Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава двадцать восьмая. Загадки боевых поясов
– В таком случае, Уотсон, давайте посмотрим, что известно об ещё одном важном элементе "днепровских кладов". Речь идёт о поясных металлических деталях. Хочу сказать, что пояса воинов известны с древнейших времён. Ими пользовались скифы, германцы и сарматы, они были в ходу у римлян и византийцев. В самом деле, как ратник может обойтись без ремня, если ему нужно постоянно носить с собой меч, кинжал или нож, а ещё множество других крайне необходимых вещей? Пояс самым естественным образом превращался в импровизированный склад всего, что нужно иметь при себе витязю, дабы его руки оставались свободны. Кроме того, данный аксессуар уже вскоре повсюду стали украшать металлическими и костяными пряжками, накладками и бляхами. По крайней мере часть этих деталей рассказывала современникам о подвигах ратоборца, о его продвижении по службе и о победах над врагами. Так изначально утилитарная вещь превратилась в показатель статуса мужчины, символ его заслуг перед собственным народом. К великой радости археологов, боевые пояса часто помещались со своими владельцами в могилы, поэтому стали незаменимыми помощниками учёных, изучающих традиции древних воинов. Понятно, что различные племена Евразии использовали наборные ремни собственной оригинальной конструкции, непохожие друг на друга. Тем не менее, значение данных комплектов, как знаков отличия, признавалось почти повсеместно.
Балтеус – римский боевой пояс. Реконструкция
Так, в Китае, начиная с эпохи Тан (VII век нашей эры) государственные чиновники 1-2 ранга были обязаны носить ремни с золотыми накладками, 3-6-го с накладками из кости носорога, 7-9 – серебряные, простолюдины – железные. На другом конце нашего материка, в Римской империи, воинские пояса – балтеусы – декорировались накладками из серебра, свинца и меди, и они также считались показателями воинского статуса. Тацит рассказывает об одном трагичном случае, когда шутники, воспользовавшись городской толчеёй, срезали острыми ножами портупеи у нескольких легионеров. Те, лишившись предметов своей гордости, рассвирепели настолько, что принялись убивать мирных жителей без разбора. Настолько ценили здесь ратники свои знаки отличия. Схожим образом обстояли дела и в Византийской державе. Прокопий Кесарийский, обличая падение нравов в правление Юстиниана, повествует о бесчинствах цирковых партий, которые по ночам в Константинополе отнимали у состоятельных прохожих "и одежду, и пояс, и золотые пряжки". Летописец с горечью отмечает: "По этой причине большинство людей стало пользоваться медными поясами и носить одежду много хуже той, что предписывал их сан". Замечу, что в римской и в византийской армии у состарившихся или обесчещенных воинов просто отнимали наборные ремни, отправляя таким образом бывших солдат в отставку.
– Простите, что прерываю ваш рассказ, Холмс, но мне всё же хотелось бы знать, как возникли те поясные комплекты, что были в ходу у "мартыновцев"?
– Историки называют их "геральдическими". Они отличались рядом конструктивных особенностей, в частности, наличием бляшек в виде гербовых щитков, за что, собственно, и получили характерное прозвище. Металлические детали тут обычно украшались ажурным декором при помощи фигурных прорезей. Сам пояс, как правило, имел множество подвесных ремешков, на которые крепилось оружие и всё необходимое. В моду подобные аксессуары вошли внезапно, приблизительно в середине VI столетия нашей эры, и распространились на поистине гигантской территории: от Пиренейского полуострова до Кавказа и Средней Азии. Впрочем, чаще всего они встречались на Востоке нашего континента: у византийцев, авар, лангобардов, булгар и прочих здешних обитателей. Недаром венгерский археолог Нандор Феттих считал их порождением восточноевропейской цивилизации в целом. Схожие идеи продвигал и российский академик Борис Рыбаков, полагавший: "Поясные и портупейные наборы – яркое свидетельство сложения очень широкой в географическом смысле культуры воинов-дружинников, выделенных разными племенами, объединяющихся в огромные военные союзы и воевавших на всём пространстве Римской империи".
– Честно говоря, какое-то странное объяснение феномена геральдических поясов, вы не находите, Холмс? Что за "огромные военные союзы", о существовании которых мы ровным счётом ничего не знаем? Причём здесь давно канувшая в Лету Римская империя, если речь идёт о боевых поясах, вошедших в моду в эпоху позднего Юстиниана, когда Италия и Вечный город превратились в отдалённую провинцию византийской державы? Непонятно, по какой причине "выделявшиеся из разных племён" ратники должны были непременно носить одинаковые поясные наборы? Они что, все одновременно пришли к мысли изменить форму своих ремней? Так не бывает. У любой вещи, как у каждого человека, есть место рождения – область, где её придумали и впервые стали применять. Уже потом, если идея оказывается удачной, её заимствуют многие народы.
– Совершенно с вами согласен, Уотсон. Но поставьте себя на место исследователей, живших в начале-середине прошлого века. Они вдруг обнаружили, что некий воинский атрибут почти мгновенно распространился на полконтинента. Причём среди его носителей замечены как блестящие византийцы, так и полудикие варвары с имперской периферии. Кому из них в этих условиях вы отдадите пальму первенства? Посмотрите, как решает данную задачу российский искусствовед Леонид Мацулевич: "Эти небольшие изделия, обычно из серебра или бронзы, характеризуются сильной профилёвкой с косым обрезом краёв и прорезной геометрической орнаментацией, при своеобразных, неизменно повторяющихся формах. Круг распространения памятников этого стиля чрезвычайно широк. Начиная от Керчи и Суук-Су и могильников Кавказа и Черноморского побережья, область распространения этого стиля охватывает юго-западную и центральную Россию, северо-восточный край, переваливает через Урал, достигает Иртыша, а последними раскопками 1925 года С. Руденко и А. Глухова доведена до Алтая. С другой стороны, тот же стиль в ином варианте охватывает на западе, ближайшим образом, Венгрию, приадриатическую Италию, Балканский полуостров, подходя по линии Чаталджинской позиции почти к самому Константинополю. Все эти крайне многочисленные предметы, несмотря на местные отклонения и различия, показывают исключительное единство стиля; с другой стороны, отдельные совершенно тождественные неизменно повторяющиеся изделия встречаются в таких "медвежьих" углах тогдашнего культурного мира, что невольно приходит мысль о существовании единого крупного центра, рассадника этой культуры, каковым могла быть Византия".
– Вы хотите сказать, Шерлок, что геральдические пояса придумали византийцы, а уже от них новинку заимствовали все прочие восточноевропейцы, включая кочевников?
– Неужели в моих словах вам почудилось нечто подобное? На самом деле, я хотел всего лишь прояснить для вас, доктор, логику, которой руководствовались в своё время исследователи. Валентин Седов, ссылаясь на одного из виднейших советских археологов, писал: "Анатолий Амброз связывал появление таких поясных наборов с полуварварской средой византийских городов и крепостей Нижнего Подунавья, откуда они быстро и широко распространились на значительных пространствах Евразии". Впрочем, даже в прошлом веке на счёт направления заимствований возникли определённые сомнения. Самые ранние геральдические пояса были выявлены на Северном Кавказе, затем они появились на Боспоре, а на берегах Истра обнаружились ещё позже. Меж тем, если бы их родиной был дунайский Лимес, мы наблюдали бы движение в прямо противоположную сторону. Ещё важнее другое: в Европе не было ровно никаких предпосылок к изобретению этого вида снаряжения. Иная ситуация в Центральной Азии, где хотя стопроцентные прототипы и не встречены, тем не менее, у боевых поясов предшествующего периода обнаруживается множество сходных тенденций. Соединившись вместе, они вполне могли породить новый вид поясного набора. Российский археолог Павел Азбелев, один из крупнейших в мире специалистов по данному виду аксессуаров, разработал концепцию о важнейших признаках нового вида снаряжения – "геральдической триаде". Он приходит к следующим выводам: "Поэтому, несмотря на отсутствие прямых вещественных свидетельств, по совокупности данных можно с высокой долей уверенности считать, что "геральдическая триада" сложилась в среднеазиатских или восточнотуркестанских степях предтюркской поры, скорее всего, в полиэтнической и мультикультурной среде с доминированием кочевнических традиций, и уже оттуда распространилась по всей Евразии". Проще говоря, новый тип пояса возник сначала у степняков Центральной Азии, уже затем его заимствовали народы Восточной Европы.
– Но кто же в таком случае оказался основным распространителем данного вида снаряжения?
– Поскольку речь идёт о временном периоде "середина - вторая половина VI века", Павел Азбелев склонен приписывать эту заслугу древним тюркам, господствовавшим в тот период на огромных просторах евразийского материка. Он пишет: "Вместе с тюркской экспансией "геральдика" разнеслась по континенту и была воспринята многими народами (преимущественно к Западу от Центральной Азии)". Но вот что удивительно: сами тюрки использовали поясные наборы принципиально иной конструкции, с круглыми бляхами. Ремни с геральдическими признаками оказались редкостью на тех территориях, которые контролировались тюркскими племенами. В общей сложности здесь их выявлено всего пять экземпляров, и располагались они преимущественно на периферии обширных владений могущественного степного народа. Получается своего рода парадокс. Распространение "геральдики", со слов Азбелева, приходится на "время Первого тюркского каганата, в престижной субкультуре которого геральдические наборы, как можно думать, занимают вторую позицию после "круглобляшечных" поясов ранних ашина". Иначе говоря, господствующий в Центральной Азии этнос носит ремни с круглыми бляшками. А на Западе, вплоть до Испании и Северной Италии отчего-то в моду входят совсем другие наборы, с ажурными деталями в виде щитков, рыбьих хвостов, торчащих в стороны рогов и тому подобного. В самом же Тюркском каганате схожие изделия встречаются, но занимают там "вторую позицию", что, наверное, означает, что они принадлежали далеко не царствующему племени. Зато в Восточной Европе мы имеем настоящий расцвет подобных вещей. Смекайте, коллега: какой народ принёс этот стиль из глубин Азии на наш континент?
– Уж не хотите ли вы сказать, Шерлок, что геральдические пояса – изобретение всё тех же аваров?
– Мой дорогой Уотсон, какие в том могут быть сомнения?! Если "геральдическая триада", как уверяют нас специалисты, возникла в Центральной Азии, у народов "с доминированием кочевнических традиций", то выбор возможных распространителей необычного стиля у нас не так уж и велик. Только три степных племени в тот временной промежуток продвинулись с Востока на Запад: тюрки, авары и булгары. Однако, тюркское войско дошло лишь до Крыма и стен Херсонеса, после чего навсегда покинуло эти края. К тому же элита тюркского народа, как выясняется, предпочитала совсем иные формы поясных украшений. Между тем, в вопросах подражания подданные всегда ориентируются на царственное племя. Должно быть поэтому в Центральной Азии "геральдика", как таковая, распространения не получила. Как замечает историк Виктор Добжанский: "Имеющиеся археологические и изобразительные материалы указывают на то, что во второй половине VI-VII веках в пределах Средней Азии, Ирана, Восточного Туркестана, Китая большой популярностью пользовались пояса с круглыми бляхами". По данной причине мы можем смело вычеркнуть тюрков из круга возможных распространителей нового стиля. Уникальные поясные наборы в Европу принесли отнюдь не они. Что касается булгар, то эти кочевники появились на нашем континенте гораздо раньше положенного срока. Уже в конце V века данный народ оказался на Дунае, где воевал с остготами, ещё не ушедшими в Италию, а чуть позже нападал на балканские провинции Византийской империи. Если б носителями оригинальной традиции выступили булгары, "геральдика" распространились бы в Европе, как минимум, на полвека ранее. К середине VI столетия, то есть, к периоду внезапного всплеска интереса к такого рода вещам, кутригуро-утигурские племена переживали не самые лучшие времена. Они почти истребили друг друга и без особого сопротивления признали свою зависимость от аваров. Согласитесь, доктор: куда более вероятен вариант, что причерноморские кочевники усвоили новую моду от победоносных пришельцев с Востока, чем предположение, что последние подглядели данный вариант экипировки у столь жалких подданных. Безусловно, авары с их Каганатом – претендент номер один на звание распространителей "геральдического" стиля среди восточноевропейцев. Соплеменники Баяна в это время одерживали одну победу за другой, не удивительно, что многие народы стали им подражать. Но моя уверенность базируется отнюдь не на этих общих соображениях.
Аварский боевой ремень геральдического стиля (реконструкция)
– Тогда на чём же?
– Уотсон, мы с вами уже разбирались в вопросах военного искусства византийцев и авар. Скажите, как много новшеств было заимствовано греками у пришлых кочевников?
– Честно говоря, я даже сбился со счёта. Наверное, более двух десятков.
– А в обратную сторону, сколько усовершенствований присмотрели себе кочевники у византийских ратников?
– При всём желании не могу вспомнить ни одного.
– Тогда скажите мне, Уотсон, почему здесь заимствования шли только в одном направлении: от пришлых степняков к ранее непобедимым ромеям?
– Думаю, всё дело в том, что авары принесли с собой из глубин Азии принципиально иной тип всадника. Этот конный ратник опирался на стремена, был посажен в удобное седло и закован в гибкие доспехи, он владел самым совершенным оружием своей эпохи. Степной витязь настолько превосходил в бою прославленных византийских кавалеристов, что ему нечему было учиться у последних.
Аварские воины с боевыми поясами. Иллюстрация из книги "Всадники войны"
– Так почему же вы в таком случае считаете, что такую важную часть снаряжения, как боевой пояс, кочевники были готовы заимствовать у аутсайдеров? Поймите, Уотсон, ремень нужен всаднику не только в качестве знака отличия. Этот аксессуар должен быть максимально удобным для конного бойца. Тем более, когда последнему необходимо самостоятельно запрыгнуть в седло, вставляя ногу в стремя. Значит, чем легче поясной комплект, тем лучше. При этом не забудьте, коллега, как много оружия к нему крепилось: тут и меч, пусть не такой широкий и тяжёлый, как у византийцев, и колчан со стрелами, и налучье с луком. Венгерский археолог Дьюла Ласло вообще доказывал, что авары носили узкие "геральдические" пояса не так, как все прочие народы, но одновременно по два. Первый служил в качестве основного, к нему цепляли меч или палаш, а также кинжал. Причём, если римляне и византийцы носили свои короткие спаты вертикально земле, то у пришлых кочевников длинные и узкие клинки подвешивались наклонно, примерно под углом в 45 градусов. А это принципиально иной способ крепления оружия. Он позволял быстрее выхватить палаш или саблю. Второй ремень был стрелковым, соответственно, на него вешались все принадлежности для стрельбы из лука. В ходе боя, когда заканчивались снаряды, его меняли на новый. Что тоже было очень удобно.
Вариант ношения кочевниками геральдических поясов
– Хорошо, Шерлок, вы убедили меня в том, что новые пояса на наш континент принесли именно авары и они не могли их заимствовать у византийцев. Но в плане изучения "антских дневностей" на Днепре – что даёт нам это открытие?
– Для начала мы с вами установили, откуда в целом "дул ветер" той эпохи. Теперь попробуем разобраться с поясными наборами, что были в ходу у мартыновцев. Они считаются довольно специфичным вариантом "геральдики". Вот, что пишет об этих наборах Андрей Скиба: "Среди присутствующих в славянских древностях поясных деталей выделен ряд таких, которые присущи в первую очередь кочевникам и неизвестны или нехарактерны для памятников византийского Лимеса и оседлого населения в целом. К таким деталям относятся псевдопряжки, круглые, крестообразные, прямоугольные с боковыми вырезами накладки, накладки с прямоугольной рамкой и двумя звериными головами, наконечники с боковыми выступами, подвески с крупными рамками". Украинский историк сообщает об одном из художественных приёмов оформления подобных ремней: "Находки подавляющего числа зооморфных накладок вдоль евразийского степного пояса дают основание для вывода, что их распространение было связано с культурным влиянием кочевников".
– Стало быть, истоки мартыновского поясного набора надо искать в мире степняков?
– Не любых степняков, а таких, кто пользовался псевдопряжками. Послушайте, Уотсон, что сообщают об истории этой необычной детали составители сборника "Степи Евразии в эпоху Средневековья": "Особую группу составляют пояса с псевдопряжками. Вопреки распространённому мнению, они не были прямым развитием геральдических поясов. Их нет в главной области распространения последних: на Кавказе, в Крыму, в Италии и в Византии. В Степи рядовое население носило обычные пояса и только высший слой – с псевдопряжками. Необычна сама идея делать шарнирные бляхи в виде поясных пряжек с неподвижно приделанным язычком и обшивать ими пояс. По внешнему виду такой пояс похож только на дальневосточные с ажурными шарнирными бляхами. Их делали в Корее, Китае и Японии в IV-VI веках, им подражали в "таштыке" (Алтай). Появление их в Восточной Европе можно предположительно объяснить азиатскими связями одной из кочевых групп, поселившихся в Восточной Европе".
Золотые псевдопряжки из погребения у с. Гладковка, "Келегейские хутора", Херсонская область
– Конечно же, Холмс, вы будете утверждать, что под неназванной "кочевой группой" подразумевались авары.
– Видите ли, доктор, основные находки поясов с псевдопряжками приходятся на Средний Дунай, ту область, где находилось ядро Аварской державы. Причём извлекли их в основном из самых престижных захоронений – в Бочи, в Кунбабани, в Пакапусты – археологи меж собой их зовут "каганскими". Золото из таких могил вынимали килограммами. Что касается прочих кочевников Восточной Европы, то у них ничего подобного не обнаружено: ни безумных богатств, ни элитных псевдопряжек. Булгарские племена Северного Причерноморья, а также степняки Нижней Волги и Предкавказья обходились без подобных поясных украшений. За пределами внутренней Карпатской котловины этот декоративный приём встречается разве что только в Поднепровье. Вот, что сообщают по этому поводу составители сборника "Степи Евразии в эпоху Средневековья": "Псевдопряжки переняли некоторые из соседей кочевников: анты и население Кернье в Венгрии, хотя они делали их по-своему". Разумеется, речь здесь идёт не о настоящих антах-пеньковцах, а тех людях, кто оставил днепровские клады. Мы с вами зовём их "псевдо-антами". Действительно, поясные наборы в Поднепровье делались с некоторым упрощением, если сравнивать их с роскошными вариантами, обнаруженными в "каганских" могильниках внутри Карпатской котловины. Скорее, это подражания последним. Впрочем, давайте, Уотсон, посмотрим, где встречаются подобные экземпляры. Поможет нам в этом карта американского археолога Флорина Курты, который отметил места находок мартыновских поясов. Взгляните сюда, коллега. Что вы об этом думаете?
Находки фрагментов поясов "мартыновского" типа по Ф. Курте
– Первое, что сразу бросается в глаза – анты к этим вещам прямого отношения не имеют. В области жительства пеньковцев подобные находки образуют лишь один маленький сгусток. Он приходится на небольшой отрезок Среднего Днепра по обеим сторонам этой реки, в районе впадения в неё притока Рось. Вся остальная днепро-днестровская Лесостепь начисто лишена подобных артефактов. Думаю, что владельцы таких ременных наборов в принципе не слишком жаловали северные края. Ибо кроме упомянутого Поросья они проживали ещё лишь на городище Зимно, расположенном на берегах Западного Буга. Некоторые исследователи считают это местечко столицей дулебского племённого союза. Глубже в лесную зону мартыновские всадники уже не проникали. Зато они во множестве обнаружились на вольных степных просторах. В частности, фрагменты таких поясных наборов найдены в низовьях Днепра и Южного Буга, попадаются они и в пустынной Малой Скифии, ныне именуемой Добруджей. Следы мартыновцев встречаются также в Мезии, то есть, в Северной Болгарии. Но больше всего носителей таких аксессуаров проживало во внутренней Карпатской котловине. Причём не только в коренных владениях аваров – между Дунаем и Тисой, но и там, где по мнению Петера Штадлера, обитали преимущественно потомки германских народов и кочевые союзники пришельцев с Востока: в Паннонии и по левому берегу Тисы. В любом случае, на ядерной территории Аварского каганата соответствующих находок так много, что все прочие пятнышки кажутся брызгами из данного котла.
– Добавлю к вашему прекрасному анализу, Уотсон, лишь одну деталь, своего рода "вишенку на торт". Украинский археолог Владимир Баран заметил, что "на бляшках из Мартыновки имеются тамгообразные знаки, корни которых следует искать в гуннской среде Северного Причерноморья". Кстати, похожие символы повстречались учёным и в иных днепровских кладах.