Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава тридцатая. Предки внутри Котловины
Как ни крути, но ядро Аварского каганата оказывается огромным по размерам. Понятно, что пришлые степняки в созданном ими царстве были военной и политической элитой. С этим, кажется, никто из учёных не спорит. Разногласия возникают по теме, кто же ещё, кроме кочевников, составлял коренное население степной Империи. По сути, дебаты идут вокруг вопроса, из кого был образован костяк аварских подданных: из романо-германских аборигенов Карпатской котловины, живших там ещё до прихода беглецов с Востока, или из горшечных племен Скифии, увлечённых пришельцами за собой по дороге на Средний Дунай? Как вы, наверное, уже догадались, слависты горячо отстаивают последний вариант. Они упорно именуют "аваро-славянской" ту материальную культуру, что сложилась в рамках новой державы. Учёные из стран Восточной Европы убеждены, что даже в центральной части Каганата их предки были в большинстве, а уж по его окраинам и того более – абсолютно преобладали над иноплеменниками. Куда при таком раскладе подевались бывшие гепиды и лангобарды, эти историки стараются не уточнять. Один из самых авторитетных отечественных исследователей, академик Валентин Седов настаивает: "Славянский этнический компонент доминировал в Паннонии. Несомненно, доминирование славянского этноса в численном отношении на территории Юго-Западной Словакии, Нижней Австрии, Сербии, Боснии и Хорватии". В целом ситуация, по его мнению, была такова: "Основные массы населения аварской культуры несомненно принадлежали славянам". Словом, пращуры плотно оккупировали Карпатскую котловину.
Карпатская котловина в поздний аварский период. Желтым отмечены места предполагаемого обитания авар и славян, темно-розовым - одних только славян
Однако, когда сторонников такого подхода просят предметно продемонстрировать следы широких славянских масс на территории Аварского царства, возникают определённые сложности. Со времён Ирины Русановой, провозгласившей: "Из всех известных в Средней Европе культур VI-VII века только культура пражского типа имеет продолжение в более поздних археологических достоверно славянских культурах и только о ней можно говорить как о культуре славян VI века", слависты видят истоки неуловимого этноса в том сообществе, что возникло после ухода гуннов на Западе Украины, между Карпатами и Припятью. Праго-корчакцы, в которых подозревают предков славян, лепили горшки в виде безголовых матрёшек и кремировали усопших. Иногда насыпали над могилами небольшие курганы. Но в том-то и дело, что внутри Карпатской котловины посуда такой формы встречалась не часто, да и трупосожжения были здесь, скорее, исключением из общего правила. Курганный обряд тут и вовсе исчезает. Тогда учёные, наступив на горло собственной песне, попробовали обосновать хотя бы в целом присутствие горшечных племён из Скифии на Среднем Дунае. Валентин Седов, как мы помним, сделал ставку на миграцию из пеньковского региона. Но при этом в качестве доказательств такого переселения он использовал пальчатые фибулы, странные фигурки людей и животных, а также мартыновские пояса, которые возникли совсем в иную эпоху.
Невозможность на основе археологических материалов показать массовое присутствие восточноевропейцев на территории Каганата приводила отечественных учёных в отчаяние. Им приходилось цепляться буквально за соломинки, чтобы засвидетельствовать следы предков во владениях пришлых степняков. Послушайте, до чего дописались вполне приличные исследователи Владимир Петрухин и Дмитрий Раевский: "Аварская культура на Дунае питается византийскими и германскими импульсами (возникает собственный вариант Звериного стиля), но воспринимает и традиции славянского населения. В частности, авары в VII веке заимствовали традиции домостроительства – полуземлянки – у славян; при этом на одном из аварских селищ полуземлянки располагались полукругом – планировка, несвойственная славянским поселениям, но напоминающая планировку кочевого лагеря, состоящего из юрт. На аварских поселениях обнаружены орудия земледелия и зерно".
Тут что ни слово, то шедевр. Сначала российские историки высказали вполне резонную мысль, что аварское сообщество Среднего Подунавья впитывало в себя не только степные традиции, но и культурные достижения аборигенов здешних мест: гепидо-лангобардского населения, а также бывших подданных ромейского царства. С этим, что называется, не поспоришь. Затем учёные призадумались: а где же в таком случае вклад славян в культуру, которую они упорно называют "аваро-славянской"? Непорядок. Неровен час, читатель заподозрит, что предки свою лепту туда так и не внесли. Тужились отечественные специалисты, в затылках чесали, и, в конце концов, решили объявить славянской инвестицией в новое сообщество знаменитые полуземлянки. А заодно, чтобы дважды не вставать, предкам приписали также "орудия земледелия и зерно". Логика потрясающая! Раз жители Аварского каганата обитали преимущественно в полуземлянках, да ещё и землю пахали, то были они, конечно же, славянами. Кем же ещё? Можно подумать, на нашем континенте, кроме славян, пахарей отродясь не водилось. С полуземлянками тоже в точку попали. Ни беда, что пол-Европы с незапамятных времён в этих норах ютилась. Забудем, что встречаются они повсюду: от Италии до Скандинавии. Промолчим о том, что такие утопленные в землю лачуги были типичным жильём беднейшей части гепидской и лангобардской общин. В итоге появился чудный пассаж: "авары в VII веке заимствовали традиции домостроительства – полуземлянки – у славян".
Интересно, российские историки действительно верят, что пришлые кочевники сразу после крушения Византийской империи, когда они по факту стали сильнейшим европейским народом, расседлали своих боевых коней и полезли в тесноту вонючих земляных нор? С точки зрения отечественных специалистов, наверное, так всё и было, ведь иных обиталищ в аварских посёлках археологи не обнаружили. Невдомёк данным историкам, что кочевники в принципе никогда не жили на поселениях, предпочитая постоянно перемещаться в кибитках вслед за своим стадами в поисках свежей травы. Мысль о том, что степняки обычно используют переносные жилища, типа юрт, и не нуждаются ни в каких традициях стационарного домостроительства, наверное, слишком сложна, что придти в светлые головы российских учёных мужей. Меж тем, ещё император Маврикий рекомендовал своим воинам в походах пользоваться такими же "красивыми палатками", как были у аваров. То есть, каркасные дома кочевников были настолько удобны и эстетичны, что их позаимствовали соседи. С чего бы степнякам менять свои привычки? Что касается полуземлянок, то обитали в них, разумеется, подневольные члены кочевой общины. И не факт, что все они были нашими предками.
Аварский воин на фоне переносного каркасного жилища (реконструкция)
Вернёмся, кстати, к идее фикс славистов – обнаружить славян среди подданных Аварского каганата. Пожалуй, наиболее обстоятельно к этому вопросу подошёл украинский археолог Олег Приходнюк. Справедливо рассудив, что искать надо схожую керамику и традиционный для горшечных племён похоронный обряд, он смело взялся за дело: "Керамика из аварских могильников своеобразная. На ранних могильниках VII века массово встречаются лепные горшки различных форм, преимущественно они небольших размеров, небрежно сформированные, часто ассиметричные с примесями шамота в тесте, их поверхность холмистая, обжиг плохой, неравномерный, нет следов употребления посуды в быту. В могилах преобладают сосуды специально изготовленные для ритуальных целей. Это приземистые и вытянутые, шаровидные, цилиндрические и ребристые изделия. Реже встречаются высококачественные тонкостенные сосуды, сформированные на гончарном круге. Они хорошо обожжены, серого или жёлтого цвета. Это округлобокие, почти шаровидные сосуды небольших размеров и кувшины. К посуде славянской группы на аварских могильниках Венгрии можно отнести биконические горшки с ребром на туловище (Печ, Покасепетк, Юлло, Пустая-Тоти и другие). Такая посуда типологически близка к биконической керамике пеньковской культуры. К этой же группе относятся горшки стройных пропорций с самым высоким разрешением в верхней трети туловища, в которых края почти вертикальные или отогнутые наружу (Орослань, Кецел, Покасепетк, Юлло и другие). Такие изделия по форме и пропорциям близки к горшкам пражского типа".
Уже первая фраза – "керамика из аварских могильников своеобразная" – не слишком обнадёживает. Действительно, здесь встречается посуда, сделанная при помощи гончарного круга. Её славянам точно не припишешь. Кроме того, "в могилах преобладают сосуды специально изготовленные для ритуальных целей". Тоже не слишком похоже на традиции горшечных племён Восточной Европы, которые закапывали прах своих близких в обычных кухонных принадлежностях, без всяких изысков. Банальные лепные горшки встречаются в могильниках Среднего Подунавья довольно редко, но даже они оказались весьма "различных форм". Лишь небольшая их часть, и то почти исключительно по пропорциям, "типологически близка" славянской посуде. Очень хочется, чтобы вы поняли, о чём именно идёт речь. Сам по себе лепной горшок – вещь простая, как три копейки. И форм, в которых его можно изготовить, не так уж много. Словом, если выдать пластилиновые наборы воспитанникам детского сада и попросить их вылепить хорошо знакомый предмет – горшок – только без ручки, то среди сданных изделий вы наверняка обнаружите и такие, что напоминают посуду обитателей Скифии. Тот вытянутый слегка похож на ипотештинский, этот округлый – на пеньковский, а вот и отдалённо смахивающий на безголовую матрёшку. Если же говорить серьёзно, то из великого разнообразия "приземистых и вытянутых, шаровидных, цилиндрических и ребристых изделий" при должном старании всегда можно выбрать те экземпляры, что "типологически близки" к пражским, пеньковским или иным восточноевропейским горшкам. Но можно ли на этом основании доказывать преобладание славян среди населения степной Империи?
Тут надо учесть то обстоятельство, что похожие горшки встречались в этих краях и в эпоху, когда здесь господствовали германские племена лангобардов и гепидов. Послушайте, что пишет об этом археолог Мишель Казанский: "Лепная керамика, очень напоминающая пражскую, найдена и в лангобардских некрополях Норика и Паннонии, в первую очередь в детских погребениях. Некоторые исследователи полагают, что ввиду простоты формы этнокультурная атрибуция данных изделий не может быть надёжной. Наконец, напомним, что керамика, очень близкая пражской, зафиксирована для 470-560 годов на некоторых гепидских поселениях на территории Северо-Западной Румынии". Как видите, примитивность сосудов, которые учёные пытаются использовать в качестве славянских маркёров, зачастую грозит сыграть с исследователями злую шутку. Нет, мы, конечно, можем настаивать на том, что славяне жили инкогнито среди гепидов и лангобардов с незапамятных времён. Но тогда нам придётся смириться с тем необычным условием, что в пределах Лангобардии они никогда не взрослели. Ибо там "славянские" горшки попадаются только в детских могилах.
Вообще, лепную посуду пражских пропорций легко обнаружить решительно в любой археологической культуре Восточной Европы начала нашей эры. Мария Гимбутас встретила такие сосуды у обитателей Западных Карпат V века. Валентин Седов нашёл схожие горшки у вандалов на Средней Висле. Владимир Баран – у жителей Верхнего Поднестровья периода Готского царства. Игорь Гавритухин утверждает, что подобными ёмкостями пользовались аборигены припятского Полесья накануне нашествия гуннов. Он же заприметил их далеко на Западе – в могильниках не ушедших ещё в Италию лангобардов. Ирина Русанова обнаружила пражские горшки того же периода в ещё более отдалённой местности – на северо-западных Балканах и у отрогов Восточных Альп. По всей видимости, речь идёт о памятниках остаточного остготского населения. Так что, всех этих людей надо непременно записывать в славяне? Или горшок – на то и горшок, чтобы сажать его в печь, он во все времена и всех народов был неизменно одинаково прост? Можно ли в принципе использовать такие элементарные и бесхитростные предметы, как кухонная утварь, для определения этничности? Поставим здесь большой знак вопроса.
Тем не менее, Олег Приходнюк по данному поводу преисполнен оптимизма: "Особенно ощутимы черты славянской культуры на аварских могильниках с территории Венгрии, где находился центр Аварского каганата. Интересные материалы, удостоверяющие присутствие славян в третьей четверти первого тысячелетия на венгерских землях добыты на могильнике Орослань. Там исследовано 18 трупосожжений. Среди урн встречаются горшки славянских форм. Захоронения по обряду кремации известны и на других аварских могильниках. Так Шимон Дьюло у Дунайварош раскопал 1000 могильников из которых 100 было трупосожжениями. Две кремации на могильнике Печ выявила Надь Элизабет. Из материалов новых раскопок особый интерес вызывает биритуальный могильник Покасепетк, где исследовано 248 захоронений, 109 из которых были женскими и детскими сожжениями в урнах. Там есть трупоположения аварских мужчин, вместе с которыми похоронены женщины по обряду сожжения. Агнес Шош (венгерский археолог) предполагает, что сопровождающие мужчин женские сожжения свидетельство того, что вместе с умершими аварскими мужчинами хоронили жен или наложниц восточнославянского происхождения".
Давайте попробуем осмыслить полученную информацию. Олег Приходнюк считает, что "черты славянской культуры" вполне ощутимы на коренной территории Аварского каганата. Но приводимые им факты как-то не слишком убеждают. На кладбище у селения Дунайварош только десятая часть покойников погребалась с помощью кремации, а ведь этот обряд доминировал у всех без исключения восточноевропейцев: пражан и пеньковцев, ипотештинцев и колочинцев. Не впечатляют и два трупосожжения из сотен могил у местечка Печ. Наиболее солидно смотрятся цифры из могильника Покасепетк, расположенного к Северу от западной оконечности озера Балатон. Именно этот памятник, в связи с его своеобразием, австрийский исследователь Петр Штадлер выделил желтым цветом в качестве "славянского" анклава в окружающем его море "гепидов" и "свевов". Иначе говоря, тот факт, что горшечные черты наиболее выпукло проявляются у жителей, оставивших данные древности, не оспаривают даже западные учёные. Но и здесь не обошлось без некоторого преувеличения со стороны славистов. 109 кремаций выявлено не из 248 могил Покасепетка, а из 348. Намного меньше трети. Притом принадлежали такие погребения, как указывают венгерские археологи, прежде всего женщинам и детям.
Олег Приходнюк согласен с тем, что "подавляющее большинство мужских захоронений на аварских могильниках сопровождалось поясными наборами, ножами, стрелами, костяными деталями луков, а женские – подвесками, браслетами, пряслицами, бусинами и так далее. Могилы с керамикой встречаются гораздо реже". Меж тем, именно эта черта – наличие в погребении, кроме пепла, только осколков керамических изделий и ничего иного – отличает жителей Скифии. На кладбищах с территории Аварского каганата мы имеем совсем другую картину. Кремации тут редки, горшки славянских форм тоже попадаются нечасто, а хуже всего для славистов, что эти признаки подчас не совпадают друг с другом. То есть, пепел могли засыпать в типично германский сосуд, а горшок, напоминающий пражский, поместить в могилу с обычным трупоположением, да ещё и богатым набором сопроводительных вещей. Одно расстройство славистам! Даже если пытаться приписать восточноевропейским мигрантам любые захоронения, где обнаружены горшки, то таковых оказывается не слишком много: "Так, на кладбище Аллаттьянь из 705 исследованных погребений посуда была только в 10 могилах, в Хомокмеди из 211 в 7, в Юлло из 213 в 84, в Кецели из 91 в 23. Удельный вес захоронений с керамикой славянских очертаний разный. Он составляет от 0,3% в могильниках Алаттьянь до 50% в Печ-Костометьо. Лепная керамика славянских пропорций преимущественно встречается в безинвентарных или бедных сопроводительным инвентарём женских или детских могилах".
Будем подводить итоги. Единственное, что сумели доказать нам археологи: от трети до половины женщин степной Империи были родом из Скифии. Но удивительного в том немного. Авары, как и другие азиатские кочевники, предпочитали многожёнство. Покорив по дороге на Запад восточноевропейские племена, они наверняка наполнили свои гаремы представительницами прекрасного пола из числа симпатичных аборигенок. Их-то они и взяли с собой, перебираясь жить в Карпатскую котловину. Возможно, какое-то количество горшечников попало в кочевое сообщество также в качестве домашних рабов. Но массового переселения сюда представителей пражского, пеньковского, ипотештинского и колочинского сообществ, по всей видимости, не было. По крайней мере, по археологическим материалам данную глобальную миграцию мы тут не наблюдаем. Поэтому нет никакой необходимости называть аварскую (мартыновскую) культуру Среднего Подунавья аваро-славянской, как это делают отечественные специалисты. Скорее, этих людей можно считать смешением пришлых степняков с прежними обитателями здешних мест, с добавлением горшечных женщин. Не более того.
Поговорим теперь о тех, кто прозябал на окраинах кочевой Империи. Понятно, что периферия заселялась не так плотно, как центральная часть Каганата. Посёлки здесь встречались гораздо реже, их обитатели выглядели намного беднее. Но достаточно ли одного этого факта, чтобы скопом отнести всех аварских провинциалов к славянскому этносу? Валентин Седов даёт на этот вопрос положительный ответ. Он пишет: "Довольно отчётливо славянские культурные элементы выявляются в памятниках окраинных регионов Аварского каганата, где славяне были доминирующим этносом". Хорошо, в таком случае посмотрим, что творилось на западных оконечности степной державы, там, где она выходила к альпийским предгорьям.
Карантания и её окружение по В. Седову
Речь идёт об обширном регионе, чуть позже получившем название Карантания, примыкающем с Востока к землям Баварии и Ломбардии, с Юга к Нижней Австрии, с Севера к полуострову Истрия. Вот, что пишет об археологической ситуации в здешних местах академик Валентин Седов: "Наиболее ранние могильники, связываемые исследователями со славянским населением, в Приальпийском регионе датируются последними десятилетиями VI века. Захоронений по обряду кремации в них нет, отсутствует и лепная керамика, столь характерная для многих земель раннесредневекового славянства. Умерших хоронили по обряду трупоположения с широтной ориентацией. Так, в могильнике Подмелцу-Башка в Словении раскопками открыты трупоположения, обращенные головой на запад. Вещевой материал небогат: железные пряжки, ножи и фрагменты гончарной глиняной посуды. Пряжки позволяют датировать захоронения второй половиной VI или началом VII века. Находок для этнической атрибуции умерших нет. Исследователь памятника Винко Шрибар (словенский историк) относит его к славянам, поскольку лангобарды в это время были уже в Италии и основными жителями этого региона были славяне".
Видите, как всё просто: кремации и лепная керамика начисто отсутствуют, в принципе нет ровным счётом ничего, что подтверждало бы миграцию населения из Восточной Европы, но специалисты убеждены, что перед нами славяне. Главный аргумент в пользу того – "лангобарды в это время были уже в Италии". Иначе говоря, если два единоутробных брата-близнеца, живших в одном посёлке и похороненных рядом, умерли с разницей в пару лет, и в могилу каждого положили по монете, одна выпущена до 568 года, другая позже, то археологи по такой методике первого будут считать лангобардом, а второго – славянином. О том, что какая-то часть населения Лангобардского царства могла остаться на прежних местах, отечественные слависты до выхода трудов Петера Штадлера, похоже, даже не задумывались.
Не верите, что такое возможно? Тогда послушайте, о чём повествует Валентин Седов: "Аналогичные могильники исследовались в Гойаче-Морлеке в окрестностях Горичи, в Лашке при Целе, Бледе и Крани. В первом некрополе при трупоположениях с широтной ориентацией обнаружены стремена и другие вещи, датируемые концом VI веке. В большом могильнике в Лашке найдены стеклянные бусы, бронзовая игла, фрагменты керамики, позволившие определить время памятника концом VI–VII века. Очень вероятно, что первые славяне появились в Восточноальпийском регионе в процессе продвижения лангобардов из Среднего Подунавья в Северную Италию. Выше отмечалось, что в Подунавье среди лангобардов проживали и славяне. Когда под давлением аваров лангобарды оставили эту область, отправились на запад и соседствующие с ними славяне. В этот поток миграции могли быть вовлечены и другие славяне. По времени освоение славянами Приальпийской территории совпадает с лангобардской миграцией в Северную Италию. Некоторые подтверждения этому имеются в археологических материалах. Так, в достоверно славянском некрополе Блед-Пристава-2, основанном около 568 года и функционировавшем вплоть до XI века, в ряде ранних захоронений отмечены элементы лангобардской культуры. В могильнике Света Гора близ Ровище, основная масса погребенных в котором достоверно принадлежит славянам, среди ранних славянских открыты и захоронения лангобардов. Интересные данные получены при раскопках крупных славянских некрополей в Крани. В одном из них, расположенном на высоком берегу Савы в урочище "На Лайху", раскопками исследовано около 750 трупоположений конца VI – начала VII веков, среди которых были захоронения с явными лангобардскими особенностями. На этом основании некоторые исследователи отнесли памятник к лангобардам, другие не согласились с этим. Славянские захоронения VII–VIII веков в могильнике, расположенном при слиянии Кокры с Савой, выделяются Андреем Валичем (словенский историк) по височным кольцам, свойственным раннесредневековому славянскому миру. Лангобардско-славянские связи проявляются в распространении у части альпийских славян серег кошарицкого типа (проволочные крупного диаметра с дополнительным малым колечком-петлей внизу). Они встречены, в частности, в славянских захоронениях могильников Блед-Пристава, Крань, Лашки и другие. Зародились же они в Италии в лангобардский среде и были позаимствованы от них альпийскими славянами".
Как видите, у обитателей приальпийской зоны оказалось много общего с лангобардами. Единственное, что, якобы, роднило их с нашими предками – височные кольца, которые Валентин Седов полагал исключительно славянским украшением. Он писал: "Височные кольца – одно из важнейших и наиболее характерных украшений средневекового славянского мира. Ещё в прошлом столетии исследователи обратили внимание на возможности на основание височных колец выделить славянские древности среди иноэтничных, определить места обитания славян, разграничивать их земли от территорий соседних германских и прочих племён". Увы, и в этом академик ошибся. Нынче учёные считают височные кольца порождением самых отдалённых эпох. Они появляются у обитательниц Центральной Европы ещё в Бронзовом веке. Своё скромное место эти побрякушки заняли в восточногерманском женском костюме, наряду, впрочем, с массой иной бижутерии. С гуннского периода, вероятно, вместе с миграциями готов, гепидов и вандалов, простенькие колечки расползаются по всему континенту: от Византии до Скандинавии, берегов Волги и Финского залива, попадаются они даже у многих западноевропейцев. Популярность височных колец у самых отсталых племён континента, по всей видимости, связана с максимальной примитивностью конструкции данного украшения. Они сохранялись даже у тех народов, которые проживали в дремучих лесных дебрях Восточной Европы, где металл был редкостью. Но такая невероятная распространённость этих дешевых побрякушек не позволяет использовать их для определения этнической принадлежности. То, что у женщины не было иных способов подчеркнуть свою красоту, кроме ношения височных колец в волосах или в головных уборах, автоматически не делает её славянкой, но лишь указывает на материальные затруднения семьи или рода. Это украшения бедняков.
Височные кольца. Самое простое украшение всех времён и народов
Получается, что у нас нет ни одной зацепки, чтобы доказать уж если не массовую миграцию, то хоть какое-то проникновение выходцев из Скифии в приальпийский регион. Местные обитатели ни в чём не походят на горшечные племена Восточной Европы, зато множеством черт напоминают то население, что проживало в этих краях с незапамятных времён. Рассказывая о том, что "славяне" жили среди лангобардов ещё до ухода тех в Италию, российский академик лишний раз даёт нам понять, что археологи под этим именем разумеют беднейших членов местной общины, тех кто жил в землянках и хоронил своих близких без сопроводительных вещей. Конечно, многие из таких людей предпочли остаться на родине, когда германская верхушка отправилась на завоевание новых земель. Валентин Седов, ссылаясь на мнение иностранных коллег, косвенным образом это обстоятельство признаёт: "Проблема континуитета (то есть, преемственности, непрерывности) населения и культуры в Придунайском регионе остается дискуссионной. Согласно Фолькеру Бирбрауэру (немецкий археолог), славянская экспансия прервала традиции римского наследия. Исключение составила лишь Истрия, где славянская инфильтрация не была разрушительной и античное наследие в раннем средневековье получило дальнейшее развитие. Однако У.-Г. Иблер (немецкий археолог), проанализировав металлические украшения рубежа античности и средневековья, пришла к заключению о преемственности культур. О континуитете культурного развития от римского периода до средневековья много писал Бого Графенауэр (словенский историк)".
Между тем, летописи видят в этих местах после ухода лангобардов именно склавинов, точнее склабов, данную область они называют "provincia Sclaborum". Если признать очевидное, что никакой миграции с Востока Европы в данные края не было, то получится, что это обидное прозвище никак не связано с выходцами из Скифии. Византийцы, франки и лангобарды этим презрительным словом обзывали любых аварских подданных, вне зависимости от их происхождения. Опять-таки, слависты гонят от себя сию простейшую мысль, как навязчивую муху. Они убеждены, что славное имя носил один-единственный этнос, ранее живший между Припятью и Днестром, а затем расселившийся повсюду. И хотя доказательств такого невероятного демографического взрыва у них на руках нет, историки продолжают крепко держаться за свою абсурдную версию. Более того, отечественные учёные убеждены, что этот мифический народ, распространившись повсеместно, тем не менее, помнил о своём единстве и сознавал себя одним целым. Иначе как объяснить, например, следующий пассаж из книги Сергея Алексеева "Славянская Европа". Поведав о разгроме Баяном войска баварского герцога Тассило, что стало местью за разорение обитателей Карантании, автор завершает свой рассказ так: "Слух о помощи, оказанной каганом их соплеменникам, возродил симпатии к нему у многих словен". Как мы помним, данный исследователь именует "словенами" ипотештинские племена Нижнего Подунавья. Приальпийцев он считает их "соплеменниками", о судьбе которых беспокоились далёкие собратья.
Но давайте глянем на ситуацию объективно, отбросив эмоции. Кто такие ипотештинцы? Потомки фракийцев, готов, бастарнов, кельтов и сарматов, скрывавшихся от гуннов в Карпатских горах. В новое время обитатели Валахии и Молдовы превратились в разбойников, обносивших придунайские провинции Византии. За сотни километров от них к Западу, разделённые почти непроходимыми горами и широкими реками, на другом краю огромной степной Империи, у подножия Альп, проживали пастухи и крестьяне, что вначале звались иллирами и кельтами, впоследствии стали римскими гражданами, затем подчинились остготам, позже лангобардам. Собственно говоря, власть германцев в тех местах была не слишком прочной, последние завоеватели вообще утвердились лишь накануне ухода в Италию. Жизнь этих людей мало изменилась и когда сюда пришли авары. Аборигены по прежнему возделывали свои скудные поля и пасли тучные стада. Поменялись лишь сборщики дани. Что общего могло быть у мирных обитателей альпийских предгорий с неисправимыми грабителями с Нижнего Дуная, если отбросить общее имя? Разве только то, что и те и другие оказались под пятой пришлых кочевников. В любом случае, эти люди не могли общаться между собой и вряд ли даже знали о существовании друг друга. Представлять их единым этносом означает грешить против исторической правды. Слишком уж разными были эти народы.
Перенесёмся теперь на другую окраину Аварского каганата, в область, лежащую на Трансильванском плато. Этот отдалённый и окружённый горами со всех сторон уголок был преимущественно заселён потомками гепидов. Если на Потисской равнине авары полностью вытеснили восточных германцев, заняв те места под свои кочевья, то в небольшой котловине, где берут свои истоки реки Сомеш, Муреш и Олт, прежнее население вполне себе сохранилось.
Археологическая ситуация в Трансильвании к 7-8 векам
Венгерский археолог Иштван Бона пишет об этом регионе: "В Трансильвании судьба гепидов была менее катастрофична. Однако, и здесь из 30 кладбищ по крайней мере 25 выходят из употребления после событий 567-8 годов. Этнические гепиды продолжали составлять ядро местного населения, что видно из форм керамики, находок гребней и женских украшений. Тем не менее, в VII столетии традиционная гепидская мода смешивается с аварскими элементами (погребения с лошадьми, боевые пояса, восточные сосуды) и с особенностями так называемой аваро-славянской культуры. Происходит смешение носителей этих традиций. Некоторые находки также свидетельствуют о поселении здесь выходцев из Южной Германии. Вероятно, это было следствием политики аваров. Они предоставили убежище в этом удалённом уголке своего домена для дунайских и рейнских алеманнов и баваров, бежавших к ним ввиду междоусобных войн".
Проникали сюда и представители горшечных племён. Судя по всему, эти небольшие ручейки текли с самых разных мест: из Западной Словакии по верховьям Тисы, из Валахии вверх по долине Олта, возможно, некоторое просачивание шло также из области жительства хорватов по ту сторону Карпатских гор. Такие мигранты селились в наиболее укромных закоулках плато, предварительно вырубая лесные массивы, и долго сохраняли в неприкосновенности свои прежние обычаи. Иштван Бона полагает, что эти люди могли выполнять в царстве аваров самые тяжелые работы: работать на соляных рудниках, добывать лес и древесный уголь и тому подобное. Тем не менее, даже в таких отдалённых посёлках, по его словам, ощущалось присутствие кочевников: "Кремационные кладбища славян в Трансильвании, начиная с VII по X век, демонстрируют довольно мрачное единообразие. Захоронения, как правило, включают несколько могил, содержащих скелеты. Традиции и вещевой инвентарь указывают на то, что в них покоятся или аварские вожди славянских общин (Barathely 2; Mihalyfalva) или славянские вожди, принявшие аварский облик и действующие от имени кочевников. Большинство же славян было кремировано и похоронено в ямах или урнах, где иногда попадаются ножи, хозяйственный инвентарь или, ещё реже, украшения (заколки для волос, серьги, бусы)".
Если большая часть жителей Трансильванского плато уже к VIII столетию слилась в единое сообщество, не слишком отличавшееся от того, что образовалось в Паннонии, то горшечные окраины региона ещё долго хранили верность кремационному обряду и заметно отставали в развитии от своих соседей. Но этих дикарей было мало и жили они по внутренним склонам Карпатских гор, в самом заброшенном захолустье степной Империи. Известный медиевист, профессор Манчестерского университета Поль Фуракр полагает, что отношения кочевников и их подданных в данном уголке степной Империи были вполне бесконфликтными: "В VII веке здесь появляется смешанная славяно-аварская материальная культура, которая показывает мирные и гармоничные связи между аварскими воинами и славянскими крестьянами. Считается, что, возможно, по крайней мере некоторые из лидеров славянских племен могли бы стать частью аварской аристократии". Правда, куда при таком раскладе подевались потомки гепидов и беглых баваров, профессор из Манчестера не уточняет.