Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава тридцать третья. Царство славного Само (продолжение)
– Видите ли, Уотсон, всё дело в датах. Обычно слависты определяют их практически "на глазок", ведь чаще всего они имеют дело с памятниками бедными металлом, а черепки лепной керамики, как их не крути, мало что говорят о времени своего создания. Австрийский археолог Петер Штадлер был, пожалуй, первым исследователем, который задался целью уточнить сроки появления носителей так называемой "аваро-славянской" культуры к Северу от Среднего Дуная. Он использовал сразу два метода проверки – сравнительный анализ серий и радиоуглеродное датирование – и пришёл к довольно неожиданным выводам: "При внимательном изучении заселения северо-западного региона Аварии выясняется, что существенное занятие региона началось только в начале VII века. Оба метода датировки дают уверенность, что северо-западный регион был заселён примерно в то же время, что и северо-восточный, приблизительно от 630 до 800 годов. Для данной местности на протяжении большей части аварского периода характерна специфическая керамика (речь идёт о "дунайской" традиции)".
– Бога ради, простите меня, Холмс, но я не совсем понимаю, что даёт нам уточнение сроков?
– Смотрите, Уотсон, слависты нарисовали следующую картину: сюда, на Северо-запад от Среднего Дуная – в Моравию, в Нитру и в Богемию – к середине VI века с территории Западной Украины приходят пражане, то есть носители горшечных традиций. Они тут заимствуют некоторые новшества у соседей (гончарный круг, похоронный обряд и так далее) после чего эти люди подымают восстание против аваров и добиваются независимости. Таким образом, якобы, сформировались многие западнославянские племена. Это была по-своему красивая и, главное, целостная концепция. Вдруг приходит Штадлер, который, играючи, как шаловливый ребёнок, ломает эту песочную крепость, точнее, рушит выстроенное многими поколениями славистов научное здание. Следите за датами. Создание державы Само датируют приблизительно 630-631 годами. Согласно сведениям Фредегара, франкский купец в 624 году только-только отправился к склавам, пока восстание набирало силу, туда-сюда, должно было миновать лет пять-семь. Затем последовал период тридцатипятилетнего безмятежного правления первого склавского царя. Его приурочивают к промежутку 630-665 годов. Как видите, вся середина VII столетия на землях к Северу от Среднего Дуная должна была пройти под знаком изгнания ненавистных кочевников. Что же мы имеем в реальности, если верить австрийскому археологу? Оказывается, до 630 года в тех областях, которые виделись опорой антиаварского мятежа, в частности, в долине Моравы и в Нитре, практически не было населения. Здесь находилась почти безлюдная зона. Пустынны были и более восточные территории, в верховьях Тисы, где, как полагают исследователи, тоже должны были проживать славянские племена. Люди пришли в эти края уже после восстания Само. Причём основной поток поселенцев проистекал с южного берега Дуная. Перемещались преимущественно жители Верхней Паннонии. Надо ли говорить, что данная миграция от начала и до конца шла под контролем аваров. По всей видимости, само заселение этих областей было спровоцировано мятежом "сыновей гуннов". Послушайте, что пишет об этом Штадлер: "Ещё одним свидетельством особого характера северо-западных земель Каганата стало большое количество воинских могил в здешних местах. Это предполагает повышенное военное присутствие аваров в области, которая возможно, была оплотом восстания Само. Однако, если эта область и являлась частью государственного образования Само, она очень быстро вернулась под аварское управление, на этот раз подкреплённое присутствием военизированного населения, поселившегося в регионе".
– Погодите, Холмс, но тогда выходит, что знаменитое царство Само было не таким уж огромным, как его рисуют на картах?
– Некоторые исследователи сомневались в необъятности данного образования ещё до наработок Штадлера. Мюнхенский профессор-лингвист Генрих Кунсманн, изучая латинские летописи и данные ономастики, пришёл к выводу, что прозвище Само было вовсе не личным именем, а титулом здешнего вождя, владения которого находились в довольно узкой пограничной полосе между царствами аваров и франков, представляя собой своего рода буферную зону двух Империй. Эту точку зрения поддержал и Хенрик Бирнбаум, который писал: "Несколько загадочное легендарное государство середины VII века, связанное с именем Само, не было столь обширно, как это предполагалось, центр же его находился дальше к Западу, где-то в верхней Франконии или на крайнем Севере Баварии, в верховьях Майна. Это государство, видимо, было эфемерным, периферийным славянским объединением, возникшим в пространстве между франкской и аварской сферами влияния". Но для нас с вами, Уотсон, намного важнее другой вывод, сам собой напрашивающийся после того, что мы узнали: северо-западные окраины Аварского каганата, отмеченные на карте Штадлера жёлтым цветом, заселялись отнюдь не славянами. Точнее, их обитателями были не выходцы из Скифии, а самые обыкновенные аборигены Центральной Европы: потомки нориков и паннонцев.
– Как же так? Ведь в этой зоне находили и пражскую керамику, и кремации, пусть и немного от общего количества памятников. Если не ошибаюсь трупосожжений тут было около процента от всех могил, а на отдельных кладбищах - до трёх процентов.
– Вы не слишком внимательны, Уотсон. Иначе не пропустили бы мимо ушей фразу Марии Гимбутас, брошенную литовской исследовательницей при описании словацких могильников: "Кремационные погребения встречаются редко и относятся к периоду не ранее середины VII века". Мы-то с вами наивно полагали пражские горшки и трупосожжения следами переселения жителей Восточной Европы на Запад вместе с аварскими кочевниками. "Понятно, что этих людей было мало, но ведь они были первопроходцами" – разъясняли мы сами себе ситуацию. Оказалось – ничего подобного. В Моравию и в Нитру первоначально пришли жители Верхней Паннонии, ведомые аварскими всадниками. Именно они осваивали эти земли. Пару десятилетий спустя сюда откуда-то с Севера прибыли и пражане. Но было их мало, ввиду чего северные переселенцы вскоре бесследно растворились в основной массе здешнего населения.
– В таком случае решительно непонятно, кто мог привить жителям Аварского каганата славянскую речь?! У нас и так претендентов на эту роль было немного. Флорин Курта полагал, что общеславянский диалект мог сложиться у населения Моравии и Словакии, а уже из этого уголка распространиться далее по всей степной Империи. Теперь же выходит, что первый мощным миграционный поток хлынул в эти земли достаточно поздно, после 630 года. Причём основной массой здешнего населения стали бывшие обитатели Верхней Паннонии, потомки романоязычных обитателей городов и крепостей римского Лимеса. Эти люди могли общаться на грубой варварской латыни, они имели возможность усвоить наречия герулов, ругов, остготов или лангобардов, но их трудно подозревать в том, что они являлись языковыми родственниками балтов. Пражане, которые могли быть носителями подобной речи, как назло, появляются здесь ещё позже, пару десятилетий спустя. Скорее всего, перед нами беглецы из царства Само, лояльные аварской власти. Возможно, их появление пришлось на период распада данного недолговечного образования. В Моравии и Нитре они практически бесследно растворились в массе тамошнего населения. Значит, их было сравнительно немного. На северо-востоке Карпатской котловины, в верховьях Тисы, они чуть дольше сохраняли свои прежние обычаи, но и там, в конце концов, оказались ассимилированы аборигенами. Эти жалкие дикари, рассеявшиеся среди более многочисленных и цивилизованных племён Каганата, никак не могли навязать окружающим свою речь. Версию Флорина Курта можно смело выбрасывать в мусорную корзину. Мы с вами, Холмс, опять остались у разбитого корыта.