Пешком в историю. Ученые смогли узнать о происхождении гуннов.

Несмотря на все громкие деяния этого кочевого племени, ученые мало что могли рассказать о нем. В основном это были лишь догадки. Новые методы науки позволили наконец приподнять завесу тайны над прошлым этого народа и ответить на вопрос, кто же такие гунны. Наш штатный историк Игорь Коломийцев знает о древнем племени если не все, то очень много.

Жестокие кентавры

Они разрушили европейскую цивилизацию. Сорвали со своих мест сотни народов, превратив их в жалких изгнанников. Они унизили и заставили платить себе дань две самые сильные империи того времени - Рим и Константинополь. Они создали державу, простирающуюся от Рейна до Волги и от Балтийского моря до Балканского полуострова. Их называли «ужасом народов» и «потрясателями Вселенной». Гунны - великие, дикие и ужасные.

Ни одно иное племя из ворвавшихся в Европу не поражало настолько воображение современников своей внешностью и обычаями. Гунны казались иным человеческим видом, практически инопланетянами. Мало того, что эти люди почти не слезали с коней, что многие из них выглядели необыкновенно, имея узкие глаза, смуглую кожу, широкие скулы, приплюснутые носы, так эти пришельцы еще и сознательно уродовали свою внешность, деформируя головы и покрывая шрамами лица.

«Они побеждали не столько войной, - писал об этих странных всадниках готский историк Иордан, - сколько внушая величайший ужас своим страшным видом, потому что их образ пугал своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз. Их свирепая наружность выдает жестокость их духа, они зверствуют даже над потомством своим с первого дня рождения. Детям мужского пола они рассекают щеки железом, чтобы раньше, чем воспринять питание молоком, попробовали они испытание раной. Поэтому они стареют безбородыми, а в юношестве лишены красоты, так как лицо, изуродованное железом, из-за рубцов теряет своевременное украшение волосами».

Кроме того, Иордан обращает внимание и на необычное телосложение этих кочевников: «Свирепейшее племя, малорослое, отвратительное и сухопарое, понятное как некий род людей только в том лишь смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи… Ростом они невелики, но быстры проворством своих движений и чрезвычайно склонны к верховой езде; они широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены благодаря крепости шеи. При человеческом обличии живут в звериной дикости».

Ему вторит Аммиан Марцеллин, римский политик, боевой офицер и разведчик: «Члены тела у них мускулистые и крепкие, шеи толстые, чудовищный и страшный вид, так что их можно принять за двуногих зверей или уподобить тем грубо обтесанным наподобие человека чурбанам, какие ставятся на концах мостов. При столь диком безобразии в них человеческого образа они так закалены, что не нуждаются ни в огне, ни в приспособленной ко вкусу человека пище; они питаются кореньями диких трав и полусырым мясом всякого скота, которое они кладут на спины коней под свои бедра и дают ему немного попреть».

Поэт V века Аполлинарий Сидоний описывает этот народ следующим образом: «Там, где белый Танаис спадает с Рифейских гор, под северным сиянием Медведицы живет племя, грозное духом и телом, так что на самых лицах его детей уже отпечатан какой-то ужас. Круглой массой возвышается его сдавленная голова. Подо лбом, в двух впадинах, как бы лишенных глаз, виднеются взоры. Свет, едва брошенный в полость мозга, проникает до наружных, крайних орбит, однако не закрытых, так что через малое отверстие они видят обширные пространства, и недостаток красоты возмещают тем, что различают маленькие предметы на дне колодца. Чтобы нос не слишком выдавался между щек и не мешал шлему, круглая повязка сдавливает нежные ноздри (младенца). Таким образом материнская любовь обезображивает рожденных для битв, поскольку при отсутствии носа поверхность щек делается еще шире.

Остальная часть тела у мужчин прекрасна: широкая грудь, большие плечи, подпоясанный ниже пупа живот. Пешими они представляются среднего роста, но если видишь их на коне, то кажутся высоки; такими же часто являются, когда сидят. Едва ребенок покидает лоно матери, он уже на спине коня. Можно подумать, что это члены одного тела, ибо всадник как бы прикован к лошади; другие народы ездят на конском хребте, а этот живет на нем».

Изгнанные ведьмы

Но откуда же явились в Европу эти странные кентавры? Танаисом в древности называли реку Дон, считалось, что она служит границей между нашим континентом и Азией. Под Рифейскими горами чаще всего подразумевали Уральские, полагая, что Дон-Танаис стекает именно с них. Сразу скажем, описание поэта Сидония не самое точное: по нему гунны явились откуда-то с бескрайних азиатских просторов. Но и остальные историки не могли сказать по этому поводу ничего путного.

Тот же Аммиан Марцеллин замечает: «Племя гуннов, о котором древние писатели осведомлены очень мало, обитает за Меотийским болотом в сторону Ледовитого океана и превосходит в своей дикости всякую меру».

Меотийским озером, или болотом, именовали тогда наше родное Азовское море. Получалось, что где-то в его окрестностях и следовало искать родину гуннов.

Наиболее ценные сведения о стране обитания безобразных всадников оставил нам готский историк Иордан. По его данным, гунны появились от неких ведьм, которых германцы-готы изгнали из занятых ими земель: «Король готов Филимер (тот самый, что привел германцев к Днепру. - Здесь и далее в скобках примечания автора), сын великого Гардариха, пятым по порядку держал власть над готами, как мы рассказали выше, вступил в скифские земли (Северное Причерноморье). Он обнаружил среди своего племени (надо понимать, среди вновь покоренных народов, своих-то людей этот вождь знал изначально прекрасно) нескольких женщин-колдуний, которых он сам на родном языке назвал галиурунами.

Сочтя их подозрительными, он прогнал женщин далеко от своего войска и, обратив их таким образом в бегство, принудил блуждать в пустыне. Когда их, бродящих по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то в их объятиях соитием смешались с ними и произвели то свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот…»

Готы вместе с родственными им гепидами первоначально проживали на южных берегах Балтики, в низовьях Вислы. В первых веках нашей эры эти восточные германцы спустились на юг и заняли огромные территории нынешней Украины, Румынии и Молдовы. Границы Готского царства с подвластными ему германцами-герулами доходили до Танаиса-Дона. В степях между Днепром и Доном кочевали союзные готам аланские племена.

Если готы действительно прогнали отсюда каких-то предков гуннов, то обитать те должны были где-то восточнее, между Доном, Волгой и Кубанью.

Кубанские затворники

При этом исходную страну гуннов Иордан описывает как чрезвычайно болотистое и замкнутое место, откуда те долго не могли выбраться. С его слов, все было так: «Этот свирепый род, как сообщает историк Приск, рассевшись на дальнем берегу Меотийского озера, не знал никакого другого дела, кроме охоты, если не считать того, что он, увеличившись до размера племени, стал тревожить покой соседних племен коварством и грабежами.

Охотники этого племени, выискивая однажды, как обычно, дичь на берегу внутренней Меотиды, заметили, что вдруг перед ними появился олень, вошел в озеро и, то ступая вперед, то приостанавливаясь, представлялся указующим путь. Последовав за ним, охотники пешим ходом перешли Меотийское озеро, которое (до тех пор) считали непереходимым, как море. Лишь только перед ними, ничего не ведающими, показалась скифская земля (владения готов и аланов), олень исчез.

Я полагаю, что сделали это из ненависти к скифам (то есть к готам и аланам) те самые духи, от которых гунны ведут свое происхождение. Вовсе не зная, что, кроме Меотиды, существует еще другой мир, и приведенные в восхищение скифской землей, они, будучи догадливыми, решили, что путь этот, никогда ранее неведомый, показан им божественным (провидением).

Они возвращаются к своим, сообщают им о случившемся, расхваливают Скифию и убеждают все племя отправиться туда по пути, который они узнали, следуя указанию оленя».

Дальний берег Меотийского озера - это по любому получается Азовское побережье Краснодарского края и Ростовской области, приблизительно от современной Голубицкой и Темрюка через Приморско-Ахтарск и Ейск к низовьям Дона. Можно было бы решить, что Иордан все перепутал и «поселил» гуннов слишком близко к Европе, но его сведения подтверждаются данными восточных хроник. Персы и армяне тоже наблюдают гуннов жителями Северного Кавказа, которые в союзе с аланами и маскутами порой вторгались в армянские пределы, но каждый раз неудачно.

Несложно объяснить и замкнутость гуннской прародины. На юг через Кавказские годы их не пускали персы и армяне, охранявшие древние крепости на перевалах, - их тогда именовали запорами Александра в честь великого македонского царя. А на запад эти кочевники долго не могли прорваться ввиду влажного климата. Низовья Волги и Дона,

как и Азовское побережье, превратились в тот период времени в сплошную цепь лиманов, проход в которой гунны обнаружили лишь совершенно случайно.

Хунну или сарматы?

Только вырвавшись из своей замкнутой области, безобразные всадники стали опасны для ближайших соседей. Аммиан Марцеллин свидетельствует: «Гунны, пройдя через земли алан, которые граничат с грейтунгами (то есть готами) и обыкновенно называются танаитами (жителями берегов Танаиса-Дона), произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе. При их содействии они смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Германариха (готского царя)».

Разгромив сначала аланов, а затем и готов, тогдашний цивилизованный мир. Беглые изгнанники-готы, уйдя за Дунай, в имперские земли, вскоре подняли там восстание и уничтожили римскую армию вместе с императором. Начался всеобщий хаос, коллапс и безвластие на ранее цивилизованных землях.

Гунны тем временем подчинили себе практически все оставшиеся к северу от Дуная варварские племена, переместились с ними на территорию нынешней Венгрии, откуда угрожали сразу и Риму, и Константинополю – двум частям бывшей римской державы. Поздние гунны при этом настолько перемешались с подвластными им европейцами, что в большинстве своем были фактически неотличимы от германцев. Несмотря на такое сближение, древние летописцы так толком и не поняли, что за племя пришло к ним из глубин Азии.

Христианский мыслитель и богослов конца IV века Евагрий Понтийский флегматично по этому поводу заметит: «Где находились гунны, откуда они вышли, как пробежали всю Европу и оттеснили скифский народ (то есть готов и аланов), о том никто не сказал ничего ясного». И уже почти в наши дни известный английский историк Эдвард Томпсон вынужден был с ним согласиться: «Не только происхождение гуннов, но и их перемещения, и деятельность до последней четверти IV столетия остается для нас такой же тайной, какой она была для Аммиана Марцеллина».

Впрочем, основных версий у историков относительно происхождения гуннов всегда было две. Одни специалисты, отталкиваясь от созвучия имен, считали их хуннскими племенами, явившимися в Европу аж из степей Северного Китая. Эта версия легко объясняла экзотическую внешность уродливых, с точки зрения тогдашних европейцев, пришельцев. Ведь среди северокитайских кочевников были в том числе ярко выраженные монголоиды, похожие на бурятов или якутов. Именно подобная внешность могла произвести на римлян, аланов и готов столь неизгладимое впечатление. Некая часть снаряжения гуннов, в частности, их луки и седла, однозначно была хуннской.

Другая часть историков доказывала, что у гуннских кочевников было слишком мало общего с их тезками из монголо-северокитайских степей. Хунну были цивилизованным народом, в их стране возникли большие города, их искусство очень напоминало скифское - общий звериный стиль. Хуннское ремесло было на очень высоком уровне развития, особенно металлургия, практически не уступающая китайской. Эти кочевники делали изящные тонкие и прочные мечи из двух видов железа – мягкого и твердой стали. В то время как гунны вынуждены были сражаться очень тяжелыми и толстыми мечами из-за плохого качества металла. Поэтому их правые руки всегда были переразвиты. Украшения у гуннов были самые примитивные, и никакого звериного стиля в них не прослеживалось. Зато они были схожи с теми, что имелись у поздних сарматов. У этих кочевников тоже наблюдался дефицит железа, оно было низкого качества, отсюда такие же тяжелые и толстые мечи.

Впрочем, среди сарматов было гораздо меньше ярко выраженных монголоидов. Зато именно они издревле деформировали свои черепа, накладывая тугие повязки на головы младенцев так, что те невероятно удлинялись. Любили менять форму своей головы и многие гунны. А вот у хуннов такой обычай отсутствовал. Так что свои аргументы были у обеих спорящих ученых сторон.

Генетики надвое сказали

Первую попытку подступиться к гуннам популяционная генетика сделала еще в 2019 году: тогда вышла работа группы международных ученых во главе с венгром Эндре Непарацки. Они изучили генофонд кочевников Карпатской котловины, прежде всего венгерских земель, в том числе три образца гуннской эпохи. Все черепа предполагаемых гуннов были с монголоидными признаками. Выявили три разных игрек-гаплогруппы, показывающие родство по мужской линии.

Две были довольно широко распространены у европейцев и азиатов, а вот одна оказалась довольно специфичной - Q1a2. Поскольку она встречалась у северокитайских кочевников, генетики сделали вывод: «Гаплогруппы эпохи гуннов согласуются с версией происхождения европейских гуннов от хунну».

Впрочем, столь категоричное заявление плохо стыкуется с малым числом изученных образцов уродливых всадников. Вдобавок, сама выявленная линия встречалась не только у хунну. Зародилась эта ветвь в Южной Сибири, скорее всего, в пространстве от Алтая до Байкала, встречается у северных народов, американских индейцев, а также кочевых племен, связанных своим происхождением с сибирскими скифами. Причем у монголов той ветви, что выявили у венгерского гунна, не так уж много - 1-3%. Гораздо больше ее у некоторых народов Алтайского региона или сибирских татар. Даже у современных шведов ее около 4%, еще чаще она встречалась у шведских викингов. Рискованно записывать европейских гуннов в потомки северокитайских хунну на таких шатких основаниях.

Уже в 2022 году появилась более обстоятельная работа практически той же самой группы генетиков, но теперь первым автором был заявлен другой венгр - Золтан Ракоти. Анализировалось теперь не три, а девять образцов, опять-таки с венгерской территории. Среди них были два монголоида с деформированными черепами, один монголоид с европейскими чертами, один европеоид с монголоидными признаками и даже один чистый европеоид. Такая вот разношерстная компания в смысле антропологических признаков.

Но все эти люди упокоились по гуннскому обычаю, с соответствующим оружием и украшениями. Каково же было удивление ученых, когда они обнаружили, что из девяти гуннов только четверо по происхождению были связаны с Азией, а большинство - пятеро - являются преимущественно европейцами, демонстрируя германские и прежде всего готские корни.

Среди азиатских гуннов двое человек оказались родом с Востока Евразии, в связи с чем генетики отметили «вероятное монгольское происхождение и значительную близость этих людей к ранним хунну». Правда, произойти напрямую от ранних хунну (II век до н.э.) европейские гунны (IV век н.э.) никак не могли. Поздние же хунну, гораздо более близкие к ним по времени (II век н.э.), уже отличались от ранних значительной монголоидностью, особенно в восточной половине северокитайских степей. От них этих двоих азиатских кочевников можно было вывести, лишь добавив в хуннский генофонд компонент сибирских скифов. С другой стороны, бросалось в глаза сарматское влияние как на часть азиатских, так и на некоторых из европейских гуннов.

Один азиатский гуннский образец по полногеномным компонентам оказался практически чистым сарматом, а два европейских гунна моделировались как смесь: 70% европейцев плюс 30% сарматов. Еще один был похож на смешение 80% европейцев с 20% сибирских скифов.

В целом же сарматские корни прослеживались у четырех из девяти (почти половина) гуннских образцов с территории Венгрии, вот почему авторы исследования заявили о «значительном сарматском влиянии на европейских скифов». Получалось, что историки ждали ответа от генетиков на вопрос «Кто же такие гунны – сарматы или хунну?», а они, как та бабушка, надвое сказали.

Гунны под микроскопом

Попробуем детальней разобраться с гуннскими образцами, раз уж генетики не слишком нам помогли. Из четверых азиатских гуннов двое выглядят самыми восточными, близки современным монголам и калмыкам, еще двое – более западные. Один из них по полногеномным данным демонстрирует родство с татарами Поволжья, другой - с ногайцами Ставрополья. Займемся тогда наиболее восточными из гуннов. Первый образец действительно близок к некоторым из монгольских кланов. Но игрек-гаплогруппа у него R1a, ветвь R-Z94, характерная скорее для арийских кочевников Средней Азии. Конкретный субклад R-S23201 встречается у одного китайца, одного албанца, двоих турок, двоих англичан, двоих французов, двоих казахов и десятка волжских татар. Прямо скажем, это мало похоже на наследие монгольских хунну. Более того, именно данная ветвь встретилась ученым у древнего кочевника с территории Киргизии, что в любом случае несколько западнее основного ареала распространения хунну. Второй восточный гунн из всех современных народов ближе всего к калмыкам. Но у него тот же самый игрек-субклад, что и у предыдущего собрата, чаще встречающийся ныне у жителей Татарстана.

Два других гунна, хоть и могут быть признаны азиатами, сдвинуты к обитателям Европы. Тот, что из всех современников выбрал ставропольских ногайцев, по игрек-галогруппе оказался носителем германской ветви R-U106. Четвертый азиатский образец, признанный по полногеномным данным чистым сарматом, из всех современных народов оказался ближе опять-таки к казанским татарам. Тем не менее среди носителей его игрек-субклада есть двое сарматов с территории России и один поздний хунн из Монголии.

Интересно, что трое из четверых азиатских гуннов, похороненных в Венгрии, принадлежали к одной игрек-линии R1a, ветвь R-Z94, характерной скорее для скифо-сарматских кочевников. Они были и у хунну, но наряду с целым рядом восточных линий, которых у европейских гунновпока не обнаружено.

Похоже, что в лице безобразных всадников мы столкнулись прежде всего с сарматскими племенами Великой степи, хотя не исключено, что часть из них пришла с отдаленных восточных земель типа Киргизии, Восточного Казахстана и Западной Монголии.

Что касается пятерых европейских гуннов, то вполне очевидно, что эти люди - потомки тех готских и аланских племен, которые сначала стали союзниками гуннов, а потом породнились с этими кочевниками и смешались с ними. Двое из этих людей показывают близость к западным украинцам, один - к северным украинцам и русским, еще один - к хорватам, и самый экзотический гунн - к эстонцам и литовцам. Очевидно, что поздние гунны превратились в сборную солянку чуть ли не всех народов Восточной Европы.

На сегодняшний день гуннская история выглядит следующим образом. Наиболее восточные из сарматских племен Средней Азии в III - начале IV века оказались в степях между Доном, Кубанью и Волгой. Вероятно, именно этих людей за их экзотическую внешность Иордан в своей легенде называет «злыми духами». Здесь они включили в свой состав западные сарматские племена (изгнанных ведьм), и уже все вместе обрушились на аланов и готов, устроив общемировой переполох. С одной стороны, ядро этих людей пришло издалека, из Киргизии или даже Западной Монголии, с другой - часть из них была нашими земляками, древними кочевниками причерноморских и кубанских степей, чьи курганы мы постоянно наблюдаем вдоль дорог. Такими предстают перед нами грозные «потрясатели Вселенной».

Опубликовано в газете "Краснодарские известия" №17 (6643) 17 февраля 2022 г.