Пешком в историю. Новые открытия ученых переворачивают раннюю историю нашего государства.

Всё не то, чему нас учили

Нас учили в школе, что легенда о призвании варягов, это всего лишь миф. Что Новгород построили ильменские словене, они же и пригласили править собой заморскую династию Рюриковичей. На самом же деле Русь, дескать, создавалась с юга, столицей ее был город Киев, а главным племенем - собирателем новой державы - являлись поляне, обитавшие в Среднем Поднепровье. Нам внушали, что неважно, кем являлись по этнической принадлежности русские князья, важно, что здесь, на Востоке Европы, созрели все условия для возникновения централизованного государства. Оно - плод творческих усилий местных славянских племен.
Сенсационные открытия ученых последнего времени разрушили прежде существующую картину возникновения Древней Руси. Оказалось, что никаких ильменских словен просто не было и в новгородских землях накануне появления варягов проживали только аборигены, говорящие на финских наречиях. Выяснилось, что днепровские поляне - это выдумка летописца: такого племени тоже никогда не существовало. Киев возник очень поздно и не мог быть первой столицей Руси. Его, как и многие другие русские города - Новгород, Смоленск, Чернигов, - построили пришельцы-скандинавы. Они же создали здесь единую державу, собирая все земли с Севера.

Так говорил Нестор

Первая русская летопись, предположительно написанная в XII веке легендарным монахом Нестором, повествует о становлении нашего государства следующим образом: «Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма. В год 6370 (862). Изгнали варяг за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, - на Белоозере, а третий, Трувор, - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля». Итак, если верить Нестору, местные племена уже давно были обложены данью. Южане платили ее хазарам, а северяне - неким заморским викингам, или варягам, как их здесь прозвали. Причем северяне вскоре восстали и прогнали пришельцев. Но тогда у аборигенов наступил период анархии и междоусобиц, они сами решили вернуть прежних хозяев. Те согласились и прибыли уже на постоянное место жительства, с родами, надо понимать, с женами и детьми. Летопись, правда, утверждала, что Рюрик явился уже на все готовое. Здешние города, дескать, были построены до него.
Но вот беда, согласно Нестору, приглашенные варяги прибы­ли сюда в 862 году. Между тем до 930-го Новгорода просто не существовало. Древнейшие его деревянные настилы датируют этим временем, а в большой тор­говый и ремесленный центр он превращается только к концу X столетия.

Самым же первым городом будущей новгородской земли ар­хеологи признали Старую Ладогу, построенную в низовьях Волхова примерно в 753 году, за век до призвания варягов. Но эту кре­пость воздвигли сами скандина­вы. Она неоднократно горела, что заставляет вспомнить о ле­тописных восстаниях северных племен, но каждый раз снова восстанавливалась пришлыми варягами. Все ясно, решили от­ечественные историки, значит, в «Повести временных лет» вместо «Новгорода» следует читать «Старая Ладога», и дело с концом.

Мать городов русских

О том, как столицей новой держа­вы стал город Киев, поведал все тот же Нестор. С его слов, после смерти братьев, «принял всю власть один Рюрик, и стал разда­вать мужам своим города - тому Полоцк, этому Ростов, другому Бе­лоозеро. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе малый город. И спросили: «Чей это городок?» Те же ответили: «Были три брата - Кий, Щек и Хорив, которые по­строили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде».

Получалось, что сначала власть в Киеве, построенном полянами и вождем их Кием, захватили другие варяги - Аскольд и Дир. Именно им Нестор приписал первый поход руси на Константинополь. Правда, и тут возникали нестыковки. Визан­тийские хроники датируют самый ранний набег русов на двух сотнях кораблей 860 годом - на два года раньше явления Рюрика в Ладогу. Еще раньше, в 839-м некий русский каган отправил посольство сначала к византийскому императору Феофа­ну, а затем и к франкскому королю Людовику Первому, опознавшему в этих дипломатах шведских развед­чиков. Если Аскольд и Дир были од­ноплеменниками Рюрика и вместе с ним пришли в Старую Ладогу, то они никак не успевали бы организовать Русский каганат со столицей в Киеве к 839 году. Непонятно было и то, каким образом этому малому городку удалось снарядить в набег на греков столь внушительные силы - по одной версии двести, а по другой - более трехсот ладей.

После смерти Рюрика, рас­сказывает Нестор, власть принял его родственник Олег, который опекал малолетнего сына перво­го князя Игоря Рюриковича: «В год 6390 (882) выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей. И пришли к горам Ки­евским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И послал к Аскольду и Диру, говоря им, что- де, «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, вы­скочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и по­казал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира... И сел Олег, княжа в Киеве, и сказал: «Да будет это мать городам русским».

А был ли Киев?

Фактически даже не столько Рюрик, сколько Олег, согласно летописи, собрал под свое крыло основные русские земли. Он же провозгласил Киев столицей. Но и тут у историков возникли проблемы. С одной стороны, где еще, как не на Среднем Днепре, размещать загадочный Русский каганат? Чаще всего эту держа­ву связывали с летописными Аскольдом и Диром. Но оказа­лось, что когда в 882 году вещий Олег подплывал со своими во­инами к Киеву, никакого городка, даже малого, здесь еще не появи­лось. Негде было княжить двум отколовшимся варягам.

Французский историк Кон­стантин Цукерман пишет по этому поводу: «Киевская гипоте­за, наиболее распространенная, опирается на давнюю истори­ографическую традицию, пред­полагающую существование могущественного русского госу­дарства на Днепре, по крайней мере, с середины IX века». Но он же замечает, что «масштабные ар­хеологические раскопки в Киеве показали, что история города берет начало в конце IX века».

С ним согласен и отечествен­ный историк Алексей Щавелев: «С конца IX века появляется древ­нерусский могильник, возводит­ся «требище» Перуна. Сканди­навских древностей и признака прихода русов в Киев до этого периода нет. А значит, и любые спекуляции на тему «русского ка­ганата» первой половины IX века в Киеве (Среднее Поднепровье) беспочвенны».

Если уж быть до конца откро­венным, следует признать, что Киева вообще не существовало до рубежа IX-X веков. На терри­тории нынешнего мегаполиса люди, конечно, жили с незапа­мятных времен, обитали в том числе и на киевских горах. Но это были совсем крохотные поселки земледельцев, на 3-4 землянки. Ни ремесленников, ни торгов­цев среди них не было. Никаких укреплений, даже земляных, не говоря уже о деревянных, никто здесь тогда не возводил. Сами по­селения существовали недолго - лет 10-20, потом их забрасывали: поскольку земля скудела, люди уходили в другие места. Вот именно эти малюсенькие и вре­менные поселки отечественные археологи долгое время пыта­лись в совокупности представить Древним Киевом. Меж тем на­стоящий торгово-ремесленный центр здесь возникает намного позже летописной даты убийства Аскольда и Дира.

Пропавшие поляне

Еще удивительней складывалась у археологов ситуация с племе­нем полян. Несомненно, это лю­бимцы Нестора, который поет им дифирамбы: «Поляне имеют обычай отцов своих - кроткий и тихий, стыдливы перед сно­хами своими и сестрами, мате­рями и родителями. А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходи­лись на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сго­вору с ними; имели же по две и по три жены… Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники». Получалось, по Не­стору, что все славянские племе­на - обычные люди, дикари, как им и положено, и только поляне чудесным образом выделялись в лучшую сторону.

Какова же была досада архе­ологов, когда они вдруг обнару­жили, что полян в окрестностях Киева им найти не удается. По­началу с полянами связывали население довольно яркой и са­мобытной волынцевской куль­туры. Ее поселения в основном располагались на Левобережье Днепра, но тонкой полосой тя­нулись и по правому берегу этой реки в районе окрестностей Киева. Вроде там, где и ожидали увидеть полян. Жители волын­цевских поселений находились под влиянием хазар, что хорошо соответствовало рассказу Несто­ра о том, что поляне платили дань этим кочевникам. Но вот незадача - все волынцевские по­селения горят в огне пожаров, которые датируются примерно 833 годом. Одновременно гибнет множество хазарских городищ на Дону и Северском Донце. Полу­чается, что волынцевцы просто не дотянули до появления здесь Руси и строительства Киева. Сле­довательно, полянами они быть не могли.

Хуже всего для историков, что сме­няют этих неудачников на киевских горах поселки лука-райковецкой культуры, причем житомирского ее варианта. А это никто иные, как древляне - те самые, что «звериным обычаем жили по-скотски». Причем окрестности Киева были дальней и малонаселенной окраиной древ­лянской земли. Если кто и проникал сюда, то лишь соседи с Левобере­жья, северяне, население роменской культуры. Тех было еще меньше, чем древлян. По всему выходило, что эти края были заброшенным пограничьем двух народов, да еще и стыком с миром кочевников. Веро­ятно, пока союзные хазарам венгры не ушли из украинских степей в Паннонию, а случилось это не ранее 890 года, никакие города русов, или славян здесь возникнуть не могли.

Невидимые Нестору города

С одной стороны, первый рус­ский летописец видит то, чего ко времени описываемых событий еще не существовало, как Киев и Новгород, с другой стороны, он упорно не замечает тех важных торгово-ремесленных центров, которые тогда уже реально имели место, например Гнездово, Тимерево или Шестовицу. А ведь некоторые из них были крупнее Киева, даже когда он в середине X века стал столицей нового го­сударства.

Возьмите, к примеру, Гнёз­дово. Расположено в верховьях Днепра, в 13 километрах к западу от нынешнего Смоленска. Лежит на пересечении двух торговых маршрутов - «из варяг в греки» и «из варяг к хазарам и арабам». Два древних городища общей площадью 30 гектаров, огром­ный могильник из 4,5 тыс. курга­нов, среди которых почти треть скандинавские. Крупнейшее язы­ческое кладбище во всей Вос­точной Европе, даже в самой Скандинавии нет равного ему. Множество больших курганов, которые в Швеции и Норвегии именуются королевскими. Есть и такие, где под грандиозными насыпями покоятся пары: муж­чина и женщина, сожженные в ладье, - именно подобный по­гребальный обычай описывал у русов арабский путешественник Ибн-Фадлан.

В кургане №47 нашли золо­тую монету византийского им­ператора Феофана, каролинские серебряные шпоры и множество других ценных вещей - как раз такой набор, по мнению архе­ологов, мог быть у посланника русского кагана, побывавшего и у византийского императора, и у франкского короля. Среди самых престижных захороне­ний немало таких, в которых похоронены женщины в скан­динавских одеждах с характер­ным набором украшений. Что заставляет вспомнить про род и племя русов.

Поначалу ученые полагали, что неизвестное Нестору гнездов­ское городище возникло доволь­но поздно, на рубеже IX-X веков, то есть одновременно с Киевом. Но в 2018 году один из женских черепов проанализировали по изотопам стронция. Выяснилось, что эта дама родом из Восточной Швеции, возможно, из города Бирка, древней столицы свевов. Она умерла в промежутке между 807 и 894 годами, скорее всего, около 850-го. Получалось, что Гнёздово как минимум на пол­века старше Киева.

Что еще интересно? Хотя это поселение возникло в землях смоленских кри­вичей, характерных для последних длинных курганов нет в гнездов­ских некрополях. Мало в здешних могильниках и женских украшений этого племени - браслетообразных височных колец. Такое впечат­ление, что гнездовцы не брали в жены местных кривичских невест. Хотя славянок из других земель выбирали охотно - их вещей в могильниках много. При этом в самом Гнёздово для кривичей отливалось немало их любимых изделий, включая ви­сочные кольца. Здешние мастера вообще владели самыми современными на тот момент техно­логиями обработки металлов. Найдено много оружия, только каролингских мечей, характерных для викингов, обнаружено шесть, больше, чем где-либо еще на территории Руси.

Попадаются предметы вооружения и снаряжения кочевников, откопали шлем, встречавшийся у воинов Великой Моравии. Тем удиви­тельней, что о судьбе этого важ­ного центра власти и средоточия ратной силы Нестор не написал ни слова.

Тройной удар генетиков

В последние годы генетики как будто сговорились разру­шить ту историю Руси, которой нас учили в школе. Во-первых, журнал «Ньюсвик» организовал тестирование ныне живущих Рюриковичей. Выяснилось, что большинство представителей правившей Россией династии (около 70%) происходят от одного человека, жившего примерно тысячу лет назад, - его сразу про­звали генетическим Рюриком. Вне всякого сомнения, по про­исхождению он был восточным шведом, его ближайшие живые родственники и сейчас прожи­вают в шведском городе Уппсала.

Почти одновременно группа международных генетиков из Копенгагена под руководством Ашота Маргаряна завершила изучение генофонда европей­ских викингов, в том числе было исследовано 28 варягов с тер­ритории Руси (Старая Ладога, Гнёздово, Шестовица, Псков, Куреваниха). Большинство из них, как и следовало ожидать, оказалось скандинавами, причем 11 человек происходило из той же самой области Восточной Швеции, район Бирки, откуда вышел генетический Рюрик. Это были его соплеменники. Что поразительно, среди русских викингов кто только не встре­чался: и норвежцы, и фризы, и островные шотландцы, были двое финнов и двое литовцев по происхождению. Не было только балтийских славян: ободритов, руян, велетов - а ведь именно с ними пытались связать варягов многие отечественные историки.

Родственники наших Рюриковичей во множестве нашлись среди швед­ских викингов. Но самая близкая им родня обнаружилась среди очень ранних восточно-шведских море­плавателей, погребенных в ладье на эстонском острове Сааремаа. Один из погибших там в 750 году воинов приходился генетическому Рюрику то ли дядей, то ли двоюродным братом. Вне всякого сомнения, пред­ставители будущей правящей рус­ской династии находились в числе свевских колонистов, очень рано, еще до эпохи викингов, отправив­шихся осваивать восточное побере­жье Балтики.

Последний удар по прежнему видению истории Руси нанесли отечественные генетики группы Олега Балановского. Они дока­зали, что древние новгородцы, те самые ильменские словене Нестора, являются не пришель­цами с юга и запада, как ранее полагали ученые, но аборигена­ми этих мест. Вместе с жителями Владимиро-Суздальских земель они оказались прямыми потом­ками финского племени меря. Массовой славянской колониза­ции на Русскую равнину просто не было. Как проживали здесь финские и балтские народы, так и ныне тут находятся их на­следники в лице современных русских.

Кто же строил города?

Надо заметить, что наиболее прозорливые ученые давно уже догадывались, что с ранней рус­ской историей не все складно. Основные русские города возни­кают отнюдь не как племенные центры здешних славян, балтов или финнов, но как пункты контроля на тор­говых маршрутах, создан­ные пришельцами-русами. Практически возле каждой бу­дущей столицы княжества сна­чала появляется скандинавское поселение-близнец: Рюриково городище (Новгород), Гнёздово (Смоленск), Сарское городище (Ростов), Шестовица (Чернигов), Тимерево (Ярославль), Вышгород (Киев). Строится подобная кре­пость всегда в межплеменном пограничье, на самых пустующих землях. Видимо, пришлых севе­рян было мало и они не хотели открытого конфликта с мест­ными. Тем не менее сразу после возникновения таких русских протогородов здешние обитатели от них отселяются подальше, и вокруг возникает полоса пустого пространства в сотню киломе­тров.

Как заметит по этому поводу историк Алексей Щавелев: «опорные пункты русов в Восточ­ной Европе были отчуждены от славянских племенных террито­рий, а не интегрированы в них. Пункты, которые находились под контролем русов, были противо­поставлены славянским протого­сударствам».

Пришельцы с Севера явно не горели желанием создать здесь свою державу, даже не рассчиты­вали на это. Они хотели иного: взять под свой контроль тор­говлю по маршрутам Балтика - Волга - Каспий и Балтика - Днепр - Черное море. Более того, пона­чалу первый путь для русов был важнее, потому они на раннем этапе стремятся обосноваться на Верхней Волге, где их взаимоот­ношения с финскими племенами оказались настолько мирными, что варягам не приходилось стро­ить стены вокруг своих опорных пунктов.

Затем, окрепнув, скандинавы начи­нают осваивать днепровский марш­рут. Как пишет тот же Щавелёв: «По археологическим данным можно относительно четко проследить за­кономерности проникновения русов на территории Восточной Европы. Модельными примерами являются три точки так называемого пути из варяг в греки, функци­онировавшего в разных формах и на разных участ­ках в X веке. Первая точка - это исходный пункт инвазии русов - Ладога, вторая - Гнёздово на среднем Днепре и, на­конец, третья - Киев. Во всех случаях фор­мируется идентичная модель - торгово-ре­месленное военизи­рованное поселение пришельцев-русов, ориентиро­ванное на «порт» и прибрежную зону, вокруг которого образуется «полоса отчуждения», откуда уходит большинство славян. При этом при­знаков быстрой социальной инте­грации внедрившейся группы русов и славян из округи не прослежива­ется. Налицо лишь торговый обмен и появление славянских женщин в «городе русов».

Однако любой торгово-ре­месленный центр пришельцев вскоре становился центром при­тяжения для купцов, воинов и умелых мастеров, приходивших отовсюду. Так, в Гнёздово из семи протестированных викингов двоих считают восточными шве­дами, соплеменниками Рюрико­вича; один - родом из Польши, один - с Западной Украины, одна женщина, видимо, прибыла с территории нынешней Чехии, еще мужчина оказался близок к молдаванам, и самый странный викинг был похож на вятича, в роду которого по мужской линии присутствуют кочевники. Ясно, что эти люди собрались из разных мест. Удивительно другое. Самые ближние племена - ради­мичи и смоленские кривичи - никак не представлены. Может быть, именно этих пришлых из­далека горожан Нестор именовал словенами и полянами?

Окрепнув за счет притока раз­личного рода беженцев, русы объединились и начали подчи­нять окружавшие их абориген­ные народы. После их покорения пришельцы переносят города в более удобные и стратегически выгодные места и селятся там уже вместе с местными. Город Киев стал русской столицей не потому, что располагался в центре складывающейся держа­вы, а напротив, оттого, что ока­зался самым южным опорным пунктом на пути в Византию: из него было удобно отправлять как торговые экспедиции, так и военные походы. Только когда большинство южных набегов шведов-колонистов, именуемых русью, завершилось неудачами, они наконец занялись обустрой­ством здешнего государства. Киев для этой цели тоже подходил идеально, ибо там можно было в относительном тепле переждать суровые зимы. А с весны князь с дружиной выходил отсюда в долгое круговое полюдье. Так воз­никла та Киевская Русь, которую мы знаем.

Опубликовано в газете "Краснодарские известия" № 22(6648) 1 марта 2022 г.