Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава сороковая. Призрак Великой Булгарии
Согласитесь, не каждое кочевое объединение получает у современников почётный эпитет "Великое". Ни Аварский каганат, ни гигантская степная Империя, созданная древними тюрками, несмотря на свои внушительные размеры и воинственность, подобной чести не удостоились. А вот изначальная Булгария сподобилась. Этот факт становится тем более удивительным на фоне того обстоятельства, что держава с громким прозвищем проводила исключительно миролюбивую политику. Она ровно ничем не обеспокоила своих ближайших соседей: греческие города Крыма и Тамани, а также народы, проживающие за Кавказским хребтом. По крайней мере, хроники хранят на сей счёт подозрительное молчание. Вообще, если б не два схожих фрагмента из Никифора и Феофана, мы бы и не подозревали о существовании тишайшего Кувратова царства.
Смущает исследователей и его местоположение. В соответствии с путанными указаниями летописцев, булгарскую прародину целиком можно уложить в треугольник, образованный низовьями Дона, восточным побережьем Азовского моря и течением реки Кубань. Дореволюционный российский историк Дмитрий Иловайский пишет по данному поводу: "Здесь мы видим, во-первых, очень сбивчивые географические сведения. Так Атель, то есть Волга, смешана с Танаисом или Доном, а Куфис, то есть Кубань представлена результатом их слияния. Но общее указание на Кубанскую страну как на древнюю родину болгар совершенно совпадает с известиями Прокопия о первобытных жилищах кутургуров и утургуров". Замечу, что для кочевников область, лежащая в пространстве между Доном и Кубанью – это чрезвычайно маленькая территория, тесные края, в рамках которых степнякам особо не развернуться.
Оттого современные историки, пользуясь географической несуразицей в трудах древних авторов, не прочь расширить пределы указанной страны. Посмотрите, как это делает известный советский археолог, академик Михаил Артамонов: "О Древней или Великой Болгарии Кубрата имеются сведения в сочинениях Феофана и Никифора, без сомнения заимствовавших их из одного и того же более раннего источника. В Хронике Феофана эти сведения отличаются большей полнотой и начинаются с географического описания, в котором царит совершенно невероятная путаница. Несмотря на путаницу, это описание позволяет составить определенное представление о Великой Болгарии и ее местоположении. Нетрудно понять, что она находилась на восточной стороне Азовского моря, выше Куфиса-Кубани. Правда, Кубань здесь спутана с Доном, который, согласно Феофану, берет свое начало на Кавказе, тогда как в действительности на Кавказе находятся истоки Кубани. Путаница с Кубанью этим не ограничивается. По словам Феофана, Куфис впадает в Черное море близ Мертвых врат. Это известные Некропилы, нынешний Каркинитский залив, омывающий Крымский полуостров с северо-западной стороны. Значит Куфис Феофана следует отожествлять не с Кубанью, а с рекой, впадающей в Черное море западнее Крыма, то есть с Днепром или, что вероятнее, с Бугом, который в древности так же, как и Кубань, назывался Гипанис и поэтому иногда смешивался с Кубанью. Если Куфис Феофана не Кубань, а Буг, то Великую Болгарию следует помещать не к востоку от Азовского моря, близ Кубани, а к западу от него. "Под Великой Болгарией, – заключает Фридрих Вестберг, – следует разуметь земли от Азовского моря до Днепра приблизительно", а равным образом, добавим, от Дона до Кубани. Она охватывала не только приазовских болгар, но и северочерноморских кутригур". Как видим, одним мановением руки отечественный академик перебросил территорию булгарской прародины с Кубани на Днепр и Южный Буг, но, чтобы не мелочится, северокавказские земли тоже оставил за данным племенем. Благодаря щедрости Михаила Артамонова, Великая Булгария раскинулась по всему Северо-восточному побережью Чёрного моря, со всех сторон окружив Азов.
Великая Булгария в представлении российских и болгарских учёных
Подобный подход, впрочем, не вполне согласуется с текстами Никифора и Феофана. Древние авторы, конечно, затруднялись с описанием течений отдалённых рек Скифии, но уж перепутать Меотийское озеро с Понтом Евксинским никакой византийский писатель себе бы не позволил. При этом оба летописца помещают прародину булгар конкретно на берега Азовского моря, о Чёрном ни у одного из них речь не идёт. По Никифору кочевники обитают: "У Меотидского озера, по реке Кофис". Согласно Феофану: "На восточных берегах Меотийского озера за Фанагорией живут многие народы... За тем озером выше реки Куфиса... находится древняя Великая Булгария". Вполне очевидно, что булгарская страна у византийских историков локализуется по берегам единственной реки на одной из сторон Азовского моря. Ведь как ни крути, Куфис не может впадать в Меотиду и с Севера и с Востока одновременно. При этом другая важная река региона – Танаис (Дон) – служит границей области первоначального обитания данных кочевников. Поскольку, перейдя её, Котраг со своим племенем тотчас покинул пределы "земли своих предков", где остался жить лишь старший брат Баян или Батбаян, покорившийся хазарам.
В любом случае, сколько ни растягивай Великую Булгарию, вполне очевидно, что это было сравнительно небольшое степное образование, сложившееся на периферии двух действительно могущественных Империй: аварской и тюркской. До начала гражданской войны в Западном тюркском каганате 630 года, а равно до столкновения аваров и булгар в Паннонии за трон Баяна в 631 году, не могло быть и речи о появлении в этой зоне самостоятельного царства. Впрочем, по сведениям Никифора Куврат освободился ещё позже, в период с 634 по 640 год. Меж тем, умер он, как настаивают оба византийских автора, в правление Константа II, то бишь в промежуток времени 641-668. Вскоре после этого его сыновья расходятся в разные стороны и страна становится добычей хазар. Иначе говоря, знаменитая держава с громким именем просуществовала около четверти века. Сущий миг для мировой истории. Российский исследователь Елена Галкина с некоторым разочарованием сообщает: "В современной исторической науке Великая Булгария предстаёт либо небольшим племенным союзом в Восточном Приазовье, до основания разгромленным хазарами, либо огромной степной империей, простиравшейся от Предкавказья минимум до Днепра, однако, также легко разбитой "великим народом хазар". Получается, что только громкое имя и множество потомков заставило учёных обратить внимание на это весьма недолговечное кочевое образование.
Много копий сломано в научных кругах по поводу зависимости ранних булгар Северного Причерноморья от аваров. Казалось, о чём тут спорить, если на то есть прямое указание византийской летописи? Однако, историкам, отрицающим подчинённость приазовских аборигенов паннонским кочевникам, неожиданно пришли на помощь переводчики. Сначала видный советский византист Елена Липшиц важный отрывок из Никифора изложила в следующей редакции: "В те же самые времена восстал вновь Куврат, родственник Органы, государь гунно-гундуров, против аварского кагана и весь народ, который находился вокруг него, подвергая оскорблениям, прогнал из родной земли". Оставим на совести Елены Эммануиловны неопознанных "гунно-гундоров". Но почему "вновь"? Ничто в греческом оригинале текста не указывает, что восстание вспыхивало неоднократно. И потом: что это за народ, находившийся вокруг Куврата, с которым он так невежливо обошёлся? Редакция отрывка от Липшиц не столько проясняла положение дел, сколько запутывала исследователей. Получалось, что Куврат уже много раз до того выходил из повиновения кагану и при этом зачем-то прогонял своих собственных людей.
Перевод, предложенный Игорем Чичуровым, смотрится намного точнее: "В это время Куврат, племянник Органа, государь уногундуров восстал против хагана аваров и, подвергнув оскорблениям, изгнал из своих земель бывший при нем от хагана народ". По крайней мере, сразу стало ясно: кого прогнали и почему. Надо отметить, что греческое слово λαος, использованное в тексте, может означать как "народ", так и "войско". Очевидно, что речь идёт о том, что некто Куврат, будучи вождём определённого племени, поднял мятеж против аварского царя, в рамках которого прогнал вооружённых людей, находившихся при нём от кагана. Однако, с учётом того, что Куврат, предводитель уногундуров, подавляющим большинством учёных признаётся тем самым Ковратом, что основал Великую Булгарию, получается, что до восстания территория, на которой проживал будущий мятежник, а именно берега реки Кофис (Кубани) и побережье Меотидского озера (Азовского моря), принадлежала Аварскому каганату. Здесь даже располагались какие-то воинские контингенты кагана.
Эта мысль почему-то современных историков шокирует. Они никак не могут согласиться с подобными выводами и придумывают разные отговорки, чтобы не признавать очевидное. К примеру, тот же Игорь Чичуров, что сделал точный перевод, предположил в комментариях, что на самом деле константинопольский патриарх рассказывает нам о посольстве из Паннонии, которое, дескать, было с оскорблениями изгнано Кувратом. Что именно в оригинальном тексте подвигло его на подобное умозаключение не вполне понятно. Если Куврат был независимым правителем, к которому каган отправил дипломатическую миссию, как он мог в принципе "восстать" против аварского царя? С каких это пор у нас изгнание послов признаётся мятежом? Кроме того, не верится, чтобы образованнейший человек своего времени, опытный стилист – патриарх Никифор – мог назвать кучку мирных посланников греческим словом λαος, имеющем следующие значения: "народ страны", "люди в возрасте ношения оружия", "солдаты, рядовой состав войска".
Елена Галкина тоже категорически не желает признавать зависимость причерноморских кочевников от аварского кагана, но в своём отрицании данного факта заходит с иной стороны: "Затрагивая проблему отношений ранних булгар с аварами, следует заметить, что наука не располагает данными о подчинении паннонским аварам северо-восточного Причерноморья и Приазовья, в частности – булгар, живших на той территории. В ряде византийских источников ("История" Симокатты, "Аварская война" Григория Писиды, "Чудеса святого Дмитрия Солунского" и прочее) действительно упоминаются булгары, подвластные хакану авар. Но речь там идет о булгарах, находившихся в Подунавье". Однако, позвольте, Елена Сергеевна! Разве византийские летописи указывают, что подвластные аварам булгары являлись на Балканы исключительно из внутренней Карпатской котловины? Ничего подобного. Греки вообще не интересовались вопросом, где проживали эти кочевники, и не проронили на данный счёт ни единого словечка. Почему же в таком случае нам не предположить, что в аварских походах были задействованы, в том числе, и степняки Приазовья? Напомню, что слависты упорно доказывают всем, что в набегах на Византию участвовали даже праго-корчакские племена с Припяти и Киевщины. Ссылаются они при этом, как правило, на рассказ Симокатты о безоружных гуслярах. Смотрите, дескать, в какой глуши каган искал себе союзников для войны с ромеями. Но если свои пешие отряды в помощь аварам присылали в общем-то мирные земледельцы, живущие за сотни километров к Северо-востоку от Карпатских гор, то почему мы должны лишать такого права гораздо более агрессивных и мобильных кочевников Дона и Кубани? Им-то что помешало грабить балканские земли под аварскими знамёнами?
Меж тем, Галкина настаивает: "Версия о зависимости булгар Приазовья от паннонских авар совершенно не согласуется с тем, что известно о политической системе вождеств и ранних государств во главе с этносом кочевого происхождения. Завоевание одних номадов другими влечет за собой, как правило, присоединение побежденных к победителям в качестве союзника-вассала на взаимовыгодных условиях. Главное, что может получить победитель от номадов, – это воины. Часть племен Причерноморья присоединилась к аварам и ушла вместе с ними. Насильственно удерживать и эксплуатировать кочевников крайне проблематично, ибо ничто не мешает недовольным вассалам откочевать в другое место, может быть, менее хлебное, но более свободное. Так в свое время сделали и сами авары, предпочтя Паннонию казахстанским и причерноморским степям. Другое дело, если "сюзерен" может предложить перспективные походы, в которых может обогатиться племенная знать. Булгары Северного Причерноморья находились в тысяче километров от авар Подунавья. У них были свои источники доходов – крымские и закавказские территории Византии. То есть у авар не было рычагов для удержания булгар Северного Причерноморья как вассалов или данников".
В принципе, российская исследовательница, конечно, права. Царственному роду степняков сложно удержать в зависимости от себя кочевников, живущих на отдалении в тысячи километров. Разве что этим людям порой выгодно принять власть могущественного владыки, который обеспечит им участие в победоносных походах, раздел добычи и захват невольников. Словом, лояльность номадов сохранялась ровно до тех пор, пока им перепадали куски с царского стола. Совладать иным путём с мобильными степняками действительно сложно. Но почему, собственно говоря, мы должны полагать, что "у аваров не было рычагов для удержания булгар Северного Причерноморья как вассалов"? С 602 по 626 год соплеменники Баяна непрерывно наступают на балканские владения Византии. За это время разграблены сотни городов, опустошено множество провинций, угнаны в полон миллионы людей. Широкой рекой греческое золото льётся в казну аварского кагана, растекаясь затем тонкими ручейками в кошельки преданных ему кочевых вождей. В правление Ираклия выплаты ромеев аварам достигли рекордных величин. А у кого в руках звонкое золото, тот, как известно, и имеет влияние на кочевников. Если в начале VII века у кого-то и были "рычаги для удержания булгар", так это у правителей обосновавшихся на берегах Тисы азиатских пришельцев.
Что касается "собственных источников дохода" у степных племён Северного Причерноморья, то с ними как раз всё не так просто. Византийцы ничего не сообщают о нападениях булгар на города Крыма и Тамани, а равно на закавказские территории, которые, впрочем, в это время уже контролировались персами. Характерно, что иранские и армянские хроники тоже молчат об активности северных племён в данную эпоху. Одно из двух: либо понтийские степняки в начале VII столетия примыкали к аварам и грабили греческие провинции вместе с ними, но тогда им приходилось признавать верховную власть кагана, либо они банально нищенствовали, поскольку самостоятельных походов булгар в данный период история не знает.
Галкина утверждает: "ничто не мешает недовольным вассалам откочевать в другое место, может быть, менее хлебное, но более свободное". Вопрос в том, где именно могли найти причерноморские номады подобный свободный уголок? Судя по тому, что известно науке, степи Евразии в это время разделили между собой два народа: авары и тюрки. Не факт, что между их владениями вообще существовали какие-либо промежутки.
Аварский, Западно- и Восточно-тюркский каганаты в начале 7 века. Карта Th. Lessman
Вопрос о том, где именно проходили границы степных Империй, довольно сложен. Но восточная часть Северного Кавказа, Нижнее Поволжье, и Прикаспийский регион в целом, видимо, уже полагались землями Западно-тюркского каганата. Проще говоря, выбор у причерноморских и приазовских скотоводов был невелик: либо жить под аварами, либо уйти на Восток под тюрков. Кто мог гарантировать, что второй вариант для этих людей окажется лучшим?
Пытаясь отстоять независимость причерноморских булгар от паннонских авар, Елена Галкина ухватилась за версию о двух Кувратах. В самом деле, в летописи Никифора имеются формально два не связанных меж собой фрагмента. В одном "Куврат (Κούβρατος), племянник Органа (Органы), государь уногундуров (Ουνογουνδουρων)" восстаёт против аварского кагана. В другом упоминается "некто по имени Коврат (Κοβρατός)", который был правителем "гуннов и булгар", а также "котрагов". Именно он создал Великую Булгарию и оставил после себя пятерых неразумных сыновей. С чего мы вообразили, что речь идёт об одном и том же человеке? Ещё Игорь Чичуров в своём комментарии к трудам Никифора заметил: "Если Куврат настоящего фрагмента тождественен Куврату Великой Болгарии, то сферу влияния Аварского каганата приходится распространять до Дона или даже Кубани". Понятно, что делать это отечественным учёным очень не хочется. Ибо тогда во весь рост встаёт вопрос о зависимости от аваров и тех племён, что обитали чуть севернее, в полосе украинской Лесостепи, а как раз этих людей историки полагают предками восточных славян.