и не стыкующийся хронологически с христианской же традицией. Смерть апостола Тимофея наступила около 80 года. Он погиб от рук язычников, тогда как деятельность Ирины протекала в конце I – начале II века. Тимофей был Епископом Эфеса (Малая Азия), а Ирина жила и проповедовала в Македонии. Ранние христианские авторы, писавшие о Тимофее, ничего не знали об Ирине.
Святая Татиана Римская. Пострадала во времена Александра Севера.
Татиана родилась в семье консула, исповедовавшего христианскую веру. Она была очень красивой и скромной девушкой. Женихов Татиана отвергала из-за любви к Христу. Много ухаживала за больными и увечными.
Её принуждали силой поклониться языческим богам, но она отказывалась. Когда её подвели к языческому храму, то содрогнулась земля, статуя и часть храма обвалились, и из статуи с громкими криками и рыданиями выбежал обитавшей в ней дьявол. Все видели его тень и слышали вопли.
Татиану колотили по лицу и терзали железными крючьями. Но она стойко держалась. На следующий день судья велел раздеть её догола и резать бритвами. Из ран Татианы полилось молоко, и всё помещение наполнилось дивными ароматами. После этого Татиану положили на землю и долго били жезлами.
Вечером мученицу отвели в темницу. К утру все её раны исцелились, и Татиану решили повести в храм богини Дианы. В статуе этой богини обитал бес, который при приближении святой стал громко вопить. В храм ударила молния, здание развалилось и убило многих язычников.
После этого мучители продолжили пытки. Татиану вновь раздели, истязали крючьями и с мясом вырвали соски. Но она опять исцелилась.
Тогда её бросили к львам, однако те её не съели.
Татиану жгли огнём. Она от него не страдала. В конце концов, ей остригли волосы и заперли в храме Зевса. А когда жрецы через два дня пришли в храм, то обнаружили, что статуя упала и разбилась.
Поскольку Татиану никакие пытки не брали, судья повелел отсечь голову ей и её отцу, что и было сделано.
Просто жуть. Без комментариев..
Агапия, Ирина и Хиония Аквилейские. Жили в эпоху Диоклетиана в Аквилее. Рано осиротели, отличались изысканной красотой, отвергали предложения всех женихов. Их духовником был священник Зинон, который сообщил юным девам о видении, в котором его предупредили о скорой кончине и преданию девушек на мучения.
Видение Зинона скоро сбылось: он умер, а Агапию, Ирину и Хионию схватили и доставили к Диоклетиану, который предложил им отречься от Христа и выдать замуж за людей из своей свиты. Но девушки отказались, заявив, что они имеют только одного жениха – Иисуса Христа. Всех римских богов они назвали идолами, сотворёнными руками людей.
Диоклетиан передал девушек на суд к правителю Дулкицию. Юные девы ему понравились, и он пообещал отпустить их, если они с ним переспят. Но девушки ответили, что скорее пойдут на смерть, нежели изменят Иисусу. Тогда Дулкиций решил ночью их изнасиловать, но его поразила невидимая сила, и он, потеряв рассудок, бросился бежать.
Тогда днём прямо на суде он повелел их обнажить, но воины так и не смогли стащить с дев одежды, потому что они чудесным образом приросли к их телам. А пока воины возились с подсудимыми, Дулкиций заснул прямо в судейском кресле.
Разгневанный Диоклетиан отстранил Дулкиция от процесса и передал дело судье Сисинию. Тому тоже не удалось склонить девиц к отречению от Христа. Тогда он постановил Агапию и Хионию сжечь на костре, что и было сделано, а Ирину отдать в бордель.
По ранней версии в публичном доме она пробыла недолго, но там к ней не прикоснулся ни один клиент. А по поздней версии, когда воины повели Ирину в блудилище, их нагнали два светлых воина и сказали: "Ваш господин Сисиний повелевает вам привести девицу на высокую гору и оставить там, а затем прийти к нему и доложить о выполнении приказа". Воины так и поступили. Когда они доложили об этом Сисинию, тот пришел в ярость, так как не давал такого распоряжения. Светлые воины были Ангелами Божьими, спасшими святую мученицу от поругания. Сисиний с отрядом воинов направился к горе и увидел на вершине святую Ирину. Долго искал он дорогу к вершине, но так и не смог найти. Тогда один из воинов ранил святую Ирину стрелой из лука. Мученица крикнула Сисинию: "Я смеюсь над твоей бессильной злобой и чистой, неоскверненной отхожу к Господу моему Иисусу Христу". Возблагодарив Господа, она легла на землю и предала дух свой Богу за день до Пасхи.
Вера есть вера, верить можно во что угодно, однако здравый ум принять такое не в состоянии.
Святая Анастасия. Римлянка, дочь сенатора Претекстата. Её отец был язычником, а мать Февста – тайной христианкой. Мудрую и красивую деву отец после смерти насильно выдал за язычника Памплия, с которым Анастасия отказалась делить супружеское ложе, ссылаясь на болезнь.
Тайком от мужа Анастасия навещала сидевших в тюрьмах христиан и всячески им помогала. Муж, узнав об этом, жестоко избил жену и запер в комнате. Однако вскоре супруг Анастасии погиб. Его назначили послом в Персию, но по дороге туда он утонул во время бури.
Анастасия снова стала помогать заключённым христианам. В Аквилее она похоронила мощи святых Агапии, Ирины и Хионии.
Через некоторое время её взяли под стражу и отвели к императору Диоклетиану, который повелел передать её верховному жрецу Ульпиану, чтобы он либо склонил её к возвращению в язычество, либо замучил до смерти.
Святая, не колеблясь, указала на орудия пытки, лежавшие по обе стороны от неё. «Окруженная этими предметами, я стану прекраснее и угоднее вожделенному Жениху моему — Христу» - заявила она жрецу. Прежде, чем подвергнуть святую Анастасию пыткам, Ульпиан решил осквернить ее. Но, как только прикоснулся к ней, ослеп. Страшная боль сжала ему голову, и через некоторое время он скончался.
После этого Анастасия вновь на короткое время оказалась на свободе и вновь стала помогать христианам, спустив всё состояние отца.
Когда же её вновь схватили, то сначала 60 дней морили голодом, а потом сожгли на костре.
Как видим, мало-помалу у Иисуса стараниями христианских авторов стал набираться гарем из фанатичных девушек дивной красоты.