ПЕРОЗ И ГУРАНДОХТ. Книга 1. Горький вкус победы
Глава двадцать восьмая (продолжение)
Пообщавшись с казначеем, Пероз вызвал Вазгена и описал ему ситуацию.
- Казначей прав, вкладывать в дело все казённые средства опасно, - сделал свой вывод Вазген.
- Это короткие деньги. Мы их быстро отобьём, - привёл свой контрдовод Пероз.
- Париса любит играть по-крупному и никто никогда не знает, что именно она задумала. Может, она играет против нас, и ей выгодно наше втягивание в авантюру, в результате которой мы останемся без денег.
- Она хитрая и умная, но не подлая, - отметил положительные качества Парисы Пероз.
- Однако Кушнаваза-то она подставляет, - заметил Вазген.
- Кушнаваз – враг Персии, а, значит, и враг Парисы - констатировал Пероз.
- Но он отец её дочери и фактически муж, - возразил Вазген.
- Париса считает себя персидской богиней. И мы, зурваниты, тоже считаем её таковой. Она не станет играть против Ирана и против ордена. Кушнаваз для неё – средство для решения определённых вопросов. И она через него их решает. С эфталитами у нас мир, но этот мир слишком хрупок. Париса ни в коем случае не желает усиления Кушнаваза, поэтому играет против него.
- Я тоже не склонен подозревать её в подлости, - согласился с оценкой личных качеств Парисы Вазген, - но она может ошибаться.
- А когда она ошибалась? – спросил Пероз.
- Она делала ставку на Вардана Мамиконяна, и ставка не сработала.
- Да, - согласился Пероз, - ставка на Вардана не сработала, но свой интерес она получила. Париса – большая любительница азартных игр. Она говорила, что если человек не умеет играть, его следует выгнать из-за стола, а если мухлюет, то его надо убить. Вардану предложили усилить своё влияние в Армении, взять в жёны Родогуну, в которую он по уши влюбился, заработать кучу денег и стать полноправным членом ордена. Однако Вардан вздумал мухлевать, пусть даже и вынужденно. Его история печальна и поучительна. А Париса, даже допустив тактический промах, получила свой стратегический выигрыш. Да и был ли промах с её стороны? Не думаю, что Париса была заинтересована в ликвидации армянской церкви. Зачем ей мобеды, которых она не контролирует? А карманная церковь – совсем другое дело. Когда наша армия пришла в Армению, почти все священники разбежались по кустам. Цицернаванк оказался единственной обителью, в которой мы обнаружили настоятеля. После Аварайра армянская церковь развалилась. А если бы и не развалилась, то это не имело бы никакого значения. Без войска она ничего из себя не представляла. Что мешало добить её окончательно? Византия дала молчаливое согласие на её полное уничтожение. На Париса подговорила Михрана и Мушкана Нисалавурта подписать договор с каким-то Мелите Агбианосяном, который вообще никого не представлял. Замечательное дело: шаханшах подавлял бунт, послал армию, а мирный договор подписала глава ордена с частным лицом из Маназкерта. Поэтому я по-прежнему считаю этот договор недействительным и признаю его ничтожным при первой же возможности.
- Да, но Йездигерд и Михр-Нарсе этот договор признали, - заметил Вазген.
- Париса – это правая рука Михра-Нарсе. Она бы ничего не подписала без его одобрения. А Мелите и Михр-Нарсе потом встречались и беседовали как мы с тобой, а не как с Овсепом через озеро.
- Но ведь и Йездигерд согласился, - вновь напомнил Вазген.
- Потому что Михр-Нарсе клятвенно заверил его, что окончание войны в Армении позволит собрать средства на военные кампании против эфталитов и кидаритов. Армения и так никуда бы не делась, а восточное направление имело и сейчас имеет исключительную важность.
- Прошло уже 6 лет, а всплывают всё новые и новые подробности, - вздохнул Вазген.
- Это ещё не все подробности, - улыбнулся Пероз. – Мне запомнилась встреча Парисы с армянскими нахарарами. Чтобы предотвратить открытое противостояние, она через своего посланника предложила Овсепу отречься от сана и уехать в Византию. В качестве отступного она давала ему миллион серебряных драхм и любое имение, выставленное на продажу. Овсеп отказался, разорвал её письмо и поручил передать, что такое предложение он воспринимает как личное оскорбление.
Париса выслушала нахараров и задала им неожиданный вопрос: «А вы проверяли родословную Овсепа?». Те ответили, что нет. И тогда она сказала: «Так, наверное, он не армянин. Не может такого быть, чтобы армянин отказался от имения в Византии и миллиона драхм в придачу. Таких армян не бывает».
Тогда один из нахараров сказал: «Овсеп – патриот», - на что она ответила: «Патриот – это слово ругательное и я прошу в моём присутствии его не произносить».
«Почему?» - удивился задавший вопрос нахарар.
«Потому что от одного патриота вреда больше, чем от десяти дэвов. Когда-то дэвы жили в Мазендеране. Их оттуда выгнали. Они сбежали в Армению, и там переродились в патриотов. Несчастные армяне! Если народом руководят патриоты, то этот народ неизбежно ждёт долгая кровопролитная война с бесчисленными жертвами во имя каких-нибудь безумных идей».
У некоторых членов армянской делегации от таких речей чуть глава из орбит не выскочили, а Париса продолжила: «Ваш Овсеп вылез из глухой деревенской дыры и получил от жизни всё, чего желал. Что ему ещё нужно?! Ему говорят: «Если ты выиграл имение в Византии и миллион серебряных драхм, то встань из-за стола, получи свой выигрыш и уйди. Бесконечная цель при ограниченных ресурсах – это неизбежная катастрофа. Передайте ему, что пусть он не выкаблучивается, а уходит. Предложение остаётся в силе. Иначе он проиграет и деньги, и свою голову. И не только свою».
Так оно и вышло: Овсеп проиграл: и деньги, и голову. И не только свою. Его дом был сожжён дотла, а место, где он стоял, объявили нечистым. Всех его родственников оставили без единой драхмы, а всё имущество обратили в пользу персидской казны.
Таков стиль Парсисы. Она не наказывает без предупреждения. А если её кто-то не послушал, то это его печаль. Богиня имеет право приказывать.
- Хорошо, что мобеды нас не слышат, - пошутил Вазген.
- А если бы и слышали, то сделали бы вид, что не слышат. Они и так знают, что мы обожествляет Парису. И они её тоже обожествляют, потому что никто не блюдёт их интересы так, как она, и так, как это делал Михр-Нарсе.
- Но ведь Париса и Михр-Нарсе не дали сокрушить армянскую церковь, - возразил Вазген.
- Есть большая разница между личными интересами и общественными. Личный интерес, как правило, выше. Своя рубашка ближе к телу. К тому же мобеды совершенно не в курсе закулисных игр Парисы и Михра-Нарсе. Как гласит наша пословица: жирный кот мышей не ловит.
Я тебе всё это рассказываю отнюдь не для того, чтобы ты меня поддержал. Нужно достать ещё два миллиона и организовать их доставку в Магадху.
- Организовать доставку смогу, - заверил Вазген, - а достать нет.
************
- Лазарь, мне срочно нужны 2 миллиона драхм, - сразу после приветствия заявил Пероз сыну Захарии. (Разговор состоялся до ареста «виновного» в убийстве его отца).
- Два миллиона? – на всякий случай переспросил Лазарь, полагая, что ему послышалось.
- Да, два миллиона, - подтвердил Пероз. - Предлагаю сертификаты. На один миллион сможешь отовариться хоть завтра.
Пероз протянул Лазарю пачку сертификатов и заверил, что товар и деньги будут переданы из рук в руки.
Прочитав текст сертификатов, Лазарь сказал, что ему нужно подумать.
- Сколько тебе нужно времени?
- Где-то неделю или две.
Лазарь понимал, что Перозу деньги нужны срочно, а потому старался найти повод для хорошего торга.
- Это долго, - сказал Пероз. – Срок – три дня.
- Но у меня нет такой суммы, - развёл руками Лазарь.
- Сколько есть? – попросил уточнить Пероз.
Такой вопрос показался Лазарю бестактным, но он ответил:
- 22.000 золотом (Курс золотой драхмы к серебряной был 1:16) и около 150.000 серебром.
- Да, негусто, - покачал головой Пероз.
- Как сказать? – усмехнулся Лазарь. – Для Вас, может, и не густо, а для меня очень даже густо.
- Достань, - потребовал Пероз.
- Но достать такую сумму за три дня – дело непосильное, - возразил Лазарь.
- Я уважал твоего отца за то, что он всегда мог решить любую проблему, - помянул добрым словом Захарию Пероз.
- Да, любую, - согласился Лазарь, - но смотря за какие деньги.
- А вот это уже ближе к теме, - улыбнулся Пероз. – Это по-еврейски.
- Как говорил мой отец, у нашего Господа все загадки золотые. Отгадал – золото твоё.
- Постарайся, и золото будет твоё.
- Я постараюсь, - заверил Лазарь, - но мне самому придётся лезть в долг, а его без процентов не дают.
- Даже еврей еврею? – поинтересовался Пероз.
- Даже еврей еврею, - подтвердил Лазарь. – Риск должен оплачиваться.
- Что ты хочешь? – спросил Пероз. – Обозначь свой интерес.
- Скидку в 1/10 цены на весь товар, который я захочу взять.
- Идёт, - не торгуясь, согласился Пероз, и они с Лазарем ударили по рукам.
************
Лазарь, как и обещал, нашёл 2 миллиона драхм, правда, не через три дня, а через семь. Он заложил большую часть товарных сертификатов, заверенных дополнительно печатью Пероза (это означало переуступку права), и доставил воз монет в обусловленное место.
С учётом того, что Лазарь большую часть денег одолжил, ему необходимо было заплатить проценты, но сам он от всей этой операции должен был получить чистый доход в сумме не менее 100.000 драхм. Риск, безусловно, присутствовал, но Лазарь оценил его как незначительный по сравнению с ожидаемым вознаграждением.
В Магадху был отправлен гонец со срочным поручением. Необходимо было обеспечить серьёзную охрану караванам, перевозящим столь крупную сумму.
А Парвиз, убедившись в том, что деньги собраны и переданы, отправил своего посыльного к Парисе.
(Примечание. Насколько велика сумма в 3.000.000 драхм? Вот примерное сравнение. При императоре Феодосии в Византии ежегодная дань гуннам составляла 1.200 килограммов золота. Это были очень большие деньги. Курс золота к серебру – 1:16. То есть, в серебряном эквиваленте гунны получали 19 тонн и 200 килограммов. В одной драхме было около 4 граммов серебра. Таким образом, 3.000.000 драхм – это примерно 12 тонн серебра, или почти 2/3 от того, что Византия ежегодно платила гуннам. На такие деньги действительно можно было нанять большую армию.
Сохранился и ценник на церковные услуги. Так, в конце 80-х годов V века в Албании священник за рукоположение должен был уплатить епископу 4 драхмы, а дьякон – 2).
************
Бамиан. Столица Эфталитского царства.
Париса в присутствии Кушнаваза принимала посыльного от Парвиза.
- Пероз принимает ваши соболезнования по поводу кончины его отца и в знак признательности передаёт Вам три пары золотых серёжек с рубинами.
Это был условный знак, означающий, что деньги собраны и отправлены.
Париса надела серьги, подаренные Перозом и, завершив аудиенцию, едва её начав, удалилась вместе с Кушнавазом в свои покои.
- Когда я разобью гуптов, я подарю тебе столько серёжек, что ты каждый день будешь надевать разные, одни других дороже, - заверил её Кушнаваз.
- Ты и так много для меня делаешь, - поблагодарила его Париса. – Но я очень за тебя опасаюсь. Гупты отнюдь не так слабы, как кажутся. Их власть простирается почти до самого юга Индии.
- Это они так думают, - махнул рукой Кушнаваз. – Их признают, но никто их приказы выполнять не будет. Скандагупта на свою армию денег наскрести не может, а на армии других раджей не найдёт тем более. Если он не будет платить, к нему на помощь никто не придёт.
- Раджи могут прийти и без денег, потому что они будут защищать себя, - выразила опасения Париса.
- Пока они соберутся, всё будет кончено, - усмехнулся Кушнаваз.
- Меня беспокоит твой настрой. Я хорошо помню, как к походам готовился Йездигерд.
- Не напоминай мне о нём, - попросил Кушнаваз.
- Знаю, он был твоим врагом. Но враги – это одновременно и учителя. Они дают очень дорогие уроки, и грех эти уроки не усваивать.
- Ему просто повезло. Всё могло выйти и по-другому.
- Как знать? – усомнилась Париса. – Предстоящий поход на гуптов сейчас обсуждается во всех духанах.
- Пусть его обсуждают сколько хотят, - небрежно бросил Кушнаваз.
- И всё-таки я очень за тебя переживаю, - сказала Париса и нежно обняла Кушнаваза.
- Не волнуйся, всё будет хорошо. Такой момент! Другого шанса сокрушить гуптов судьба мне не даст, и она не простит меня, если я этот шанс не использую.
- Я изучала стратегию азартных игр. Например, приходит игрок, имея в кармане 1.000 драхм. Он, конечно, может поставить всю тысячу и выиграть. А потом поставить две тысячи и снова выиграть. Минута, и у него уже 4.000 драхм. Какой успех! Но опытные игроки так не играют, потому что есть ещё больший шанс за минуту остаться без денег. Хороший стратег выиграет 20 драхм и уйдёт. На следующий день он выиграет ещё 20, затем ещё, и так всё время. Йездигерд действовал именно в таком стиле и многого достиг. Его успехи не были случайностью. Они – результат глубоко продуманной стратегии.
- Париса, прошу тебя, не сравнивай меня с ним.
- Между вами нет ничего общего, - заверила Кушнаваза Париса. – Просто он стратег, а ты азартный игрок. Удача переменчива. Помни об этом.
- Женщины всегда волнуются, но ничего не смыслят в военных делах.
- Напрасно ты так говоришь, - усмехнулась Париса. – Женщины много раз побеждали самых могущественных воинов.
- И ты можешь привести такой пример? – удивлённо спросил Кушнаваз.
- Персия. Пришёл Александр Македонский и сокрушил Ахеменидов. Всё завоевал и женил 10.000 эллинов на 10.000 персиянок. И что случилось? А вот что. Македония потеряла своих лучших отцов, а Персия их приобрела. Вместо трусов, бегущих с поля боя и недостойных того, чтобы вообще прикасаться к женщине, она получила достойнейших мужей. Персия так и осталась Персией, а Македония… Нет больше такой страны. Так кто же победил? Военный разгром – это ещё не победа.
А возьми армян. Кто к ним только не вторгался. Их женщин постоянно все насиловали. Но армяне – хорошие воины. Почему? Потому что армянки всегда рожали от воинов: от своих или от чужих, но от воинов. Сыновья у них тоже рождались воинами, а дочери готовы были рожать воинов в следующем поколении. После последнего похода на Армению я сделала неутешительный прогноз: если персы ещё раз туда сунутся, то хорошенько получат по башке от сыновей своего предыдущего войска.
Так что женщины воюют основательнее, и покоряют завоевателей, не воюя с ними. Женщин обязывают хранить девственность и не изменять мужьям, но к нравственности мужчин следует относиться куда более серьёзно. Женщина знает от кого рожать, а мужчина готов спариваться чуть ли не с любой. Это неизбежно ведёт к катастрофе.
Приобрести семя достойного врага – вот победная идея.
- Мне интересно тебя слушать, но к чему ты мне это рассказываешь? – спросил Кушнаваз.
- Если твои воины куда-нибудь вторгаются, они насилуют всех подряд. Они сильные, смелые, лучшие воины на свете. Кто от них родится? Такие же сильные, смелые и воинственные, только не считающие себя эфталитами и воспринимающие вас как противников. Вы сами плодите вокруг себя врагов, которые мало в чём будут вам уступать. Эфталиты постоянно погибают в сражениях. Вот лежит на поле боя воин: высокий, красивый и храбрый до безумия. От него бы женщинам рожать и рожать, но он мёртв. А тот, кто слабее и трусливее – жив. Он и оставит потомство.
- Мы рано женим наших мужчин.
- Это лишь затягивает проблему, но не решает её. У сильного и смелого остаётся один ребёнок, а у слабого и трусливого – 7-8.
- За слабого и трусливого никто не выйдет замуж.
- Римляне тоже так думали, - посмеялась Париса. – А они в своё время были не менее грозными, чем вы сейчас. И что случилось с Римом после бесчисленных славных побед? Они выродились в содомитов и отъявленных извращенцев. Довоевались. Если цензор Катон в своё время уволил сенатора, поцеловавшего жену в присутствии дочери, то при Калигуле жёны сенаторов торговали своими телами по указу императора.
- У нас такого не будет, - категорично заверил Кушнаваз.
- Так ведь и римляне в страшном сне не могли представить, до чего доживутся их потомки.
- И всё-таки к чему ты мне всё это говоришь? Поход на гуптов я всё равно не отменю.
- Просто предостерегаю, потому что люблю тебя, - крепко поцеловала Кушнаваза Париса и дала понять ему, что страстно желает его на ложе.
На самом деле Парисе нужно было получить от Кушнаваза окончательное подтверждение его намерения в ближайшее время обрушиться на гуптов, а заодно впоследствии оказаться правой.
До развязки ждать оставалось недолго.