Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Часть восьмая. Булгарский след
Глава тридцать девятая. Кругом одни булгары
Разговор о заселении Балканского полуострова получается необъективным и скомканным, если не упомянуть ещё одного участника тех событий – булгарское кочевое племя. Матушка-История настолько тесно сплела судьбы трёх народов: склавинов, аваров и булгар, спутав их в единый плотный клубок, что нельзя вытащить из него нить повествования, не сказав пары слов о положении дел у прочих этносов. Уже к середине VI столетия Иордан выделял "Bulgarum, Antium et Sclavinorum", то есть "Булгарию, Антию и Склавинию" в качестве постоянного варварского объединения. Для Прокопия Кесарийского, писавшего свои книги одновременно с готским епископом, "гунны, склавины и анты" тоже были неким триединым сообществом, враждебным Византии. Причём под гуннами он понимал булгарские племена, прежде всего кутригуров. Приход в Европу аваров ещё более сплотил этот союз, пусть и во главе с новыми кочевниками. По крайней мере, когда Георгий Писида, греческий поэт VII века, описывал врагов Империи, пытавшихся взять штурмом Константинополь в 626 году, он заявлял, что "склавин столковался с гунном, а скиф с булгаром". Под "гуннами" и "скифами" в тот момент уже разумелись авары. Даже в лодках-однодревках, при помощи которых недруги пытались захватить с моря столицу ромейского царства, находились, по мнению византийского стихотворца, представители двух разных племён: "полчища склавинов, смешанные с булгарами".
Интересно, что из всех перечисленных варваров булгары объявились на нашем континенте ранее прочих. Иордан полагал, что это племя кочевало к Северу от Чёрного моря уже в гуннский период: "Далее за ними (акацирами) тянутся над Понтом места расселения булгар, которых весьма прославили несчастья, (совершившиеся) по грехам нашим. А там и гунны, как плодовитейшая поросль из всех самых сильных племен..." Хотя, возможно, готский епископ и погорячился, перенеся современное ему племя в предыдущую эпоху. Никаких иных известий, подтверждающих, что эти кочевники пришли в Причерноморье вместе с гуннами, у нас нет. Но в любом случае, после исчезновения соплеменников Аттилы именно булгары становятся хозяевами понтийских степей. Коварный император Зенон в 480 году заключил с ними союзный договор и втравил их в войну с остготами за город Сирмий. Хотя в том конфликте особых лавров причерноморские степняки себе не снискали, с тех пор они уже не сходили со страниц византийских хроник. Характерно, что летописцы V века предпочитали называть этих людей "булгарами". Но уже к середине VI столетия Прокопий Кесарийский и Агафий Миринейский переименуют понтийских аборигенов на старый лад – "гуннами" и "скифами", либо станут различать их по отдельным ордам, разделяя на "кутригуров" и "утигуров". Агафий, в частности, напишет: "Народ гуннов некогда обитал вокруг той части Меотидского озера, которая обращена к востоку, и жил севернее реки Танаиса, как и другие варварские народы, которые обитали в Азии за Имейской горой. Все они назывались гуннами, или скифами. По племенам же в отдельности одни из них назывались котригурами, другие утигурами". Современные историки полагают, что речь идёт о тех же самых степняках, ранее носивших общее прозвище "булгары".
Кутригуры с вождём Заберганом, обитавшие поближе к Дунаю, в царствование Юстиниана стали противниками Византии, а утигуры, возглавляемые Сандилхом, обретавшиеся где-то на берегах Дона и Азовского моря, напротив, обернулись верными её союзниками. В результате два родственных племени оказались втянуты в длительную междоусобную войну. Агафий свидетельствует: "И затем в течение долгого времени (они) были заняты взаимной борьбой, усиливая вражду между собой. То делили и захватывали добычу, то вступали в открытые бои, пока совершенно не уничтожили друг друга, подорвав свои силы и разорив себя. Они даже потеряли своё племенное имя. Гуннские племена дошли до такого бедствия, что если и сохранилась их часть, то будучи рассеянной, она подчинена другим и называется их именами". Дальнейший ход событий подтвердил справедливость подобного приговора. Когда в 558 году на Северном Кавказе объявились авары, они не встретили здесь организованного сопротивления со стороны степняков и без труда покорили здешние племена. Часть новых подданных откочевала вместе с пришельцами на Запад. Уже через десять лет после триумфального вступления в Европу, каган Баян угрожал византийцам: "Я таких людей нашлю на землю римскую, которых потеря не будет для меня чувствительна, хоть бы они совсем погибли". С этими напутственными словами предводитель пришлых кочевников направил десять тысяч кутригурских всадников разорять Далмацию.
В том же 568 году степной владыка потребовал от Юстина "обычных денег, которые кутригуры и утигуры получали от царя Юстиниана, потому, что Баян уничтожил оба эти племени". Впрочем, слова об уничтожении не следует понимать в прямом смысле, как о физическом истреблении. Имелся ввиду крах их государственности. Представители кутригурского этноса, по свидетельству летописи, отыскали себе место в свите аваров, да и об их восточных собратьях ещё будут известия. В частности, Менандр, рассказывая о событиях 576 года, упоминает утигуров, пострадавших от тюрков. Угрожая византийскому послу, заносчивый хан Тюрксанф заявил буквально следующее: "Посмотрите, несчастные, на аланские народы да ещё на племена утигуров, которые были воодушевлены безмерной бодростью, полагаясь на свои силы и осмелились противостоять непобедимому народу тюркскому, но они были обмануты в своих надеждах". Получается, что судьбы родственных понтийских кочевников складывались отныне по-разному. Кутригуры ушли на Запад, покорившись аварам. Утигуры остались в местах своего прежнего обитания и на короткий исторический миг стали свободны, но затем попали под горячую руку тюркских завоевателей, преследовавших аваров.
Следует отметить, что уже к концу VI века на страницах византийских хроник вновь, после некоторого перерыва, объявились булгары. В частности, Феофилакт Симокатта рассказал нам о столкновении тысячи булгарских всадников с равной по численности конной разведкой ромеев. Случилось это событие, по всей видимости, на южных берегах Нижнего Дуная: либо на территории Малой Скифии, либо на её границе с Нижней Мезией. Судя по их поведению, кочевники полагали себя под защитой мирного договора, заключённого византийцами с аварами. Более того, командующий греческой армией Пётр был вынужден извиняться перед Баяном за данный инцидент, и заглаживать свою вину щедрыми подношениями. Из чего мы заключаем, что здешние булгары были подданными кагана. Именно они по приказу степного царя пытались в отместку византийцам разрушить стены Сингидуна.
Историки, обнаружив у аваров новых подручных, поспешили поставить знак равенства между причерноморскими кутригурами и внезапно опять возникшими из небытия булгарами. Действительно, разве не логично предположить, что это один и тот же народ, прячущийся под двумя разными именами? К тому же, если первое племя с тех пор навсегда исчезает со страниц исторических сочинений, то второе, напротив, появляется в хрониках всё чаще и чаще. Наряду со склавинами и аварами, булгары становятся главными героями византийских летописей начала VII столетия. Порой возникает впечатление, что для несчастных ромеев в царствование Ираклия эти этносы представлялись единым трёхглавым чудищем, регулярно прилетавшим с Севера разорить их земли. Послушайте, к примеру, что рассказывает о нашествии северян на Фессалоники, случившемся приблизительно в 618 году, автор хроники "Чудеса святого Димитрия": "Итак, упомянутый хаган аваров, охотно поспешив выполнить их просьбу, собрал все варварские племена внутри его (владений) вместе со всеми склавинами, булгарами и многочисленными народами в неисчислимое войско и выступил через два года против нашего хранимого мучеником города". Как видите, из всех безымянных "многочисленных народов", обретающихся на дунайских рубежах Империи, греческие авторы выделяют лишь аваров, склавинов и булгар. Именно эта троица засветилась и под стенами Константинополя в 626 году, во время неудачного штурма византийской столицы.
Интересно, что в начале VII века булгары упоминаются в летописях непременно рядом с аварами, в качестве их подданных, причём по большей части мятежных, норовящих сбросить власть царственного племени. Так "Хроника Фредегара", та самая, что познакомила нас с подробностями восстания Само, сообщает о событиях 631 года в Аварском каганате: "В этом году разгорелась бурная распря в Паннонском царстве аваров или гуннов. Предметом спора стало наследование престола: должен ли он быть аварским или булгарским (Bulgaris). Армии обеих сторон сошлись вместе, и произошла битва. В конце концов, авары победили булгар, которых было 9 тысяч, и те были изгнаны из Паннонии вместе со своими женами и детьми. Они просили убежища у Дагоберта, прося его принять их и дать им дома во франкской земле. Дагоберт распорядился, чтобы они зимовали среди бавар, а тем временем стал совещаться с франками по поводу их будущего. Когда они рассеялись среди бавар на зимовке, Дагоберт принял совет своих франков и приказал баварам убить булгар в их домах вместе с их женами и детьми в течении одной ночи. Приказ был выполнен. Спасся только Алциок (Alciocus) с семьюстами людьми и их женами и семьями – они нашли убежище в винидской области (marca Winidorum). Алциок и его приближенные жили много лет вместе с Валлуком (Walluco), герцогом Винидии (duce Winidorum)". Некоторые исследователи подозревают, что за именем Валлуко скрывается титул винидского вождя, произведённый от славянского слова "владыка".
Татарский историк Шамиль Мингазов, специально изучавший судьбы булгарских племён в Западной Европе, полагает, что рассказ об истреблении кочевых беглецов основан на реальных событиях: "Баварское герцогство, зависимое в то время от франков, располагалось между реками Лехом и Энсом, а также Альпами, то есть на территориях современных Баварии и Австрии. Интересно, что немецкий историк Хенрих Кунстманн не исключает, что неидентифицированные и незахороненные останки примерно 6000 человек (5650 черепов, 47 000 крупных костей), обнаруженные у монастыря Святого Флориана под австрийским городом Линц, могут оказаться прахом тех самых убитых болгар". Река Энс тогда служила границей между Баварией и Аварским каганатом. Примечательно, что место обнаружения страшных находок лежит поблизости от западных рубежей степной Империи.
Карта Восточноальпийского региона. Указано местоположение города Линц
Что касается дальнейших похождений булгарских изгнанников, то Мингазов ссылается на самую популярную точку зрения: "Хроника Фредегара указывает, что из Баварии Алциок со своими людьми ушёл в марку венедов, где прожил много лет. Исследователи сошлись во мнении, что марка венедов – это Карантанское княжество в Восточных Альпах, независимое в это время от Аварского каганата и входящее в конфедерацию Само". Приятно, когда взгляды учёных решительным образом совпадают. Жаль, что это отнюдь не гарантия верности данного подхода. Конечно, ориентируясь по тем картам, которыми привыкли оперировать историки, можно подумать, что Бавария и Карантания находятся по соседству друг с другом. В реальности, однако, между ними лежит огромный массив Восточных Альп. Скорее всего, в раннем Средневековье римские дороги, пробитые через эту высокогорную страну, пришли в негодность. Но даже если некоторые из них были действующими, это не слишком облегчало положение беглецов. Во-первых, трагедия с ними случилась во время зимовки, то есть в холодный сезон, когда движение по обледеневшим и заваленным снегом перевалам становится физически невозможно. Во-вторых, у них не было времени подготовиться к трудному путешествию, а, значит, им негде было взять запас продовольствия и кормов для лошадей, как минимум, на пару месяцев. В-третьих, если проходы сквозь Альпы были преодолимы, то они, наверняка, охранялись. С одной стороны – баварами, с другой – аварскими воинами. В-четвёртых, есть серьёзные сомнения в том, что Карантания в это время освободилась от влияния Каганата и входила в состав так называемого царства Само. Скорее всего, последнее было гораздо скромнее по размерам и находилось к Северу от Дуная.
Могла ли горстка булгар, внезапно попавших в предательскую западню, решиться на то, чтобы сначала пробиваться через всю Баварию к Альпам, потом штурмовать германские крепости на перевалах, затем преодолеть зимними тропами внушительный горный массив, повторяя подвиг хорошо подготовленной армии Ганнибала и предваряя безумство суворовских чудо-богатырей, чтобы на выходе сразиться с теми, от кого они изначально бежали? Или им всё же проще было переплыть не столь широкий в этих местах Дунай, или даже преодолеть его по льду, если зима была достаточно холодной? После чего беглецы сразу оказывались в нынешних верхнеавстрийских и чешских землях, которые тогда являлись оплотом восстания Само. Судите сами, какой вариант вам представляется более правдоподобным. Винидская марка, приютившая осколки булгарского племени, вполне могла располагаться во франко-аварском пограничье, в той зоне, которая контролировалась мятежными "сыновьями гуннов". Скорее всего, речь идёт о нынешних баварских и австрийских землях к Северу от Дуная.
Интересно, что об истреблении булгар по приказу франкского царя повествует ещё одна летопись – "Деяния Дагоберта", записанная в первой половине IX века. Сведения её практически полностью повторяют рассказ Фредегара, только о спасении семи сотен кочевников там ничего не говорится, и про Алциока не сказано ни слова. Тем не менее, само по себе упоминание о расправе Дагоберта над беглецами из Каганата сразу в двух средневековых хрониках придаёт данной трагедии дополнительную достоверность. Похоже, что в начале тридцатых годов VII века степная Империя действительно пережила глубокий политический кризис. В рамках которого уместилось и восстание винидов – "сыновей гуннов" – на западных окраинах аварской державы, связанное с именем Само, и раскол в кочевой верхушке, закончившийся исходом булгар в Баварию. По всей видимости, эти события были звеньями одной цепи.
Правда, есть один момент, который подчас смущает историков, хоть немного знакомых с традициями кочевых народов. Согласно Фредегару, мятежники-булгары претендовали на освободившийся каганский трон. Большинству специалистов это кажется невероятным по целому ряду причин. Обыкновенно степные Империи отличает довольно жесткая иерархия этносов. Царственное племя забирает себе лучшие земли для кочевий. Оно имеет первоочередное право на добычу, и, в том числе, на пленных полонянок, которые попадают прежде всего в гаремы победителей. Потому последние всегда усиливаются, как за счёт естественного прироста населения, так и ввиду постоянного притока иноземных витязей, желающих верой и правдой служить верховному владыке, и оставляющих свой народ ради жизни при дворе могущественного кочевого царя. Положение сателлитов из числа покорённых степных народов в таких кочевых державах не идёт ни в какое сравнение со статусом господствующего этноса. Эти бедолаги получают земли на окраинах, не столь удобные для разведения скота, им достаются сущие крохи военных трофеев. Меж тем, в ходе боевых действий их бросают в самые горячие точки, поручают им самые опасные задания. Считается, что жизни этих людей принадлежат пощадившему их владыке. Вспомните, что говорил Баян про кутригуров. Такова нелёгкая доля всех степных сателлитов. При подобных раскладах у союзных племён почти нет шансов свергнуть с пьедестала царственный род. Разве что их окажется слишком много и они объединятся все вместе против своих повелителей. Но памятуя о возможной опасности, верховные правители обычно держат подвластных кочевников подальше друг от друга, расселяя их в разных частях своей необъятной державы.
Баян и его преемники наверняка на зубок знали азы степной имперской политики. Они просто обязаны были проводить линию "разделяй и властвуй" в отношении не только подчинённых земледельцев, но и в первую очередь применительно к подвластным им кочевникам. Послушайте, что пишет по этому поводу российский историк Елена Галкина: "Эти родовые структуры были наиболее устойчивыми формами существования кочевников. Они вновь и вновь объединялись, часто с представителями других ветвей, с целью совместного кочевания. Непростые отношения, конфликты по разным причинам, помноженные на мобильность и относительную самостоятельность родовых групп, приводили к "перетасовке" этих образований. Некоторые роды попадали в зависимость от какого-нибудь рода, родственного или чужого, в результате неудачных войн. Известно, что в противоборствах номадов победители практиковали насильственное разъединение родовых групп побеждённых, чтобы сородичи оказались рассеяно живущими с чужеродцами. Такие операции, скорее всего, проводили с покорёнными номадами и авары на пути в Центральную Европу". Иначе говоря, по всем раскладам причерноморским степнякам грозило полное растворение в более мощной кочевой волне. По крайней мере, в теории должно быть именно так.
Обратимся к твёрдо установленным фактам. Авары встретили кутригуров на берегах Чёрного моря ориентировочно около 560 года, те тогда влачили весьма жалкое существование, по сути дела, находились на грани полного истребления. Характерно, что мы ничего не слышали об их попытках сопротивляться пришельцам, хотя прочие кочевники Северного Кавказа были покорены при помощи оружия: "Авары вскоре завели войну с утигурами, потом с залами, которые уннского племени, и сокрушили силы савиров". Возможно, причерноморские степняки предпочли сдаться на милость победителей, даже не вступив с пришельцами в битву. Меж тем, в соответствии с менталитетом кочевых народов, чем яростнее сопротивление чужаков, чем мужественней они сражаются, тем пущего уважения заслуживают. В этом смысле кутригуры, с аварской точки зрения, наверняка были народом презренным, на что недвусмысленно намекают заявления Баяна о том, что он их жизни ни во что не ценит. Таким образом, социальный статус данных людей в Каганате был довольно низким, не намного выше, чем у земледельцев.
Разберёмся теперь с общим числом аварских сателлитов. Из всех кочевников причерноморско-северокавказского региона только кутригуры отправились с беглецами на Запад. Остальные степные племена предпочли остаться на родине. По крайней мере, летописи ничего не сообщают о савирах, о залах или об утигурах внутри Карпатской котловины. Присоединившихся к аварскому потоку кочевников было не слишком много. Известно, что к 568 году в распоряжении кагана имелось около десяти тысяч кутригурских всадников. Похоже, что на тот момент это были все боеспособные мужчины данного племени. Украинский археолог Алексей Комар высказал по этому поводу следующие соображения: "Их (кутригуров) численность не совсем ясна. Греческие источники упоминают только о количестве войск, принимавших участие в набегах: 551 год – 12 тысяч; 559 год – основная часть войск Забергана составляла 7 тысяч, плюс ещё были два более мелких отряда; 568 год – 10 тысяч воинов. Если доверять этим цифрам, речь идёт о племенном объединении минимум в 10 тысяч семей". Очевидно, что это был довольно скромный степной этнос, он и в лучшие для себя периоды не мог похвастать излишками населения.
Что касается беглых аваров, то даже смертельные враги признавали их более значительной воинской силой. В ответ на прямой вопрос василевса Юстина тюркские посланники сообщили: "Есть авары, которые ещё преданы нам, число тех, которые от нас убежали, полагаем, до 20 тысяч". Впрочем, уже в 579 году совместная экспедиция против склавинов подсказала ромеям, что преследователи явно недооценили улизнувших от них противников. Тогда византийцам довелось перевезти на своих судах 60 тысяч всадников, покрытых латами. Маловероятно, чтобы авары одели в свои доспехи покорённых кочевников Восточной Европы. Скорее, к тому моменту такова была численность мужской части беглого племени. Однако, даже если представить, что среди закованных в броню всадников были кутригуры, этот факт мало что меняет: всё равно аварское ядро намного превосходило в численности своих сателлитов. Как минимум, в пять раз. Более того, вскоре оно ещё и получило подкрепление. Вот, что сообщил нам Феофилакт Симокатта, полагавший, что соплеменников Баяна на самом деле звали "уар и хунни": "В то же самое время (имеется ввиду гражданская война в Первом тюркском каганате 584-587 годов) племена тарниах и котзагиров (они были из числа уар и хунни) бежали от тюрок и, прибыв в Европу, соединились там с теми из аваров, которые были под властью кагана. Говорят, что и племя забендер было родом из народа уар и хунни. Эта дополнительная воинская сила, соединившаяся с аварами, исчислялась в 10 тысяч человек". Получается, что одних лишь беглецов второй волны было никак не меньше, чем причерноморских степняков, присоединившихся к выходцам с Востока.
Каковы же итоги наших разысканий в плане определения количества кочевников? У кутригуров мы насчитали десять тысяч всадников – ровно одна "стрела" в терминологии тюрков или монголов. У аваров к концу века обнаружилось семь "стрел". Причём, самое малое, три из них составляли непосредственно восточные беглецы, те самые "уар и хунни" Симокатты, что за два приёма упорхнули из-под носа своих могущественных врагов. Для сравнения – тюрки Западного каганата, преследователи соплеменников Баяна, что так жаждали их крови, в пору своего наивысшего подъёма могли выставить ровно десять "стрел". Как видим, авары со своими союзниками к рубежу столетий почти не уступали в численности грозным недругам. Так или иначе, они в это время становятся одним из сильнейших народов евразийского материка.
В таком разрезе решительно непонятно, как могли им бросить вызов бывшие сателлиты? Если булгары Каганата, в чём нас уверяют историки, являются прямыми потомками несчастных кутригуров, каким чудом этому маленькому полуразгромленному этносу, подпавшему под власть внушительной аварской орды, удалось размножиться и усилиться до такой степени, что его представители уже в 631 году, спустя семьдесят лет после их подчинения, включились в борьбу за трон каганов? Почему же авары, презрев степные обычаи, не расчленили зависимое племя, не перемешали его с пришлыми народами. Неужели они были врагами самим себе? Поистине, в глазах учёных мужей пришельцы претендуют на звание самых незадачливых кочевников. Поскольку заботятся не столько о себе, сколько о покорённых народах. То безоружным склавинам безвозмездно подарят Балканы, то сделают презренных кутригуров равными себе. Невиданный для степняков гуманизм!
Но вернёмся к удивительным приключениям булгар внутри Аварского каганата, которые на баварской трагедии отнюдь не закончились. По крайней мере, эти люди ещё дважды засветились на страницах летописей. Сначала Павел Диакон, рассказывая о событиях в Царстве лангобардов второй половины VII столетия, выдал такие сведения: "В эти же времена герцог булгар (Vulgarum dux), именем Альзеко (Alzeco), по неизвестной причине оставил свой народ и с миром придя в Италию со всей армией своего герцогства, пришел к царю Гримуальду (лангобардский правитель с 662 по 671 год), обещая служить ему и поселиться в его стране. И король направил его в Беневент, к своему сыну Ромуальду, приказав, чтобы последний помог ему и его людям найти места для поселения. Герцог Ромуальд принял их радушно, предоставил им для расселения обширные пространства, которые до этого были пустошами, а именно, Сепин, Бовиан, Изернию и другие городки с прилегающими землями и распорядился, чтобы титул самого Альзеко был бы изменен и чтобы впредь он именовался гастальдием (gastaldius) вместо герцога. И они живут в этих местах, о которых мы говорили, вплоть до настоящего времени, и хотя они говорят и на латыни тоже, но все же еще до конца не отказались от употребления собственного языка".
Герцогство Беневенто в 8 веке. Выделены места расселения булгар
Достоверность информации лангобардского историка подтверждают данные археологов. На территории Италии обнаружена целая россыпь захоронений раннесредневековых воинов, погребённых с лошадьми или с отдельными частями коней и со степным оружием. Встречались в таких могилах останки людей с монголоидными признаками, а также черепа со следами искусственной деформации. Последнее считается отличительным признаком булгар. Самое ценное для учёных, что подобные захоронения есть и на Юге полуострова, в тех местах, куда лангобардский царь отправил радушно принятых им переселенцев. Шамиль Мингазов свидетельствует: "Археологические памятники в Беневенто (Benevento), возможно оставленные болгарами, были обнаружены в конце XX века в районе Сепино (Sepino), Бойано (Boviano, Bojano), Изернии (Isernia). Раскопки у Висенне-Кампокиаро (Vicenne-Campochiaro) недалеко от Бойано открыли некрополь VII века с 167 захоронениями, из которых 13 оказались с частями скелетов коней. Второй некрополь был обнаружен в 90-х годах недалеко от первого – у Моррионе (Morrione). Из 184 обнаруженных захоронений 8 оказалось с частями скелетов коней. Погребальный обряд, имеющий прямые аналогии среди древностей степной Евразии, позволяет исследователям связать некрополи с пребыванием в этом районе болгар. Кроме различных видов оружия эти погребения содержат находки стремян аварского типа". Итак, на сегодняшний день учёные уже не сомневаются в том, что некая часть булгар попала на территорию Италии. Споры вызвал иной вопрос: откуда пришли эти люди?
Отталкиваясь от сходства имён Альциока и Алзека, отдельные историки стали утверждать, что явившиеся на Апеннины булгары – это тот самый народ, что был ранее так негостеприимно встречен Дагобертом, а оба предводителя – это один и тот же персонаж, чьё имя просто слегка искажено в летописях ввиду разницы его звучания на языках франков и лангобардов. Вот, что по этому поводу сообщает Шамиль Мингазов: "Интервал между пребыванием болгар в Баварии (около 630-636) и их поселением в Италии во время правления Гримуальда (662-671) составляет 26-41 год. Этот факт заставил учёных поднять вопрос об идентичности личностей Алзеко и Алциока. Димитр Ангелов (болгарский историк) высказал мнение, что они вожди двух различных групп болгар, а Веселин Бешевлиев (болгарский историк и лингвист) сомневался в том, что количество уцелевших болгар могло увеличиться настолько, чтобы заселить несколько городов в Италии. В связи с отсутствием данных, позволяющих точно определить количество болгар, и сведений об их жизни в вендском княжестве мнение Бешевлиева осталось неразделённым. Большинство исследователей склонилось к мнению, что Альциок и Алзеко – одно историческое лицо".
Надеюсь, теперь вы поняли, отчего историки так упорно стремились отправить беглых баварских кочевников непременно в Карантанию? Ведь из этой области в Италию уже рукой подать. Логика проста: раз имена летописных предводителей схожи, значит, речь идёт об одном человеке. Его вместе с подвижниками следует поселить туда, откуда он мог затем свободно удалиться в Царство лангобардов. Неважно, что в первой хронике говорилось о горстке чудом уцелевших беглецов, а во второй – о многочисленных воинах, армии целого герцогства, которую пришлось расселять по трём италийским городам. Да и разнесены эти события меж собой на три десятка лет и на добрую тысячу километров. Почему бы не допустить, что люди Альциока за время, проведённое среди приальпийских винидов, основательно размножились, и уже внушительной ордой двинулись на поиски счастья ещё южнее? Тем более, что приход этих мигрантов в Италию по времени приблизительно совпал с гибелью державы Само, в пределах которой, видимо, и должны были скрываться беглецы. Так, нагромоздив одно предположение на другое, учёные создали довольно стройную версию. Жаль только, что зиждется она лишь на банальном сходстве двух прозвищ. Впрочем, не все исследователи уверены, что перед нами вообще личные имена. Дело в том, что по-тюркски "Alti oq" означает "Шесть стрел". Под стрелой, как вы уже, наверняка, догадались, у кочевников подразумевались десять тысяч всадников. Вполне возможно, что Альциок (Алзеко) – всего лишь почётный титул верховного предводителя булгар, что-то вроде "кагана" у аваров, только рангом пониже. В таком случае вопрос о тождестве пришлых в Баварию и Италию степняков остаётся открытым.
Следующее упоминание булгар, вышедших из недр Аварского каганата, встречается на страницах фессалоннийской хроники "Чудеса святого Димитрия", в главе названной "О междоусобной войне, задуманной тайно против города булгарами Мавром и Кувером". И вот, что там сообщается: "Как вы знаете, христолюбцы, вначале мы рассказали частично о склавинах или о том, кого звали Хацон, и об аварах. И также (рассказали) о том, что почти весь Иллирик, то есть его провинции, а именно две Паннонии, как и две Дакии, все области Дардании, Мисии, Превалии, Родопы, еще и Фракию, и (область) до Длинной стены Византия, и остальные города и поселения они опустошили. Весь народ оттуда (доставили) в Паннонию, в область у реки Дунай; митрополией (то есть столицей) этой провинции был когда-то так называемый Сирмий. Туда, как сказано, упомянутый хаган доставил всех пленников, как уже ему подчиненных. Поэтому смешались они с булгарами, аварами и другими язычниками, родились у них дети, и стал народ бесчисленным и огромным. Каждый же сын унаследовал от отца обычаи и стремление рода к земле ромеев. И подобно тому как при фараоне в Египте увеличивался род евреев, так и у них таким же образом через православную веру и святое животворящее крещение росло племя христиан. И рассказывая друг другу о родине отцов, они, как огонь, возжигали в сердцах друг друга (стремление к) бегству. Когда же прошло шестьдесят лет и более с тех пор, как родители их были захвачены варварами, образовался там уже другой, новый народ, и большинство из них со временем стало свободными. И хаган аваров, причисляя их уже к собственному народу, по существовавшему обычаю рода поставил над ними архонта по имени Кувер (Κουβερ). Он, узнав от некоторых наиболее близких ему (людей) о стремлении этого народа к отеческим городам, задумал поднять весь народ ромеев вместе с другими народами, то есть прозелитов (в смысле новообращённых в христианскую веру), как говорится в книге Моисея об исходе иудеев, с имуществом и оружием. И вот они, как сказано, восстали и не подчинились хагану. Когда об этом узнал сам хаган, он начал их преследовать, и они столкнулись в пяти или шести битвах, и во всех он уступил им. Тогда, обратившись в бегство вместе с оставшимся его народом, он ушел на север во внутренние области. Кувер же, перейдя с победой упомянутую реку Дунай, вместе с указанным всем народом пришел в наши пределы и захватил Керамисийское поле".
Попробуем разобраться, о чём поведала нам византийская летопись. Начнём, пожалуй, с того, что на этот раз пришельцев из Каганата именуют не булгарами, и даже не склавинами, а "новым народом" или "сирмисианами" (Σερμησιάνοι), как их трижды назвали в тексте хроники. Очевидно, что ранее неизвестный этноним произведён от названия хорошо нам знакомого города Сирмий, некогда бывшего столицей Второй Паннонии. Причём, основой для сложения этого этноса смешанного происхождения, по сведениям автора летописи, стали угнанные в плен ромеи. Действительно, масштабные вторжения аваров в 618-619 годах в южную часть Балкан сопровождались захватом сотен тысяч византийцев. Согласно данным патриарха Никифора, только из окрестностей Константинополя степняки тогда увели на Север более четверти миллиона человек. Ясно, что этих несчастных селили на ядерной территории Аварского каганата и многие из них могли сохранить и христианскую веру, и идентификацию себя в качестве римлян.
С тех пор "прошло шестьдесят лет и более". Если отталкиваться от даты штурма крепости Фессалоники, связанной с именем Хацона, то исход сирмисиан из Каганата пришёлся на предпоследнее десятилетие VII века. Югославский историк Франьо Баришич датирует его периодом 680-685 годов. Французский византист Поль Лемерль (Paul Lemerle) ещё более сужает этот временной отрезок – 682-684. В любом случае, случилось это намного позже баварского бегства Альциока или италийского переселения Алзеко. Посему данные события никак не могут быть прямо связаны между собой. Обращает на себя внимание тот факт, что на этот раз большинство выходцев из Каганата оказались христианами православного толка. Видимо, именно последнее обстоятельство и не позволило автору летописи назвать их склавинами или булгарами, заставив придумать им новое имя. Вместе с тем, предводители мигрантов, а конкретно, Кувер и его подручный Мавр, признаны булгарами. Достоверность данным фигурам придаёт находка греческой печати конца VII - начала VIII века с надписью: "Μαΰρω πατρικίω καΐ âpxpvm των Σίρμησιάνων καΐ Βουλγάρων" – "Мавр патрикий архонт Сирмисиан и Булгар".