Клуб исторических детективов Игоря коломийцева
МЕНЮ

На сайте создан новый раздел "Статьи" с материалами автора.
Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Игорь Коломийцев. Славяне: выход из тени
Игорь Коломийцев. Народ-невидимка. Обновленная версия
Игорь Коломийцев. Народ-невидимка

ПЕРОЗ И ГУРАНДОХТ. Книга 1. Горький вкус победы

Глава двадцать первая

Наведя относительный порядок в Армении, и отогнав кидаритов на правый берег Амударьи, Йездигерд вернулся в Нишапур и принялся за наведение порядка в истории.

Ему принесли какой-то греческий трактат, повествовавший о походе Александра Македонского. Автор трактата описывал способ борьбы эллинов с персидскими колесницами. Якобы македоняне разбросали на поле боя шипы с четырьмя выступами. Тремя выступами они опирались на землю, а один выступ торчал вертикально вверх. Эти шипы вонзались лошадям в копыта, и колесницы останавливались.

Шаханшаха удивил такой приём. При своём отце Бахраме Гуре он занимал должность Саваран Салара (командующего кавалерией) и хорошо знал все противоконные приёмы. Но о шипах с выступами он ничего не слышал и удивился тому, что такое замечательное средство борьбы с конницей больше никто никогда не применял.

По указанию Йездигерда были изготовлены такие шипы и проведён эксперимент: взяли кляч, которых было не жалко, и гоняли их по загону,  густо усыпанному такими шипами.

Результат оказался отрицательным: шипы то отскакивали от копыт, то гнулись, то ломались, то вдавливались в грунт.

«Греки такие же выдумщики, как евреи и армяне, - заключил шаханшах, - Они всё подделывают. Возьмите любой их трактат, внимательно прочитайте и сами убедитесь: у них в лучшем случае правда перемешивается с нелепым вымыслом, а в худшем случае – всё сплошная фальсификация».

Разбираясь с описанием сражения у Фермопил, Йездигерд заметил: «Вот очередная красивая греческая сказка. Геродот пишет, что персидская армия насчитывала 2.640.000 воинов и такое же количество обслуживающего персонала. То есть, всего 5.280.000 человек. Если бы у меня была столь многочисленная армия, то я бы полностью разорился и повесился, а войско, ещё не дойдя до Греции, съело бы в Персии всё, что растёт, бегает, плавает и летает». 

Дабы окончательно разобраться с Фермопилами, Йездигерд дал поручение  военному атташе в Константинополе выехать на место, где предположительно произошло это сражение и дать своё заключение.

Ответа пришлось ждать почти год, но заключение военного атташе вполне удовлетворило шаханшаха.

«Удалось найти горный проход, полностью соответствующей описанию  местности. Позиция удобная для обороны, но при условии надёжного тыла.  Согласно греческим источникам, другие, более многочисленные отряды эллинов, нежели у царя Леонида, отошли назад, опасаясь окружения. Эти опасения были обоснованны, поскольку вероятность окружения, в том числе крупной группировки, здесь имелась. При возможности флангового обхода позиций греков крупными силами лезть напролом через ущелье, занятое спартанцами, неся при этом огромные потери, смысла не было. Никакого стратегического значения проход у Фермопил не имел. Во всяком случае я его не усмотрел.

Обходная тропа, ведущая к обратной стороне ущелья, имеется. Найти её не составило никакого труда. Быстрая переброска по ней крупного отряда вполне возможна. Очень странно, что греки эту тропу никак не прикрывали, хотя наверняка должны были знать о её существовании.

Если в те времена здесь и было какое-то сражение, то, скорее всего, с нашей армией бился небольшой греческий отряд, попавший в окружение и пытавшийся вырваться из него».

(Примечание. Сасаниды считали себя прямыми наследниками Ахеменидов и, обвиняя греков в фальсификациях истории, сами, по сути, занимались тем же самым, сочинив родословные, возводившие их к царям Ахеменидской династии. Во времена Ардашира Папакана эти родословные использовались в качестве обоснования претензий на трон. Реальных доказательств родства Сасанидов с Ахеменидами нет, однако многие свои действия, сасанидские правители обосновывали тем, что «так было принято при Ахеменидах», и они обязаны вернуться к законам великих предков. Поэтому к истории  Ахеменидской державы сасанидские правители относились с особым трепетом и подправляли её в соответствии с собственными пожеланиями).   

Но ещё до того как обрушиться с критикой на греческие источники, Йездигерд заинтересовался опытом Ксеркса по сооружению понтонного моста через Геллеспонт (Дарданеллы).

Шаханшах собрал инженеров и спросил, возможно ли такое и способны ли они, если потребуется, повторить подобный опыт, но не в морском проливе, а на реке. Инженеры заверили Йездигерда, что соорудить мост, составленный из кораблей, им вполне под силу. Необходимо только тщательно изучить то место, где он будет сооружаться.

Но Йездигерд усложнил задачу: необходим был не один мост, а три, при этом они должны были быстро собираться и столь же быстро разбираться, а перебрасываться через Амударью. 

Осуществление этого плана требовало тщательной подготовки. Для начала на берега Амударьи были посланы картографы, художники, инженеры и врачи. Цель – досконально всё изучить, составить карты, подробные рисунки, произвести оценку возможностей сооружения переправ и выяснить, какая зараза встречается в тех местах.

Результаты изучения нижнего течения Амударьи озадачили Йездигерда. Выяснилось, что от берега до реки может быть целая верста или того более. Собственно река – это открытая вода, берег – твёрдая суша, а между рекой и берегом – сплошные заросли камыша, болота, мелкие островки и протоки.

Дельта реки была описана  как «одно сплошное болото без конца и края». Проблем добавляли многочисленные бобры, устраивавшие запруды там, где им было удобно. Однако на реке имелись места, где берега выходили прямо к реке, и где даже при сильном течении быстрое сооружение понтонных переправ расценивалось инженерами как вполне посильное дело.

Йездигерд с большим интересом разглядывал рисунки (каждый из них точно привязывался к месту на карте), подробно всех обо всём расспрашивал и старался вникать в самые, как казалось, незначительные вопросы.

Вроде бы всё было решаемо: есть места для переправ, можно организовать эти переправы и вообще всё можно, однако… Однако врачи предупредили, что в случае вторжения в эти места армию неизбежно ждёт жесточайшая эпидемия малярии, а если кто-нибудь вздумает охотиться на сусликов или ещё какую-нибудь мелкую дичь, то можно подцепить и чуму.

 Ответ военных врачей расстроил шаханшаха, однако он убедился, что принял правильное решение, когда включил в состав экспедиции ещё и докторов.

Но разве мог Йездигерд отказаться от такого плана? Он ведь столько лет к нему шёл, старался продумать всё до мелочей, и тут…

И тогда у него родилась новая идея: вторгнуться зимой!

Он послал новую разведывательную группу на Амударью, а сам объявил малый зимний сбор в восточных областях, граничащих с владениями эфталитов и кидаритов.

************

Первый же сбор в условиях зимовки показал неспособность войска воевать в холодное время года.

Армия проявляла недовольство. Командиры пришли к Йездигерду заявили, что над ними ещё никто так не издевался, и потребовали немедленно распустить воинов по домам.

«Хорошо, - согласился Йездигерд, - расходитесь по домам хоть сейчас, но когда вернётесь – не забудьте немедленно погасить недоимку по налогам.  У меня принцип простой: если взял в руки меч – получи права и привилегии, если положил меч – ни прав тебе, ни привилегий. Я провожу на холоде больше времени, чем любой из вас, но почему-то не жалуюсь. Да и кому мне жаловаться?»

Немного поразмыслив и успокоившись, командиры вернулись в строй, но проблемы остались. Многие воины сильно простудились и едва держались на ногах.

Весна стала для всех облегчением. Тепло было воспринято как бесценный божий дар, который до этого воспринимался как нечто само собой разумеющееся.

Опыт оказался отрицательным, но отрицательный опыт – тоже опыт. 

Было решено заготовить как можно больше лекарственных трав и прочих снадобий, помогающих от простуды, лучников пересаживать с лошадей на верблюдов, а вместо персидских скакунов использовать армянских.

Также был решён вопрос и с зимней одеждой: для нужд армии закупили согдийские халаты, варежки, шапки и зимние сапоги.

«Воевать мы и так умеем, - сказал Йездигерд, обращаясь к своим воинам, - теперь важно приспособиться к холодам. Выполним эту задачу – эфталиты и кидариты будут биты».

************

Зимовавшая на Амударье разведывательная экспедиция доложила, что река зимой льдом нигде не покрывается, и организовать на ней переправы   возможно даже при сильном течении.

Врачи опасались простуд и настоятельно рекомендовали кипятить воду, чтобы не подхватить ришту, а картографы отметили, что вдоль берегов тянутся тугайные леса, поэтому можно будет обеспечить армию дровами.

Но всё это было только началом большой подготовки. Йездигерд решил лично убедиться в возможности быстро собрать и разобрать понтонный мост. Под Ктесифоном, куда он переехал на короткое время, для него специально была устроена демонстрация моста через одну из проток Тигра. Мост из челноков за час собрали и ещё быстрее разобрали. Правда, мост оказался небольшим, всего из тридцати маленьких корабликов, но сама возможность наведения такой переправы уже не казалась просто теорией.

В своё время Ксеркс просто переправился через Геллеспонт. Вернее, легко сказать: «просто». Дело было непростым. Но армия переправилась и всё. А Йездигерду пришла в голову идея иного рода: он решил вторгнуться в степи и пустыни Маверранахра (область между Сырдарьёй и Амударьёй) усилиями речной флотилии!

Мысль была такова. Необходимо было построить более тысячи челноков одинакового размера. За образец были взяты большие согдийские лодки с парусами. На эти челноки перекладывалось всё, что обычно тащил обоз. Поскольку ни у эфталитов, ни у кидаритов никакого флота не было вообще, речной обоз становился для них недосягаемым. (Пригодился опыт Михрана в Дербенте, когда он всё перегрузил на корабли и не дал Вардану Мамиконяну возможности хоть чем-нибудь завладеть).

Эфталиты и кидариты, применяя, по сути, одинаковую тактику ведения боя, часто ударяли именно по обозам. Они преуспели в грабежах караванов, поэтому напасть на обоз было для них проще, чем ввязываться в открытый бой. Уничтожен обоз – нет снабжения. Нет снабжения – быстро истощаются силы. Постоянное перерезывание коммуникаций эфталитами и кидаритами было главной головной болью Йездигерда во всех столкновениях с ними. Как не просчитывай их – они всё равно своё сделают. А размещение обоза на реке выбивало у них из рук главный козырь. Там же, на реке планировалось размещать раненых и больных.

Что же касается армии, то возможность при необходимости быстро переправляться с одного берега на другой обеспечивало ей три важнейших преимущества: мобильность, внезапность и недосягаемость. Надо атаковать – перебрасывай войско с одного берега на другой, надо уносить ноги – пропускай её назад и тут же разбирай мосты.

************

Одно дело построить мост из 30 челноков и совсем другое дело привести в движение более 1000 судов, пусть даже и небольшого размера. Кто сможет командовать флотилией? Конечно грек. Кто же ещё?

Йездигерд пригласил из Византии опытного флотоводца Каллимаха, пообещав озолотить его, если он справится с задачей.

Каллимах привык командовать на море, и был очень удивлён, когда ему по приезду в Селевкию сообщили, что командовать придётся речным флотом на Амударье. К тому же флот не был построен. И ещё больше греческий стратег удивился тому, что Амударья впадала в Арал, а не в Каспий, как он полагал. (Примечание. Амударья неоднократно меняла русло и периодически впадала то в Каспий, то в Арал, то делилась на два рукава).

Ему показали карты, рисунки и ответили на все вопросы, которые он задавал. В этой части уровень подготовки он оценил как отменный, но персы -  народ не морской. Легче дикого кота искупать в корыте, чем перса обязать плыть по глубокой реке. В Ктесифоне и Селевкии были пляжи, но купались на них обычно следующим образом: заходили по колено или, в лучшем случае, по пояс, после чего, немного поплескав на себя руками, вновь выходили на берег. Даже если какой-нибудь персидский вельможа купался в бассейне у себя в особняке, то рядом обязательно должен был стоять слуга, готовый в любой момент вытащить своего хозяина, хотя глубина домашних бассейнов редко доходила даже до половины человеческого роста.

Умение плавать морской стратег Каллимах считал необходимым условием подготовки матросов. Но матрос из перса примерно такой же, как землекоп из еврея или философ из вандала. А предстояло подготовить не только командиров на каждом челноке, но и капитанов более высокого ранга. И готовить их надо было из персов, потому что почти все греки, приехавшие вместе с Каллимахом, услышав, что им предстоит воевать не на море, а на какой-то далёкой реке в пустыне, да ещё и против эфталитов с кидаритами, предпочли вернуться назад.   

Йездигерд был, пожалуй, единственным человеком, который верил в задуманное. При подготовке одно за другое цеплялось, и каждая новая задача обнажала десятки очередных проблем.

Кто будет строить персидский флот на Амударье? Согды.

Кто будет ими руководить? Персидские инженеры.

Где будет происходить строительство? В крепости, построенной для этих целей. Мазанки соорудили быстро, но требовалось построить порт, пусть даже и примитивный, проложить к нему дорогу, охранять эту дорогу, возвести склады, охранять сам городок и чем-то развлекать гарнизон, чтобы он не сошёл с ума от жизни в той глухомани. Также нужно было послать туда ветеринаров, врачей, организовать бани. У интендантов шла кругом голова. Такой подготовки ещё не было. А тут ещё взмолился Михр-Нарсе: казна не поспевала за расходами.

************

Откуда взялись эфталиты достоверно неизвестно.

Однажды, принимая посла индийского правителя Кумарагупты, Йездигерд спросил его: «И откуда на наши головы свалились эти проклятые эфталиты?»

«Да, сто лет назад мы об этом народе даже не слышали, - согласился с шаханшахом посол. - Если зло не наказывать, оно множится и растёт. Сидели в Бадахшане разбойники и грабили. Совершат набег и снова к себе в горы. А там попробуй их достать. Самые успешные и жестокие бандиты становились многодетными отцами. Дочерей выдавали замуж за сообщников, а сыновей женили на дочерях других головорезов. Вот так из поколения в поколение они там расплодились, покорили всех вокруг, но им всё мало. Да и вообще не поймёшь, что им нужно. Можно понять разбойника, который отнимает и присваивает. Но эфталиты всё крушат, оставляя после себя одни пожарища и руины».

«Странно, - немного поразмыслив, ответил Йездигерд. – На горцев они не похожи, и в горах толком воевать не умеют. А овринги не только не строят, но даже боятся пользоваться готовыми, в особенности если нет перил, и вся конструкция держится только на кольях, вбитых снизу. (Овринги – подвесные деревянные мосты-балконы на горных тропах в Тян-Шане и на Памире. Строились вдоль отвесных склонов над пропастями и ущельями). Да  вообще горцы обычно воюют в другом стиле. И лошади у эфталитов явно не горские. Армянский скакун в горах, как у себя дома. Эфталитские же кони на высоких плато хороши, а стоит поднять их чуть выше, и они задыхаются».  

(Примечание. Происхождение эфталитов остаётся невыясненным до сих пор существует несколько теорий их происхождения, каждая из которых имеет уязвимые места.

  1. Некоторые исследователи выводят эфталитов из Северного Китая, отождествляя их с народом юечжи. Главный недостаток теории – изображение на эфталитских монетах царей с явно европеоидной внешностью, тогда как юечжи были монголоидами.
  2. Горская теория. (Её основными приверженцами были Л.Н. Гумилёв и японский историк К. Еноки). Они выводят эфталитов из Бадахшана и Гиндукуша. Главный недостаток теории – совокупность имеющегося этнографического материала. Горы и в особенности высокогорье – разъединяющий, а не объединяющий фактор. Например, в Дагестане или в Бадахшане проживает много малых и сверхмалых народов. В каждой долине – отдельный народ, часто говорящий на языке, не понимаемый ближайшими соседями. А, скажем, народ бурушаски в Каракоруме говорит на полностью изолированном языке, не относимом лингвистами ни к какой языковой семье. Видимо, понимая отсутствие примеров объединяющего начала в горах, Л.Н. Гумилёв приводит в пример средневековую Швейцарию. Однако этот пример явно неудачный. Швейцария никогда не была европейским гегемоном и в настоящее время представляет собой конфедерацию семи кантонов. А утверждение Л.Н. Гумилёва о том, что «историческая судьба эфталитской державы удивительно напоминает судьбу средневековой Швейцарии» не имеет под собой  никаких оснований. Едва ли уместно сравнивать между собой эфталитов со швейцарцами.
  3. Есть также теория об обратном движении гуннов, смешавшихся с готами и прочими европейскими народами обратно в Центральную Азию. Главный недостаток теории – проблема хронологического характера. Гунны достигли Восточной Европы в 70-х годах IV века, а у персов эфталиты появились в качестве наёмников при осаде Эдессы в 384 году. При этом эфталиты уже назывались эфталитами. То есть, это был народ с уже сформировавшимся этническим самосознанием).

Планируя зимнее вторжение во владения кидаритов, Йездигерд задумался над тем, чтобы потревожить зимой и эфталитов. В холодное время года они расходились кто куда и собирались только весной. Конечно, небольшие отряды всегда держались наготове, но организовать крупный военный сбор посреди зимы они не могли.

Производимые персами приготовления эфталиты, безусловно, заметили, но не придали им серьёзного значения. К тому же перебежчик из Ирана сообщил, что Йездигерд собирается обрушиться не на эфталитов, а на кидаритов. Точно также до эфталитов стали доноситься смутные слухи о том, что персы задумали провести какую-то грандиозную торговую операцию, и эти слухи нашли подтверждение, когда люди Захарии обратились к эфталитам за помощью в сопровождении большого каравана, идущего то ли в Индию, то ли в Китай.

Дела у эфталитов в последние годы шли туго. Иран, завоевав часть кушанских земель, направил большую часть торгового потока через свои новые владения. Изменение торговых маршрутов было для эфталитов плохой новостью. Им нужно было готовиться к походам на персов, на гуптов, на абаров (в Семиречье) и вообще на всех, кто грозил перекрыть ключевые участки караванных путей.

И тут такой хороший заказ! Обещали отменно заплатить, потребовали не менее восьмисот сопровождающих из числа отборных воинов.

Предыдущая зима принесла много бедствий. Вообще лютых морозов в тех местах почти не бывало, но иногда с севера или с северо-востока залетал какой-нибудь холодный ветер и наносил большой урон.

В начале зимы (с 452 на 453 год) пошли сильные дожди, а вслед за ними ударил мороз. Началось обледенение. Такого не помнили даже старожилы. Дожди в эфталитских владениях – вообще редкость, а дождь и следом за ним мороз – нечто из ряда вон.

Если вдруг выпадал снег, кочевники обычно пускали вперёд лошадей, чтобы они разгребали его копытами, а затем наступал черёд овец. Но кони  не могли разбивать наледи. Среди скота начался голод. Никакого корма на зиму кочевники не заготавливали. Животные питались тем, что оставалось на пастбищах с осени. К весне они сбрасывали вес, а летом снова нагуливали мясо и жир.

Если случались морозы с ветром, пастухи старались отогнать свои стада в камыши, но в ту зиму прятаться было негде: камыши обледенели.

Падёж скота сократил поголовье почти на треть. Пострадали все северные владения эфталитов.

Кочевая традиция в таких случаях предписывала родственникам, наименее пострадавшим от мора, поделиться скотом. Они делились, но ущерб был чрезвычайно велик. Ни за год, ни за два восполнить его было невозможно.

Долго общаясь с армянами и евреями, Йездигерд кое-что у них перенял, и решил действовать в армяно-еврейском стиле. Через своих еврейских агентов он поссорил нескольких крупных эфталитских вождей, поскольку заказ на сопровождение каравана был один, а с предложением обратились едва ли не ко всем.

Авторитет правителей любого ранга всегда во многом зависел от их способности обеспечить достаток своих подданных. Есть деньги – правитель великий человек, и да продлят Небеса его дни. Нет денег – правитель ничтожество, надо его свергнуть.

Сделав заказ на сопровождение каравана, нескольким эфталитским вождям были розданы авансы, поэтому каждый из них был убеждён, что после получения аванса организация сопровождения будет поручена именно ему. Воины в предвкушении, командиры в ожидании.

И вдруг у всех из-под носа заказ перехватил дядя царя Кушнаваза. Сам Кушнаваз заподозрил неладное, но блеск золота и звон серебра всегда слепит глаза и затуманивает мысли, особенно если в кармане мышь дыру прогрызла.

В эфталитской верхушке началась свара. Денег нет, а тут кто-то на себя потащил всё одеяло сразу. Но караван уже подошёл к границе. Подавайте отряд сопровождения.

************

Царство эфталитов. Середина зимы (453-454 год). Приграничное с Ираном село. Михран с двадцатью персами и десятью албанами засел в засаде. Ждали эфталитов, которые время от времени приезжали «погулять».

Деревенский староста настолько боялся эфталитов, что страх перед ними заглушал все остальные чувства. Он опасался, что кто-нибудь из жителей села невзначай проболтается, всё сорвётся, и тогда беды не оберёшься. А эфталиты часто опрашивали местных жителей обо всём. Более того, к ним сами должны были все ходить и на всех доносить. Кто не донёс – тот виновен точно также как и провинившийся. Персам стоило немалого труда убедить старосту и всех авторитетных людей села в том, что они их в обиду не дадут. Сам шаханшах пообещал им своё покровительство.

Михран, обладая неординарным умом, пришёл к выводу, что эфталитов необходимо изучить не только на поле боя, но и в жизни. Как нельзя было в персах усматривать только лучников и катафрактариев, так и в эфталитах нельзя видеть лишь воинственных всадников.

Один пленный эфталит, оказавшийся умнее и разговорчивее других, кое-что рассказал о своём народе.

Эфталиты считали себя выше остальных. Они – лучшие люди на свете: самые смелые, самые сильные, самые терпеливые к боли. В общем, самые-самые. Никто не смел перечить эфталитам и хотя бы в чём-то не соглашаться с ними. В любой ситуации эфталиты правы, потому что они имели право на всё. «Бог нам сказал, что всё в этом мире создано исключительно для нас. Пойдите и возьмите своё по праву. Другие народы созданы только для того, чтобы прислуживать эфталитам, поставлять для удовольствий своих женщин и всячески угождать».

«Если кто-то плохо понимает, что он родился всего лишь слугой эфталита, - продолжал пленник, - ему надо это объяснить, да так объяснить, чтобы все остальные это видели, понимали, запомнили на всю жизнь и передали своим детям. А ещё эфталит никогда не должен позволять кому-то вредить другим эфталитам. Если другой эфталит был оскорблён, избит или убит, то это не должно оставаться безнаказанным».

«А если эфталит был не прав?» - поинтересовался Михран.

«Такого не бывает, - ответил пленник. – Слово эфталита – закон. Мир изначально создан и существует только для исполнения наших желаний. Все остальные должны думать лишь о том, как лучше и быстрее их исполнить».

Конечно, пленный эфталит изложил эти взгляды в довольно примитивной форме, но суть оказалась понятной.

Вообще у народов, не ступивших на ступень цивилизации, значительная часть мыслительного процесса протекает не в форме слов, а в форме неких интуитивных порывов. Они скорее чувствуют, нежели размышляют. Их языки часто вообще не приспособлены для выражения философских понятий и литературных форм. В Иране многие отмечали, что представители малых народов, беседуя между собой, употребляли некий «полуперсидский язык»: то есть, говорили по-своему, но из-за отсутствия многих слов в родном языке часто вставляли персидские слова. 

Михран также выяснил, что не отомстить за товарища и даже незнакомого соплеменника – это большой позор для эфталита. «Если эфталит не отомстит, то он не эфталит. Он – никто», - пояснил пленник.

«И как скоро эфталит должен отомстить за обиду» - спросил Михран.

«Чем быстрее, тем лучше. Пока не отомстил – не смеешь сидеть на пирах и  прикасаться к женщинам».

Правда, как выяснил Михран, богатые эфталиты необязательно должны были мстить лично. Им разрешалось нанять для этого других людей. И это понятно: какому богачу захочется ввязываться в скандал, учинённый кем-то из тех, кто ниже его рангом?

Эфталитов сложно было брать в плен. Даже в окружении они сражались отчаянно, до последнего шанса, и этот шанс не так уж редко им выпадал. Персидские лучники часто жаловались на то, что стрелы не берут эфталитов. «Они как будто заколдованные, - сетовали стрелки. – Бьёшь наверняка, и мимо».

Точно также, падая с лошадей, эфталиты никогда не расшибались, даже если сваливались на полном скаку. Нередко лихой соскок с лошади был для эфталитских воинов последним средством уйти от удара армянской сабли. 

(Примечание. Армянские всадники воевали саблями только в составе персидского войска. Сабли были казённым оружием и раздавались армянам только на сборах для тренировок и во время походов. Лишь изредка сабли даровались шаханшахом особо отличившимся воинам в качестве наградного оружия. Сабли выковывались в Персии из индийского вутца и стоили очень дорого. В Армении оружейные мастера не изготавливали сабли по причине отсутствия подходящего металла. Воинов вооружали широкими двуручными мечами. В Ереване стоит памятник Давиду Сасунскому. В руках у каменного всадника именно такой меч, какими обычно воевали в те времена армянские воины).

Некоторые персы предпочитали пленных эфталитов убивать, пока они не сбежали. Их бесполезно было связывать, заковывать или запирать. Эфталиты обладали удивительной способностью не спать сутками напролёт. Застать их врасплох почти никогда не удавалось. Они совали свой нос повсюду и всегда, и часто совали его в самый неподходящий для их врагов момент.

Даже в плену эфталиты вели себя высокомерно, поглядывая на всех сверху вниз, угрожая вернуться и рассчитаться сполна.

В то же время весь свой злобный и агрессивный нрав почти все эфталиты проявляли только в тех случаях, когда их содержали вдвоём, втроём или маленькой группой. Но стоило только изолировать  эфталитов друг от друга, и они, как правило, резко унимали свою спесь, вели себя спокойно и не бросали презрительных взглядов. Но лишь стоило опять свести их вместе, и всё начиналось сначала.

Купцы, бывавшие в Бухаре, Балхе, Кабуле, Герате и других городах, завоёванных эфталитами, описывали примерно одни и те же картины. Идёт по улице какой-нибудь здоровенный эфталит, а вокруг него крутятся парни моложе по возрасту и поменьше ростом, всячески пытаясь ему угодить. Затем эта компания вваливается в духан. (Именно вваливается, а не входит). Посетителям желательно как можно быстрее оттуда уйти, иначе эфталиты начнут искать повод для драки. Драться с ними – дело дохлое. Если победит эфталит, то всё нормально, а если кто-то набьёт морду эфталиту, то сразу же набежит толпа эфталитов и забьёт обидчика. Хозяин духана на присядку бежит к столу, за которым сели эфталиты и, рассыпаясь мелким бесом, подобострастно предлагает отведать самые лучшие блюда, которые для них приготовят из самых отборных продуктов. Эфталиты наедаются, напиваются и начинают проявлять недовольство по какому-нибудь надуманному поводу, а парни из окружения главного эфталита только и знают, что закатывают истерики и скалят зубы.

Захария как-то красочно описывал одну подобную компанию. Эфталит, которому поручили охранять привезённый в Балх товар, был постоянно либо пьян, либо обкурен. Когда же он спросил его приятелей, зачем они всё время его подпаивают, те ответили, что пока у него в голове шумок, с ним ещё как-то можно общаться, но если он протрезвеет, то всем встанет плохо. «Сам всё прогуляет, а потом начинает всех обвинять, что его обокрали».

Четвёртый день в засаде. Ночами воины Михрана отсыпались в тёплых мазанках, а с рассвета до заката дежурили в полуразрушенных домах. Туда эфталиты обычно не наведывались. Незачем.

Согды – народ хозяйственный и практичный, но небрежный. Избы они строили из камыша, связанного большими пучками. Эти камышовые пучки затем обмазывались глиной, и такие строения, несмотря на свой убогий вид, отлично сохраняли тепло. Мазанки служили недолго, после чего начинали осыпаться и разрушаться. Но старые дома не сносились, а использовались для содержания скота. Когда же разваливались и они, то их не сравнивали с землёй, а оставляли стоять до полного разрушения. Поэтому все согдийские сёла имели ужасный вид: сплошные серые руины на фоне удручающей безвкусицы и нищеты.

Поздний вечер. Подъехали пять эфталитов, и, привязав коней, зашли в дом старосты.

Дабы не быть обнаруженными, Михран с конюхами отослал всех лошадей своего отряда назад в лагерь ещё в день своего приезда.

Эфталиты вели себя непонятно: то сидели в доме, то выходили наружу, то опять заходили.

Прошло около двух часов. Поужинав, эфталиты пожелали женщин. Через некоторое время к дому старосты пришли несколько девушек. На смотрины.

Конечно, эфталитов можно было просто перебить. Их пятеро, а в деревне больше трёхсот дворов. Но тронешь хотя бы одного эфталита, и вскоре явятся все остальные. Таков был их принцип: бить скопом и всех держать в страхе.

Засада была организована в 50-60 шагах от дома. Ночь была лунной, и дом просматривался, как на ладони.

Вскоре молодые женщины стали расходиться по своим домам. Последним должен был выйти староста. Если он выходил со двора в тюрбане, это означало, что всё хорошо, если без него – значит, либо что-то не так, либо ещё рано.

Прошло ещё около получаса. Наконец, открылась дверь, и староста вышел на улицу, надев на голову тюрбан.

Всё произошло молниеносно. Персы ворвались в дом, оглушили и скрутили  распаренных в тепле эфталитов, после чего голыми потащили их на улицу. Крики, ругательства и проклятья разносились по всей округе.

Приковав четверых эфталитов к столбам, персы позвали албанов, которые   ошпаривали их кипятком, до тех пор, пока они не испустили дух.

А пятого эфталита, самого молодого, при всех кастрировали, посадили на лошадь спиной к холке и отпустили.

Ехать привязанным к лошади задом наперёд – страшное оскорбление для эфталита. Это была форма гражданской казни, означавшая для «всадника», что он больше не эфталит.

************

Между собой эфталиты ругались исключительно по-персидски. Среди них считалось, что если кто-то на кого-то выругался персидским матом, то ему нужно ответить тем же, а если кто-то употребил эфталитскую брань, то следует ответить ножом. Но если неэфталиты посадили эфталита на лошадь спиной вперёд, то это был вызов всем эфталитам.

Начался немедленный сбор, который проходил, так сказать, в частном порядке. Царю решили доложить об этом только после расправы над всеми обидчиками. Обычай есть обычай: пока не отомстил – ты нечист, а если ты нечист - не смей являться к царю без приглашения. А нечистым становился всякий, кому сообщали такую новость.

Собрав отряд около 400 человек, эфталиты двинулись на село. Им даже в голову не пришло, что это начало иранского вторжения. Без всякой разведки, с налёта их конница ворвалась на улицы и сразу же оказалась под градом персидских стрел, сыпавшихся отовсюду.

Пока эфталиты собирали мстителей, персы подтянули крупный отряд и устроили идеальную засаду.

В степи эфталиты предпочитали идти в бой только наверняка. Чуть что не так – они убегали. Но тут месть. Бежать нельзя. За бегство свои посадят на коня задом наперёд. Уж лучше умереть, но с честью, чем вернуться назад с позором. Поэтому эфталиты полезли напролом с таким остервенением, что  едва не вынудили к бегству численно превосходивших персов. Однако силы эфталитов быстро таяли. Армяне в Аварайре сражались в доспехах, поэтому стрелы против них были не очень эффективны, а у эфталитов доспехов не было, поэтому лучники косили их одного за другим.

Короткий бой и полный разгром. Лишь небольшой отряд эфталитов ушёл в степь, понимая, что ни отомстить, ни выжить в той ситуации было нельзя.

************

<<Назад   Вперёд>>