– Как же так, Холмс? Получается, учёные нашли "славян" сразу трёх видов: археологических, лингвистических и летописных. Только эти "находки" друг с другом решительно не хотят совпадать. Первые обосновались к Северу от Карпатских гор, вторые – по логике должны обитать где-то рядом с балтами, а третьи встречаются византийцам в низовьях Дуная. Как же нам теперь эти сведения совместить, чтобы обнаружить реальный корень этого племени, его настоящих прародителей?

– Не горячитесь, Уотсон. Для начала давайте разберёмся с археологическими культурами на Востоке Европы: наведём здесь порядок, очистим подлинные знания от всякого рода идеологической чешуи, соскребём с них толстый слой научных мифов и застарелых заблуждений. Пусть они, наконец, блеснут своей первородной красотой.

– Ох, мне кажется, их блеском нам с вами любоваться ещё не скоро. Знаете, Шерлок, с того момента, как вы взялись искать славян, нашей команде только тем и приходится заниматься, что разрушать предубеждения, сложившиеся в науке по имени славистика. Как будто мы попали в очень грязную, доверху забитую всяким хламом комнату, из которой уже вынесли груды мусора и тонны сломанной мебели, а до полного порядка тут всё ещё далеко.

– Не огорчайтесь, коллега. Ведь мы с вами возвращаем прошлое целому семейству народов. Почти по Гамлету: "Распалась связь времён. И то скверней всего – что я рождён восстановить её!" Миссия на наши плечи свалилась действительно трудная. Но никто ведь и не обещал, что задание будет простым? Впрочем, я обожаю такие тренировки мозга. Ведь чем сложнее загадка – тем интересней искать её решение. Поэтому отриньте в сторону хандру, мой дорогой доктор, и снова беритесь за дело. Взгляните лучше сюда. Перед нами весьма неплохая карта российского языковеда Юрия Корякова, отражающая господствующие на сегодняшний день в науке представления об археологических культурах V-VII столетий. Возьмём её за основу. И попробуем слегка улучшить.

 

– А по-моему, вполне добротная работа. Посмотрите, Холмс, здесь даже "остров Припять" указан. Чем, собственно говоря, она вас не устроила?

– Видите ли, Уотсон. С моей точки зрения, автор карты попытался отразить положение дел, складывающееся на протяжении довольно длительного периода времени: с V по VII век. Между тем, в каждом из этих столетий местоположение многих славянских племён существенно менялось. Получается, одни культуры возникли раньше, другие – сложились намного позже. Кто-то всю эпоху провёл на одном месте, а иные сразу устремился в дальние края. Если всё это зафиксировать единовременно, как в данном случае, то карта становится подобна фотографии, где отдельные фигуры проявились довольно чётко, а другие смазались – растянуты почти на полснимка. Мы с вами знаем, к примеру, что славян не было на Висле и Одере, не говоря уже о карпатской котловине, вплоть до ухода лангобардов и падения Гепидского царства, то есть, до второй половины VI века. Поэтому давайте забудем о Великой Германии – её для нас пока просто не существует. Теперь, что касается Сарматии. Последние открытия археологов в районе Острой Луки Дона, показали, что пеньковское сообщество охватывало в том числе и верховья этой реки. В свою очередь многие исследователи считают ныне тушемлинскую и даже культуру псковских курганов производными от колочинской с берегов Десны. И, наконец, "готскую пробку", о которой поведал нам господин Гавритухин, я бы не спешил однозначно включать в ареал праго-корчакской культуры. И вот вам, Уотсон, та же самая карта, но уже с моими уточнениями.

 

– Зная вас, Холмс, могу биться об заклад, что вы тут же попросите меня высказать своё мнение.

– Разумеется, Уотсон, мне бы хотелось узнать ваши соображения по поводу получившегося расклада.

– Ну, что ж, извольте. На что сразу обращаю внимание – в таком виде пражское (или лучше всё же корчакское?) сообщество выглядит куда более скромно. Особенно на фоне явно усиливших свои позиции сородичей: пеньковцев и колочинцев. Только я отнюдь не уверен, что вы поступили справедливо, отняв у будущих пражан территорию Поднестровья. Да, там, конечно, проживали бывшие германцы, сарматы и гето-даки, но ведь Игорь Гавритухин убеждает нас, что всего за одно столетие все они были успешно ассимилированы. И поглотили их, вне всякого сомнения, выходцы с Припяти.

– Вы так уверены в этом, Уотсон?

– А какие могут быть в том сомнения?

– Видите ли, коллега, в те времена, когда выходцев с берегов Припяти ещё не считали главным стволом славянского дерева, прикарпатские земли, включая верховья Днестра и Прута, зачастую вообще включали в ареал пеньковцев. Посмотрите на карту Валентина Седова, где он отметил сгустки пеньковских поселений. Обратите внимание, Уотсон, на то пятно, что значится здесь под номером один. Узнаёте? Это как раз и есть территория Среднего Поднепровья и Верхнего Попрутья. Иначе говоря, речь идёт о той самой "пробке" Игоря Гавритухина. Только здесь она благополучно вписалась в ареал пеньковцев-антов.

 

– Уж не хотите ли вы сказать, Холмс, что в зоне, занятой "готской пробкой", пеньковских сёл было не меньше, а может даже больше, чем корчакских? А наш академик, случаем, не мог ошибиться в пользу антов?

– Уотсон, вы недооцениваете труды Валентина Седова. Это был фундаментальнейший исследователь, не чета многим нынешним. Можно спорить с его концепциями или не соглашаться с подходами, но книги этого автора о ранних славянах по объёму собранных и обработанных археологических материалов до сих пор не имеют себе равных. Особенно впечатляет его анализ славянской керамики. Академик её делит на две группы: праго-корчакскую и праго-пеньковскую. И вот, что он пишет о распространении тех, кого ныне безоговорочно признали "ядром": "Славянская керамика первой группы получила распространение также в Поднестровье, в нижнедунайских и среднедунайских землях и на верхней Эльбе. Однако, если в бассейне Вислы и в Припятском Полесье она была господствующей, а порой и единственной формой керамики VI-VII веков, то в более южных областях Европы наряду с глиняной посудой первой группы получили распространение и иные формы славянской керамики. Уже в Верхнем Поднестровье вместе с керамикой первой группы широко представлена глиняная посуда второй группы. Здесь имеются единичные поселения, содержащие исключительно керамику первой группы, но в основном эта керамика сосуществует на одних и тех же поселениях с иными формами". Понимаете, о чём идёт речь, Уотсон? В Прикарпатье проживало некое местное население. Сюда же двинулись и миграционные потоки. Но не один, а целых два. И не факт, что северный, с Припяти, был мощней, чем восточный, с берегов Днепра. Напротив, многие историки считают, что анты были гораздо многочисленней своих соседей и на первом этапе лидировали именно они. Вот, что пишет об этом Сергей Алексеев: "В конце V – начале VI века бесспорными гегемонами ареала, населенного предками славян, являлись антские племена. Анты заселяли обширную территорию от Карпат до Днепра, от северных окраин лесостепи до среднего течения рек черноморского бассейна. Наиболее плотно анты заселяли Поднестровье. Плотнее всего были заняты ими север Прутско-Днестровского междуречья и долины прилегающих левых притоков Днестра (Серет, Збруч)". А это как раз и есть зона той самой "пробки".

– Простите, Холмс, но если здесь сначала обитали некие дако-гото-сармато-славяне, потом почти одновременно появились выходцы с Припяти и анты с Днепра, то отчего эти земли с их столь сложным составом населения археологи однозначно включили в ареал праго-корчакской культуры? То есть не просто отдали их пришельцам, а приписали конкретно к одной их разновидности?

– Это тот самый случай, Уотсон, когда в поддержку определённой археологической культуры сработала магия громкого имени. Видите ли, Уотсон, в идеале те или иные концепции учёных должны строиться на основании фактов. Но в жизни частенько всё происходит от обратного – историческую фактуру начинают подгонять под уже имеющиеся версии. Корчакцам в этом плане просто повезло. Они почти идеально укладывались в готовую схему.

– Я не очень понимаю, Шерлок, о каких схемах и версиях вы говорите?

– А вы поставьте себя на место археологов, Уотсон. И всё прекрасно сообразите сами. Те, кто проводят раскопки, они ведь тоже читали летописи и хорошо знали о двух племенах, беспокоивших византийцев. Помнили они и высказывания Прокопия о родстве склавинов и антов. Известны им были и труды Иордана, который сообщал буквально следующее: "После избиения герулов тот же Германарих поднял оружие против венедов... Они, как мы установили в начале изложения, именно в перечне народов, происходя из одного племени, имеют теперь три имени: венеды, анты и склавины. Хотя теперь по грехам нашим они свирепствуют повсюду, но тогда все подчинялись приказам Германариха". Проще говоря, готский историк нарисовал учёным такую картину: некогда на Востоке Европы проживали венеды. Затем их покорили германцы. После потомки покорённых стали склавинами и антами. У археологов же дела складывались следующим образом. Сначала они нашли две похожие друг на друга культуры: корчакскую на Припяти и Тетереве, а также пеньковскую на Днепре и Днестре. Последняя почти идеально совпала по территории с владениями летописных антов, живших в пространстве "от Данастра до Данапра". Чуть позже было открыто киевское сообщество, из недр которого вышли и те и другие. Причём, что характерно: киевляне пострадали от нашествия черняховцев-готов. Германцы оттеснили их с тучных днепровских чернозёмов в более северные лесные края, оставшихся на Юге просто подчинили себе.

–После этого трудно было не сопоставить данные раскопок со сведениями летописей и не сделать буквально напрашивающихся выводов!

– Так и произошло, Уотсон! Киевскую культуру сразу же сопоставили с венедами Иордана. Пеньковцев мгновенно признали антами. После чего учёным уже не оставалось иного решения, кроме как провозгласить корчакцев "склавинами". Тогда мозаика у них окончательно складывалась. И всё было идеально: вот анты, вот склавины, и те и другие происходят от венедов. Сбылась вековая мечта историков – предки нашлись! Голоса скептиков и сомневающихся потонули в хоре радостных возгласов поддержки. С тех самых пор привязка "склавины – праго-корчакцы, анты – пеньковцы" стала аксиомой мировой славистики. Её воспринимают, как нечто само собой разумеющееся. Как утверждение, не требующее доказательств. Так и возник, пожалуй, самый стойкий миф исторической науки, изучающей ранних славян. Его не смогло поколебать даже открытие третьего сообщества, вышедшего из недр всё той же киевской культуры – колочинцев, обитавших на берегах Десны.

– Интересно, как выкрутились учёные из щекотливого положения, когда вместо двух ожидаемых народов – склавинов и антов – они получили целых три археологических культуры, выпорхнувших из одного гнезда?

– Они не стали долго ломать головы и предположили первое, что им пришло на ум. Колочинцы, по мнению исследователей, это те племена, кто сохранил за собой древнее название всего народа. Вот, что думают по данному поводу видные украинские археологи Андрей Облонский и Ростислав Терпиловский: "Колочинская культура в целом формировалась на основе деснинского варианта киевской. Не исключено, что она соответствовала раннесредневековым венетам Иордана". Получилась по-своему очень логичная и стройная версия. Анты – это те венеды, что покорились готам. Колочинцы – потомки непримиримых племён, ушедших в глухие днепровские леса под натиском германцев и сохранившие древнее имя. Наконец, корчакцы с Припяти – их историческая судьба оказалась наиболее сложной. Этих людей не сразу даже признали выходцами из киевского сообщества. Ныне, однако, археологи считают их наследниками самых северных венедских племён, которых из днепровских лесов оттеснили на Запад непокорённые германцами деснинцы. Когда последние под натиском готов отступили в дебри Верхнего Поднепровья, они прогнали из этих мест живших там ранее собратьев. И тем ничего не осталось, как податься в болота Припяти, поселиться на малопригодных для жизни землях, где они долгое время находились в полной изоляции, отрезанные от всех непролазными трясинами. Затем эти отшельники вылезли из своих топей и стали грозными склавинами. И всё было бы хорошо. Но у этой довольно убедительной версии имелась одна "ахиллесова пята".

– И какая же?

– А вы взгляните на нашу "улучшенную" карту, Уотсон, и сразу всё поймёте сами. Слишком далеко располагались праго-корчакские древности от дунайских низовьев. Огромные расстояния отделяли этих людей от границ Византийской империи. Много разных плёмен обитало в пространстве между окрестностями Припяти и берегами Истра. Спасти концепцию "праго-корчакцев – склавинов" могли только доказательства того, что эти люди каким-то образом всё же проникали в низовья Дуная и уже оттуда угрожали владениям Империи. Началось незаметное для посторонних глаз "подтягивание" корчакцев к византийскому Лимесу. И первой "жертвой" такого подхода стало население Среднего Днестра и верховьев Прута, того самого региона, что Гавритухин окрестил "германской пробкой", закупорившей "бутылочное горлышко" миграционного потока. В Прикарпатье жили в первую очередь выходцы из Готского царства: бывшие вандалы, готы, бастарны, сарматы, гето-даки. Обитали здесь и венеды, вероятнее всего из числа невольников тех ремесленных центров, что создавали здесь кочевники ещё до прихода германцев. На знаменитой Певтингеровой карте эти смешанные племена к Северу от Карпат звались "лугиями-сарматами" и "венедами-сарматами". В гуннскую эпоху сюда же попали анты с Днепра и отшельники с Припяти. Но вряд ли пришельцы, даже в совокупности, превосходили в численности аборигенов. Тем не менее, учёные очень хотели "пододвинуть" своих археологических "склавинов" как можно ближе к местам обитания их летописных тёзок. Посмотрите, к примеру, Уотсон, на какие ухищрения вынужден пускаться академик Валентин Седов. А ведь это один из самых добросовестных российских исследователей. Поэтому он сначала скрупулезно указывает все посёлки Поднепровья, где попадается пеньковская керамика. При этом тот факт, что в большинстве из них туземцы по численности превосходили любых пришельцев, историк просто опускает. Затем, не найдя ничего лучшего, он поверх получившейся картины рисует жирную стрелку с Севера. Дескать, кто бы тут не жил, затем сюда пришли грозные выходцы с Припяти и всех покорили. Полюбуйтесь, коллега, как всё это выглядит на оригинальной карте Седова.

Получилось не хуже, чем на картинах признанных баталистов. "Взлом жаждущими проникнуть на Юг склавинами "германской пробки". Художественный шедевр! Можно подумать, что речь идёт не о переселении нищих, раздетых и практически безоружных людей, только-только выползших из трясин в более благодатные края, где живут племена посильней и побогаче, а о неком подобии нашествия свирепых гуннов, сметающих всё на своём пути.

– Если я правильно вас понял, Холмс, вы полагаете, что пришельцы с Севера никаким образом не могли истребить тут более многочисленных аборигенов. Но ведь в истории были случаи полного замещения населения тех или иных мест?

– Сплошь и рядом, Уотсон. Но при таких обстоятельствах всегда остаются следы конфликта: сожжённые дома, непогребенные тела, невостребованные клады и так далее. А все исследователи отмечают исключительно мирный характер появления новичков с Севера. Замечу, коллега, что далеко не все учёные вообще разделяют мысль о приходе сюда племён с Припяти. Украинские археологи, например, считают, что пражская керамика сложилась здесь вполне самостоятельно, вызрела из местных элементов. Куда более очевидна миграция сюда пеньковских племён. Послушайте, что пишет об этом исследователь Сергей Алексеев. Не забудьте, что он именует праго-корчаковцев "словенами". Вот его мнение: "В первых десятилетиях VI века происходит расселение племен пеньковской культуры на запад от Днестра. Прежде всего, анты заняли значительную часть Прутско-Днестровского междуречья. Районом наиболее плотного антского расселения и тогда остались земли в бассейне верхнего и среднего Днестра с прилегающей частью междуречья. Антское население здесь абсолютно преобладало над словенским. Основной поток миграции двинулся в уже занятые словенами земли Буковины, к югу от верховий Прута. Довольно плотно заселив эту область, анты тронулись вниз по Сирету, местами переходя реку. В итоге древнейшие словенские поселения Буковины и Молдовы (Рашков, Кодын, Гореча, Ботошаны) оказались смешанными по составу населения, антско-словенскими. Значительная часть этой территории (по крайней мере, на севере) была уже освоена словенами. Отношения между двумя группами славяноязычного населения в то время были мирными. Анты были более многочисленны и лучше организованы. Они без каких-либо конфликтов селились на словенских поселениях или чересполосно с ними. Мирное совместное проживание словен и антов отмечено, прежде всего, на поселениях Буковины и Северной Молдовы (Кодын, Гореча, Каменка). Некоторые из них, как уже говорилось, возникли как словенские еще до прихода антов. В политическом плане более сильные анты, конечно, лидировали в этом симбиозе. Родственные словене не оказали сопротивления антской миграции. Зато она натолкнулась на естественную враждебность местного романизированного дакийского населения, сосредоточенного в горных областях. С немногочисленными словенами дакийцы сосуществовали в основном мирно, но приход многолюдного, хорошо организованного потока переселенцев не мог не вызвать осложнений".

– Получается, что основная миграционная волна прикатилась в Прикарпатье отнюдь не с Севера, а из страны антов? И она был настолько сильна, что на определённом этапе вызвала сопротивление местных элементов? Тех, кого Алексеев именует "дакийцами", а другие историки полагают симбиозом "дако-гото-сармато-славян". То есть, если вернуться к терминологии Игоря Гавритухина, то "готскую пробку" попробовали взломать отнюдь не скромные обитатели берегов Припяти, а куда более многочисленные анты?

– Честно говоря, мне не слишком понравилось само выражение российского археолога. От него рукой подать до деления народов на полноценные и всех остальных. Дескать, если это чистые славяне с берегов Припяти, то они имеют право свободно двигаться в любых направлениях, в том числе через земли иных народов. И всякий, кто им в том препятствует, особенно, если речь идёт о непонятном конгломерате народов, не достоин уважения. Он всего лишь преграда. "Пробка" в "бутылочном горлышке". А ведь сказано о живых людях. К тому же обитающих в своих родных местах. Ну, да ладно, не будем отвлекаться на типичное проявления славянского шовинизма. Просто подведём итоги более внимательного изучения этнической ситуации в Прикарпатье. Признаем вполне очевидное: как жил здесь народ весьма сложного дако-гото-сармато-венедского происхождения, так никуда он и не делся. Возможно лишь, что этих людей чуть потеснили в сторону гор их восточные соседи-анты. Но массовых миграций с Севера обнаружить здесь не удаётся. Праго-корчаковцы, которых археологи поспешно записали в "склавины", конечно, здесь проживали. Но только как один из элементов этнического винегрета. И далеко не самый главный. Однако, Уотсон, если вы ещё раз взгляните на нашу "исправленную" карту, то без труда обнаружите, что обитатели Среднего Днестра и верховьев Прута были далеко не единственными, кто отделял полесские племена от северных берегов Дуная. Между стеной Карпатских гор и течением реки Прут вы увидите странную надпись "ипотешти-кындешти". Пришла пора познакомиться с этими людьми поближе.

<<Назад   Вперёд>>