Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава сорок восьмая. Тень праславянского Левиафана (продолжение)
– Тем не менее, факт остаётся фактом. Подводя итоги многолетним и скрупулёзным исследованиям лингвистов многих стран, московский исследователь Евгений Верещагин пишет: "О языковом единстве славян кирилло-мефодиевской эпохи убедительно говорится в интересной статье Мирека Чейки и Арношта Лампрехта; в подтверждение своего тезиса они используют исторические, социологические, а также глоттохронологические аргументы. Ярослав Бауэр прибавил к ним аргументы синтетического характера. Именно это единство славян в языковом отношении в IX веке и сделало, по мнению Боню Ангелова, возможным создание общего для них всех литературного языка, а также обусловило возникновение общеславянской литературы. Как же охарактеризовать это единство в терминах сравнительно-исторического языкознания? Виктор Виноградов, излагая концепцию Никиты Толстого, пишет по этому поводу: "В IX веке славянские языки, по мнению Антуана Мейе, Николая Сергеевича Трубецкого и Николая Николаевича Дурново, были еще настолько структурно близки друг к другу, что сохраняли общее состояние праславянского языка позднего периода". Именно по причине всеобщей распространенности языка Мейе, как известно, не употреблял термина "праславянский", а говорил об "общеславянском языке"; тем не менее термин "праславянский" кажется нам вслед за Самуилом Бернштейном приемлемым в большей степени".
– Похоже, специалисты скорее спорят о терминологии – как им называть этот общий язык, но сходятся в том, что в эпоху Кирилла и Мефодия он был родным для всех славянских народов.
– И не только славянских. Надеюсь, вы ещё не забыли, Уотсон, о Болгарском царстве? Согласно общепринятым версиям, его создателем в конце VII века выступил кочевой народ булгары, говоривший, по мнению историков, на одном из тюркских наречий. Теперь выходит, что население этой державы уже к середине IX века полностью "славянизировалось", да так удачно, что здешняя речь ничем не отличалась от той, что звучала на остальной территории Балкан и по всей Карпатской котловине. Ибо именно болгарский, точнее, болгаро-македонский диалект лёг в основу старославянского языка, понимаемого повсеместно в славянском мире. Вы, помнится, назвали праславянского языкового монстра Левиафаном? Как видите, Уотсон, упомянутое вами библейское чудище проглотило не только все племена бывшего Аварского каганата и беженцев из него на Северо-восток, но и подавляющее большинство обитателей Балканского полуострова, включая потомков тех людей, кто пришёл туда под знамёнами Аспаруха.
– Но как такое вообще возможно? Неужели болгарская речь, сложившаяся в государстве, созданном степняками, ничем не отличалась от иных славянских диалектов? Где же влияние кочевой элиты? Не могла ж последняя исчезнуть совершенно бесследно, не оставив после себя ни малейших отметин в языке нового народа?
– Тем не менее, тюркоязычные кочевники растаяли как дым. Хотя у некоторых историков по этому поводу иногда возникают определённые сомнения – а существовали ли они вообще? Один из самых известных болгарских археологов, профессор Рашо Рашев пробует разобраться в этнических корнях своих предков: "Наоборот, некоторые факты дают откровенные основания для пересмотра тезиса об их тюркском происхождении. Например антропологические исследования изображают население протоболгар как европеоидов со слабыми монголоидными чертами (имеется ввиду, что древние тюрки отличались ярко выраженной монголоидностью). Практика искусственной деформации черепа характерна не для тюрок, а скорее для древнего населения понтийских степей – сарматов. Особенно показательны данные о древнетюркском влиянии в болгарском языке. В староболгарском литературном языке они ограничены словам "кумир" и "капище", и современный язык смог добавить к этому еще пятнадцать слов. В последнее время тюркские слова удалось разыскать почти до сорока в сумме, но их древнее происхождение (доосманского и до печенежско-куманского периода) не может быть бесспорно доказано. По сравнению с венгерским языком, где имеется более триста слов древнетюркского происхождения, приписанных булгарам, ситуация в болгарском языке кажется странной, особенно в свете общих заявлений о тюркоязычности протоболгар". Как вам такой парадокс, Уотсон? Венгры всего лишь впитали в себя остатки булгар на территории Карпатской котловины, но в их лексиконе имеется триста древнетюркских слов. Болгарское царство целиком создано пришлыми булгарами, но в возникшем на основе здешнего наречия литературном языке обнаружилось всего два тюркских слова. Причём одно из них – "капище" якобы от тюркского "кап" в значении "идол, образ" – ныне признано даже не болгарским, а общеславянским. Не лучше ситуация и с археологическими данными.
– Что вы имеете ввиду, Холмс?
– Археологи подходят к поиску пришлых булгар в низовьях Дуная предельно простым способом. Раз это кочевники, то к чему даже пытаться обнаружить их поселения, все усилия сосредоточены на изучении некрополей. Облегчает положение исследователей то обстоятельство, что местное греческое население погребалось по христианскому обряду, скромно, без сопроводительных даров. По остаточному принципу языческие захоронения приписали пришельцам: кремации – славянам, трупоположения – булгарам. В реальности, однако, большинство нехристианских некрополей Нижнего Дуная конца VII-IX веков оказались биритуальными. Причём чем ближе они находились к черноморскому побережью, тем чаще там встречались ингумации и реже трупосожжения. Разумеется, те места и отвели настоящим "булгарским кочевникам". Но что же увидели там учёные? Вот как описывает Валентин Седов типичное кладбище причерноморской полосы: "Одним из характерных для дунайских протоболгар является бескурганный могильник близ Нови Пазар, датируемый концом VIII и началом IX веков. Господствовал обряд трупоположения с ориентацией ССВ – ЮЮЗ. В одной из могил рядом с мужчиной был погребен конь. Захоронения сопровождались обильными вещевыми инвентарями. Это поясные принадлежности, сабли, костяные накладки лука, украшения и другое, а также горшки с яйцевидными туловами и кувшины. Аналогичные некрополи открыты и в иных местах". Между прочим, болгарские археологи вскрыли на этом кладбище сорок два погребения, два из которых содержали остатки кремации. Сорок две могилы, доктор. Сорок из них якобы булгарские. И только в одной покоился всадник. Согласитесь, не густо. Куда чаще могилы воинов с лошадьми встречаются в других частях Восточной Европы, к примеру, в той же Великой Моравии. Но моравских всадников никто не объявляет степняками, при том, что их оружие и пояса не слишком отличаются от болгарских, являясь очевидным продолжением аварских традиций. В отчаянном желании обнаружить среди пришельцев кочевников, историки стали указывать в качестве степных элементов даже куски баранины или конины, помещённые в могилу. Интересно что, когда они изучали кладбища Аварского каганата, ничто не помешало им относить погребенных с подобной пищей людей к земледельцам-славянам. В целом, по данным болгарского археолога Евгении Коматаровой-Балиновой, в нижнедунайских захоронениях с трупоположениями остатки яиц обнаружены в 57 могилах, кости птиц – в 77, в 38 – ягнят, в 42 – овец, в 26 – свиней, в 76 – коров и только в 6 – лошадей. Как видим, большинство животных характерны для оседлого населения. В том же некрополе Нови-Пазар обрывки одежды оказались из льняного полотна, а не сотканы из шерсти. Как вам такие "кочевники", Уотсон? Примечательно, что единичные всадники здешних языческих кладбищ в основном лежали рядом с целыми конскими скелетами, развёрнутыми в противоположную покойнику сторону. Хотя, как мы знаем, археологи привыкли считать булгарской совсем иную традицию: размещение в могилах "конских шкур" или передней части лошади. Такие вот необычные "степняки" пожаловали на Нижний Дунай!
Булгарские биритуальные некрополи на Нижнем Дунае по Е. Коматаровой-Балиновой
– Да уж, при сильном желании увидеть кочевника, он будет мерещиться тебе повсюду.
– Вот именно, Уотсон! Похожим образом обстоят дела и с тюркским языком пришельцев. Чтобы его обнаружить использовались малейшие зацепки. Например, непонятные слова из "Именника булгарских ханов", которые российский историк Геннадий Литаврин назвал "главным доказательством тюркоязычия протоболгар". Или рунические письмена, встречающиеся на территории Болгарии, а равно надписи греческими буквами на неизвестном науке языке. Даже титулы предводителей и элитных воинов Первого болгарского царства и те пытались представить как аргумент в пользу того, что дунайские степняки говорили на наречии алтайской языковой семьи.
– Погодите, Холмс, а разве Аспарух и его приемники не звались ханами? Это же типично восточный и, по-видимому, всё же тюркский титул. Вы же сами постоянно ссылаетесь на "Именник булгарских ханов".
– Мой дорогой Уотсон, несмотря на столь экзотическое название, закрепившееся за данным текстом, в нём нет ровно никаких указаний на "ханов", а сами правители булгар названы "князьями". Вот, что там дословно сказано:
"Авитохолъ жытъ лѣтъ 300, родъ емоу Дуло, а лѣтъ ем(у) диломъ твиремъ.
Ирник житъ лѣтъ 100 и 8 лѣть, род ему Дуло, а лѣть ему диломъ твиремъ.
Гостунъ намѣстникъ сый 2 лѣт(а), родъ ему Ерми, а лѣтъ ему дохсъ твиремъ.
Куртъ 60 лѣть, дръжа, родъ ему Дуло, а лѣтъ ему шегоръ вѣчемъ.
Безмѣръ 3 лѣт(а), а родъ сему Дуло, а лѣтъ ему шегоръ вѣчемъ.
Сии 5 кънязь дръжаше княжение обону страну Дуная лѣтъ 500 и 15 остриженами главами.
И потомъ приде на страну Дуная Исперих князь, тожде я доселѣ.
Есперерихъ князь 60 и одино лѣто, родъ ему Дуло, а лѣтъ ему верени алемъ.
Тервель 20 и 1 лѣт(о), родъ ему Дуло, а лѣтъ ему текучитемь.
Твиремъ 20 и 8 Лѣтъ, родъ ему Дуло, а лѣтъ ему дваншехтемь.
Севар 15 лѣтъ, родъ ему Дуло, а лѣтъ ему тахалтомъ.
Кормисошь 17 лѣтъ, родъ ему Вокиль, а лѣтъ ему шегоръ твиримь.
Сии же князь измени родъ Дулов, рекше Вихтунь.
Винехъ 7 лѣтъ, а родъ ему Укиль, а лѣтъ ему имяше горалемь.
Телецъ 3 лѣт (а), родъ ему Угаинъ, а лѣтъ ему соморъ алтемь. И сий иного рода.
Умор 40 дний, родъ ему Укиль, а ему диломъ тутомъ".
"Ханами" предводители булгар стали после того, как болгарский исследователь Веселин Бешевлиев обнаружил слово "канасубиги" на каменной надписи перед именем одного из местных правителей, и разложил данный термин на части. Далее его фантазия сделала "канаса" "каном", а "кана" – "ханом". Других доказательств подобного наименования главы дунайских пришельцев в природе не существует. Хотя, согласитесь, Уотсон, что от "канаса" до "князя" дистанция не больше, чем до "хана". Сложности возникли и с трактовкой прочих званий булгарской элиты. Знаменитый русский византист Федор Успенский ещё в начале прошлого века писал: "Здесь мы знакомимся с тюркскими титулами воила, жупан, тархан, багатур". Однако, по прошествии некоторого времени взгляды историков радикально меняются. "К иранцам, вопреки распространённому мнению, восходят такие термины как "тархан" и "богатырь" (багатур). В скифских наречиях "тархан" – судья" – сообщает коллектив авторов во главе с профессором Андреем Сахаровым.
– А что учёные думают по поводу всех этих "дилом твирем" и "верени алем" – неизвестных терминов пресловутого "Именника", а равно имён булгарских князей?
– Картина аналогичная. В позапрошлом и начале прошлого столетия, когда изучение степных народов находилось ещё в зачаточном состоянии, практически все восточные кочевники в лингвистическом плане признавались либо "тюрками", либо "монголами". Неудивительно, что неопознанные слова тут же попробовали вывести из языков алтайской семьи. Выдающийся учёный того времени Фридрих Вильгельм Радлов в 1868 году признал в них "числа, которые принадлежат народу, говорящему на тюркском наречии и что это наречие очень близко чувашскому". Долгие годы данная точка зрения безраздельно господствовала в науке. Но вот что пишет современный исследователь Александр Усачёв в статье с говорящим названием "Ирано-германский языковой след в "Именнике болгарских ханов": "И всё же "ростки" нового видения памятника пробивали себе дорогу. Арист Куник, например, предложил "возможность существования готской формы "Гастун". В имени "Еспе-рих" он видел иранскую основу "еспе" от иранского "aspa" - "конь". На имя Безмер обратил внимание Веселин Бешевлиев, сравнив его с такими именами германскими именами, как Валамер, Видимер, Теудомер и другие. В поиске иранизмов особое место принадлежит Петру Добрееву (известный болгарский историк). Он обнаружил в "Именнике" целый ряд слов и словарных элементов иранских по своему происхождению: шагор - "бык", верени - "дракон", тох - "курица", самур - "соболь", суффиксальные окончания -ем, -ом. Иранизмами Петр Добреев признал и порядковые числительные. На базе памирских языков он предложил свой вариант их прочтения: алем - "первый", тутом - "второй", читем - "третий", твирем - "четвёртый", вечем - "пятый", шехтем - "шестой", алтем, алтом - "последний".
– Но ведь булгары, помимо всего прочего, пользовались рунической письменностью, разве одно это не доказывает их тюркоязычие?
– Дело в том, что руны, как выяснилось, были в ходу не только у алтайских тюрков, но и у многих других обитателей Евразии, включая алан Северного Кавказа, готов Поднепровья и германские племена Скандинавии. Использовался данный вид письменности также в Аварском каганате, а позже – в Хазарском. Кстати, часть памятников, которые ранее ученые приписывали булгарам, при ближайшем рассмотрении оказались аварскими. В частности такая неприятность случилась с вещами из клада Надь-Сент-Миклош, где одна из чаш имеет надпись греческими буквами на неизвестном языке. Ныне её признают аварской. В любом случае булгарская руника оказалась принципиально отлична от того, что обнаружили учёные на Алтае, на Кавказе, в Скандинавии и в других местах. Известный российский тюрколог Игорь Кызласов сомневается в том, что булгарские надписи вообще стоит равнять с тюркскими письменами. По его мнению, "составленная из разнородных знаков, имеющих и греческие и кириллические, и тамговые особенности, самобытные формы и лигатуры, эта письменность, несмотря на ряд руноподобных знаков, не похожа ни на один из известных алфавитов тюркоязычных народов. Её не следует относить к руническим, ни называть таковой".
– Получается, что никаких аргументов в пользу того, что дунайские булгары говорили по-тюркски на руках у историков нет?
– В последние годы болгарские исследователи стали склоняться к мнению о том, что элита булгарского племени была неоднородной, составленной из разных этнических элементов. В качестве предков этих людей подчас называют сарматов, алан, гуннов, акациров и прочих обитателей степного Северного Причерноморья. Но вопрос – на каком именно языке они говорили – по-прежнему остался без убедительного ответа. Поскольку даже те исследователи, которые считают, что булгары, подобно скифо-сарматским кочевникам, изъяснялись по-ирански, не могут предъявить внушительный пласт иранских слов староболгарского языка. В сравнении с другими славянскими диалектами там больше разве что греческой лексики и нет никаких иных существенных влияний. Но оставим пока загадку бесследного исчезновения речи булгарских пришельцев в покое, вернёмся к вопросу, что нас с вами, Уотсон, волнует в первую очередь – отчего население Болгарского царства в принципе заговорило по-славянски? Вдобавок, что самое интересное, на диалекте, идентичном македонским и солунскому. Давайте, доктор, вспомним, как складывалось данное государство.
– Поначалу подданные князя Аспаруха (чуть по старой привычке не назвал его ханом) объявились к Северу от дунайского устья в местечке с названием Онгл. Византийцы захотели изгнать непрошенных гостей из тех мест, затеяли военный поход, в ходе которого постыдно обратились в бегство. После чего, по словам Феофана Исповедника, случилось следующее: "Булгары уже приметивши это преследовали их, весьма многих истребили мечом, многих ранили, гнались за ними до самого Дуная, переправились чрез эту реку, и пришедши к Варне, увидели здесь плоскую землю, со всех сторон огражденную с тылу рекою Дунаем, с боков горными теснинами и Понтийским морем, овладели живущими здесь семью коленами склавинов, и северян поселили на восточной стороне в теснинах береговых, а прочих, обложивши данью, поселили к югу и к западу до самой Аварии, (остальные из семи родов). Расширившись таким образом они возгордились и начали нападать на лагери и местечки под властью римскою находившиеся, и людей уводили в плен: почему царь принужден был заключить с ними мир, согласившись платить ежегодную дань к стыду римского народа по множеству неудач его". Российские историки Петрухин и Раевский уточняют ситуацию: "Кочевая орда болгар во главе с Аспарухом двинулась в Подунавье, где, объединившись с местными славянскими племенами, создала Болгарское государство на Балканах, признанное Византией в 681 году. Там болгары перешли к оседлому быту и усвоили славянский язык, дав свое тюркское наименование новому государству Болгария и славяноязычному народу".
Первое Болгарское царство глазами болгарских историков
– Надеюсь, Уотсон, вы заметили некоторые различия в изложении событий византийскими летописцами и современными историками?
– Разумеется, Холмс! В греческих источниках булгары приходят в эти края как победители ромеев, застают здесь неких склавинов – семь колен, включая северов – и поступают с ними в точности по заветам аваров, а именно расселив покорённые склавинские племена в горах для создания из них оригинального оборонительного пояса на своих новых границах. Кроме того, последних обложили данью. Сами булгарские пришельцы, надо полагать, заняли удобные для проживания равнинные места поближе к черноморскому побережью. Современные историки отчего-то трактуют эти явно неравноправные отношения как объединение булгар с местными славянами.
– Ничего другого им не остаётся. Учёным как-то надо объяснять, отчего победители греков так быстро "славянизируются", почему они почти мгновенно отрекаются от собственной речи и переходят на язык подвластных им племён, принудительно перемещённых на окраины нового царства. Вот и приходится сочинять про "объединение" булгарских кочевников с местными славянами. Между тем, исторический опыт свидетельствует, что степняки обычно не спешат смешиваться с подневольными земледельцами. Чаще всего они создают государство, где господствующее кочевое племя становится коллективным владыкой бесправных пахарей. Молодой российский историк Сергей Васютин замечает по данному поводу: "Стратификация в рамках вождества во многом строится на этнической основе: болгары представляли собой этнополитическую элиту (в конце VII-VIII веках она была достаточно замкнута и славяне в окружении ханов были редкостью), славяне – зависимое данническое население". Однако, упомянутая "замкнутая" корпорация уже с середины IX столетия, если не раньше, неожиданно для большинства учёных мужей заговорила на чистом праславянском языке, без каких-либо инородных примесей.
– Может славянская речь вытеснила булгарскую потому, что пришлых степняков было чрезвычайно мало, а склавинов, напротив, очень много?
– Традиционно в конкуренции языков верх берёт наречие элиты, независимо от того сколько её имеется в сравнении с основной массой населения. Ярким примером чему служат венгры. Современные исследователи полагают, что кочевое ядро будущих мадьяр было малочисленно, едва ли насчитывало десять тысяч человек. Но оно сумело навязать миллионам среднедунайских аборигенов совершенно чуждую им угорскую речь. Что касается булгарских пришельцев, то на этом фоне они смотрятся намного солидней. Историки называют разные цифры переселенцев – от пары десятков до нескольких сотен тысяч. Рашо Рашев подсчитал, что к Северу от Нижнего Дуная количество кремационных могил примерно сопоставимо с ингумационными, к Югу их оказалось в три раза больше. Если исходить из той идеи, что кремации оставили склавины, а захоронения с трупоположениями – булгары, в общем и целом в низовьях Дуная булгарских пришельцев было лишь в два раза меньше, чем склавинских старожилов. Вполне достаточно для того, чтобы составить элиту нового царства и навязать подданным свой язык. Теперь обратим внимание на очень важное обстоятельство – откуда пришли те склавинские племена, что захватили с собой в Болгарию горшки, землянки и кремации? Археологические материалы однозначно указывают на их связь с ипотештинцами, ранее обитавшими к Северу от великой реки. Праго-корчакцы и пеньковцы появляются тут поздно, уже в аварское время и было их немного в сравнении с аборигенами здешних мест. На южный берег Дуная это население переместилось уже основательно перемешавшись меж собой. Спрашивается: какой язык могли принести на территорию Северной Болгарии придунайские склавины, будучи в основном потомками ипотештинцев?
– В лице ипотештинцев мы имеем дело с осколками фракийских, готских, кельтских и сарматских племён, а также с угнанными в плен ромеями. Вероятно, это разношерстное сообщество должно было изъясняться на грубой варварской латыни, по-готски или по-гунски.
– Смотрите, Уотсон, в какое сложное положение поставили себя слависты. Лингвисты установили, что в IX веке относительно однородный праславянский язык был в ходу у народов, расселившихся как на Балканах, так и внутри Карпатской котловины. При этом жители Болгарии, Македонии и Северной Греции (окрестностей Солуни) вообще говорили на едином диалекте данного наречия. Каким образом можно объяснить данные факты, если исходить из миграционной теории, которая приписывает создание праславянской речи одному небольшому племени, а именно выходцам из припятских болот?
– В том-то и проблема, что никак! Даже если мы примем на веру версию славистов о взрывном характере экспансии праго-корчакских племён, всё равно ситуация складывается абсурдная. Уже у истоков Днестра "пражане" повстречались с населением так называемой "германской пробки" и, по заявлениям учёных, ассимилировали её. Но тогда в языке первопроходцев должны были появиться новые германские термины, которых не было в лексиконе их собратьев, оставшихся на Припяти. Дальше – больше! Мигранты двинулись в Валахию, где наткнулись на ипотештинцев. Кстати, сюда же пришли и пеньковцы, причём, похоже, что последних было не меньше, чем пражан. Даже если предположить, что выходцы из Полесья опять-таки взяли верх над всеми конкурентами, они должны были усвоить существенную часть чуждой им лексики. Их язык не мог сохранять прежнюю чистоту. Позже все эти люди переправляются через Дунай. Там они ещё раз смешиваются, теперь уже с обитателями пограничных крепостей, говорившими по-гречески. В довершение всего процесса сюда приходят булгары и завоевывают эту землю. В сложном взаимодействии разного рода пришельцев и остатков местного населения складывается болгарский язык. Но македонские и северогреческие склавины формировались совсем иным путём. Здешние обитатели – это преимущественно потомки византийцев. Переселений с Востока Европы на Юг Балканского полуострова не было в принципе. В небольшом количестве сюда проникли лишь выходцы из Карпатской котловины, которые в свою очередь были смешением гепидских и лангобардских племён с бывшими римлянами, говорившими на латыни, при незначительной добавке восточноевропейцев. Позже в Македонии и окрестностях Солуни появились подданные булгара Кувера, беглецы из Аварского каганата. Вот и всё. Тем не менее, и македонские и солунские склавины заговорили на том же самом диалекте праславянского языка, что и население Болгарского царства. Необъяснимый парадокс!
– Почему же необъяснимый? Всё становится на свои места, когда мы прекращаем связывать праславянскую речь с носителями пражских горшков, землянок и кремаций и соглашаемся с тем, что невероятный по своему охвату Левиафан сложился внутри Карпатской котловины у населения Аварского каганата. Огромная степная Империя, собственно, и была той площадкой, которая позволила данному наречию стать достоянием миллионов людей и сохранить своё единство вплоть до падения этой державы под ударами армии Карла Великого. Не забывайте, Уотсон, что одно из достоверно праславянских слов произошло от имени франкского правителя. Авторитетный российский лингвист Владимир Журавлёв свидетельствует: "Специфика славянского языкового материала сводится к следующим положениям. Во-первых, минимум расстояния между славянскими языками и диалектами. Нет ни одной группы индоевропейских языков, где бы общность составляющих ее членов была столь разительной. Различие между славянскими языками ничуть не больше различий между отдельными диалектами французского, итальянского или немецкого языков... Во-вторых, относительная молодость праславянского и живых славянских языков. Несмотря на самые изощренные методы сравнительно-исторического языкознания, относительной и абсолютной хронологии, удается реконструировать не более пяти диалектных различий, не идущих глубже V века нашей эры. Готские заимствования и имя Карла Великого (742-814) ведут себя как исконные слова, подчиняясь тем же закономерностям, которые привели к членению славянских языков на три группы: восточная – король; южная – краль; западная – krol (как корова – крава и тому подобное) ".
– Однако, Холмс, как вы тогда объясните готские заимствования в общеславянской речи, на которые нам указал Журавлёв? Готы, как всем известно, бежали от гуннов за Дунай приблизительно в 375 году, а столетием позже они окончательно уходят с Балкан в Италию. К моменту формирования Аварского каганата их не было в Карпатской котловине.
– Зато там проживало немалое число гепидов. Дело в том, что те заимствования, которые учёные порой неосторожно называют "готскими", правильнее будет именовать "восточногерманскими". В реальности мы точно не знаем, из лексикона какого народа они попали к славянам. От огромного множества восточных германцев в распоряжении историков осталось всего несколько текстов, написанных по-готски. Естественно, лингвисты их тщательно изучили и нашли там термины, похожие на те, что обогатили славянскую речь. Но все эти слова могли быть заимствованы у ближайших готских собратьев – гепидов, чьё царство внутри Карпатской котловины просуществовало до 567 года. В дальнейшем, как мы знаем, выходцы из гепидского ареала стали одной из основных составных частей населения Аварского каганата. Так называемые "готские заимствования" в праславянском языке не препятствие для того, чтобы признать его возникновение в рамках державы Баяна.
– Все дороги ведут в Каганат!
– Совершенно верно. Справедливости ради следует отметить, что лингвисты сами пришли к данной идее, без нашей с вами помощи, Уотсон. Просто иначе им никак не объяснить размах праславянского Левиафана. Послушайте с чём соглашается всемирно известный языковед-славист Хенрик Бирнбаум: "В связи с этим стоит упомянуть мнение Горацио Ланта (профессор-языковед из Гарварда), который, следуя мысли Омельяна Прицака, (украинского историка), выделял роль аваров в формировании лишь ко времени их появления консолидировавшегося праславянского языка, языка, который понимали и на котором говорили на всей территории, заселенной славянами. Лант писал: "Историческое вторжение степных народов, главным образом аваров, между 500 и 750 годами, создало славянский lingua franca, который распространился по всей славянской территории и даже на новых землях вне ее, стирая особенности старых диалектов и языков. Этот новый, единообразный язык оставался очень стабильным в течение IX века, и до письменной фиксации древнецерковнославянского языка в нем начало формироваться лишь несколько новых изоглосс". Лишь во время владычества аваров (вероятно, смешиваясь или в союзе с ними) славяне сложились в относительно монолитную и весьма единообразную этнолингвистическую группу. Именно с Балкан и территорий, непосредственно примыкавших к ним с севера, многочисленные славяне (после их совместных с аварами неудачных набегов на Византию и даже в большей степени после разгрома аваров войсками Карла Великого в 790 году) вновь двинулись к северу. Точнее говоря, они двигались теперь по двум направлениям: на северо-восток, иными словами, из бассейнов Дуная и Тисы на территорию современной Западной Украины, заселив впоследствии часть Европейской России, а также на северо-запад, в современную Чехословакию, Польшу, Центральную и Северную Германию".
– Почему же историки в данном вопросе не поддержали своих коллег – лингвистов? Отчего они упорно продолжают рассказывать всем басни про победоносных выходцев из припятских топей? Насколько правдоподобней выглядит история распространения праславянского языка с длительным сохранением его единства, если мы согласимся с мнением Ланта и Бирнбаума! В Карпатской котловине проживали миллионы людей. Из этого гигантского резервуара в разное время выплёскивались мощные миграционные волны, прокатывающиеся как раз по тем частям нашего континента, где впоследствии зазвучит славянская речь. Даже феномен "болгаро-македонского диалекта" легко объясняется, если учесть что Аспарух и Кувер привели своих людей на Балканы практически одновременно. Вероятно, перед нами два осколка Аварского каганата, отвалившиеся в результате очередной смуты.
Миграции с территории Аварского каганата по археологическим данным и сведениям летописей
– Вы спрашиваете, коллега, отчего историки не поддержали выводы лингвистов? Думаю, во многом потому, что признав факт сложения праславянского языка в степной Империи, им пришлось бы ответить на главный вопрос: а кто именно распространил это наречие внутри Карпатской котловины? Заметьте, Уотсон, аварские подданные заговорили по-славянски уже на самых ранних этапах существования данного государства. Чему свидетельством не только появление в эльбо-одерском регионе балтийских славян, но и ситуация на Балканском полуострове. "Славянизация" значительной части балканских земель пришлась на довольно краткий период – с 602 по 626 год. Первая дата, когда в результате солдатского восстания к власти приходит узурпатор Фока и начался развал Византийской державы. Вторая – неудачный штурм Константинополя силами аваро-персидской коалиции. Только в этот недолгий промежуток каганы хозяйничали на всей территории полуострова, устанавливая здесь свои порядки. Позже греки принялись шаг за шагом отвоевывать родные края. Получается, что распространение праславянского наречия по Балканам приходится на тот временной отрезок, когда в самой Карпатской котловине подданные кочевников проживают ещё по отдельным этническим районам, не смешиваясь меж собой. Единственное, что соединяло тогда всех среднедунайцев – это царственные всадники, в единичных числах обнаруженные буквально в каждом из тамошних поселений. Археологи подчас именуют данных степных воинов "аварскими губернаторами". Никто иной, кроме них, не мог разнести праславянский язык по обширным владениям Каганата.