Предлагаю каждый фрагмент исторической хроники, каждый эпизод, связанный с областью обитания склавинов или образом жизни этих варваров, считать за один голос, который нам с вами предстоит подать в пользу одного из вариантов размещения страны Склавинии. Как камушек, будем класть его на ту или иную чашу весов. И, таким образом, все мы становимся арбитрами в необычном соревновании: битва ипотештинцев против пражан за право считаться склавинами.

Что ж, начнём наше научное состязание. Свидетель номер один, Прокопий Кесарийский, сообщая о племенах своего знаменитого рефрена "гунны, склавины и анты", заканчивает фразу так: "которые имеют жилища по ту сторону реки Дуная, недалеко от его берега". Он же, рассказывая уже только о склавинах и антах, уточняет относительно их привычек и мест пребывания: "именно поэтому они и занимают неимоверно обширную землю: ведь они обретаются на большей части другого берега Истра". Пражане, даже с приписанной им "готской пробкой", по любому находились за многие сотни километров от "другого берега Истра", они никак не могли иметь жилища, "недалеко от его берега". Замечу, что владения антов-пеньковцев тоже нигде не выходят к побережью данной реки, хотя в низовьях подступают к ним довольно близко. Значит, впечатление о пребывании в здешних местах данного союза племён у Прокопия могло возникнуть только благодаря ипотештинцам. Тем более, что речь идёт о "большей части другого берега". Без тени сомнений мы просто обязаны положить прокопиевский камешек на чашу весов с надписью "ипотешти".

Теперь заслушаем показания Иордана. Хотя этот автор изъясняется куда более витиевато, он пробует, в рамках своих возможностей, уточнить для нас границы страны склавинов. Вот отрывок из его знаменитого сочинения "Гетика": "Ведь Скифия погранична земле Германии до того места, где начинается река Истер и ширится Морсианское болото, простираясь вплоть до реки Тиры, Данастра и великого Данапра... В этой Скифии первым с запада пребывает народ гепидов, который окружен великими и славнейшими реками. Ведь по северу и по его области растекается Тисия (Тиса), с юга же (его) отсекает сам великий Данувий, с востока – Флутавсий (Олт), который, будучи стремительным и изобилующим водоворотами, неистовствуя, катится в воды Истра. В их, (то есть рек), окружении лежит Дакия, укрепленная (расположенными) наподобие венца крутыми Альпами (Карпатами). У их левой стороны, которая склоняется к северу, от истока реки Вистулы на огромных пространствах обитает многочисленное племя венетов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и мест обитания, преимущественно они все же называются склавинами и антами. Склавины живут от города Новиетуна и озера, которое называется Мурсианским, вплоть до Данастра и на севере до Висклы; болота и леса заменяют им города".

Иордан, конечно, тот ещё путаник. Особенно по части передачи географических названий. Тира и Данастр у него – две разные реки, хотя речь идёт об одном и том же Днестре. Дунай у него то Данувий, то Истр, то Истер. При этом последний начинается на границе "Германии" и "Скифии", то есть не у своих реальных истоков, а где-то после впадения в него Дравы, Тисы или Савы, то есть уже в нижнем своём течении. Точно также Висла в одном и том же небольшом фрагменте названа то Вистулой, то Висклой; а Морсианское болото тут же становится Мурсианским озером. Тем не менее, даже сквозь все эти передряги попробуем добраться до смысла того, что хотел рассказать нам готский историк. А поможет нам в этом Гепидия, точнее – наше знание её точных пределов. Не даром мы с вами уделили столько внимания археологическим памятникам данных восточных германцев. Обычно Королевство гепидов на картах изображают приблизительно так:

Но мы то с вами помним, что Второй Паннонией с городом Сирмий варвары овладели только в период византийско-остготской войны. Примерно в это же время ими были захвачены окрестности Сингидума и Прибрежная Дакия – земли по другую сторону Дуная. Вряд ли Иордан признавал право германцев хозяйничать на этих территориях. Кроме того, междуречье Дуная и Тисы, как нам прекрасно известно, не было заселено, оно являло собой "полосу страха" между двумя враждебными народами. Неудивительно, что Иордан ограничивает место пребывания гепидов одной лишь Дакией, страной между Тисой, Дунаем и Олтом. И эта область у него выступает у него пределом Скифии, поскольку сказано: "в этой Скифии первым с запада пребывает народ гепидов". А значит, здесь же "начинается река Истер и ширится Морсианское болото". Из сего пассажа следует, что у Мурсианского озера (оно же болото) есть лишь два варианта локализации. И оба они способны ввергнуть в шок учёных-славистов. Знаменитое место, одна из точек, откуда начинаются владения склавинов, могло быть либо в устье реки Тисы, либо ещё далее к Западу, напротив впадения в Дунай Дравы. Замечу, что неподалёку от последней точки находился и крупный римский город Мурса, одноимённый загадочному водоёму.

В любом из двух случаев получается, что значительная часть владений склавинов оказалась на территории Гепидской державы – ведь все земли к Западу от Олта контролировали восточные германцы. Что только не выдумывали отечественные историки, куда только не переносили сие злосчастное для них озеро: и к Северу – на Балатон, и к устью Дуная – в район Исакчи, лишь для того, чтобы не признавать очевидного. А всё потому, что специалисты прекрасно знают – в пространстве от Олта до Тисы, не говоря уже о более западных землях нет ни одного раннего славянского поселения. Да что там поселения, нет ни одного черепка в пражской или пеньковской традиции, который бы можно было датировать временем ранее начала VII столетия. Получается, что Иордан чётко видел склавинов там, где "археологические славяне" появятся лишь спустя полвека, если того не позже. Зато керамика в "дакийской традиции", та самая, что составляет основу ранней ипотештинской культуры, здесь встречается в изобилии. Само сообщество Ипотешти-Кындешти-Чурел, как мы знаем, продолжалась и в землях Олтении, и в Трансильвании, да и на берегах Тисы подчас находят схожую посуду. Правда, позже в этих пределах повсеместно утверждается культура гепидов, местные черты сглаживаются и они уже не столь заметны. Население, оказавшееся на территории восточногерманской державы начинает во всём подражать своим германским господам, от последних его уже отличить не так легко. Значительная часть людей, первоначально называемых "склавинами", уже вскоре на землях к Западу от Карпат и Олта становится "гепидами". Поверить в такое превращение отечественные археологи никак не могли. Вот почему они предпочитали "не находить" Мурсианское озеро в принципе.

Обратите внимание, из текста готского историка следует, что владения склавинов начинались именно там, где заканчивалась страна гепидов – Дакия. Между этими областями не указано никакого промежутка, не поселён ни один иной народ. Стало быть, германцы обитали внутри Карпатской котловины, а наших героев следует замечать по другую сторону этого горного хребта. Для наглядности предлагаю нанести на карту карпатского региона те точки, которые определил в качестве ориентиров склавинских границ Иордан: озеро Мурсианское (два варианта локализации), город Новиетун, Данастр и истоки Вистулы в том плане, как их понимали римляне. И вот, что у нас получилось.

Где бы не располагалось загадочное Мурсианское озеро – у впадения Дравы или же рядом с устьем Тисы – в любом случае владения склавинов по Иордану тянулись вдоль значительной части Нижнего Дуная, что как нельзя лучше отвечает словам Прокопия о том, что "они обретаются на большей части другого берега Истра". Некоторые слависты пытались истолковать слова готского историка таким образом, будто бы тот писал, что владения венедов находились на "безмерных просторах" к Северу от истоков Вислы. Но прочтите ещё раз отрывок из Иордана целиком – ничего подобного у древнего автора нет и в помине. Вислу, а точнее, место её рождения, он упоминает лишь как крайнюю северную точку распространения склавинов, не более того. А если мы соединим все четыре указанные готским писателем ориентира, то получим гигантскую подкову, обнявшую по внешнему периметру изгиб Карпатских гор. Склавинов, стало быть, следует искать между их отрогами, Дунаем, Днестром и истоками Вислы.

Какая же археологическая культура в наибольшей степени отвечает этому описанию? Даже, если мы присоединим к пражанам территорию "готской пробки", область их распространения лишь частично, на крайнем северо-востоке, перекроет описанную Иорданом страну. Зато ипотештинцы при помощи той же самой "пробки" практически идеально втискиваются в исполинское полукольцо готского историка. Можно, конечно, по примеру многих видных славистов, делать вид, что мы так и не поняли, о чём повествует автор "Гетики", и не ведаем, где проходит западная граница Гепидии, рождается Истр, и находится Морсианское болото, оно же озеро. И продолжить утверждать, что склавины на Дунае не жили постоянно, а лишь ходили сюда дальними походами. Но разумней просто вспомнить, что даже по Гавритухину, "влияние явно связанное с Ипотешть-Чурел-Кындешть прослеживается далеко на Север. Соответственно, провести жесткую границу между ИЧК и Пражской культурой невозможно в принципе." То есть даже главный апологет пражан признаёт, что материальная культура людей, обитавших на северо-восточных склонах Карпатских гор, с равным успехом может быть приписана не только аборигенам Припяти, но и обитателям дунайских низовий. Несомненно, земли ипотештинцев, особенно, если добавить к ним территорию "германской пробки", в наилучшей степени отвечают словам Иордана о местоположении страны склавинов. Второй камешек падает всё в ту же чашу.

Если Прокопий описывал своих склавинов и антов, находясь в Италии, по рассказам варваров, служивших в византийской армии; если готский епископ Иордан часто путался в географических названиях; то третьего свидетеля, на сведения которого стоит обратить внимание, сложно упрекнуть в подобных недостатках. Кто бы не написал трактат "Стратегикон" – византийский император Маврикий или кто-то иной – этот человек явно разбирался в военном деле и готовил крупную военную кампанию против северных варваров. А значит, склавины его интересовали с чисто прагматической точки зрения, в плане того, как наилучшим способом вести против них боевые действия. И вот, что пишет данный стратег по интересующему нас вопросу: "Владение склавов и антов расположены по рекам и соприкасаются между собой, так, что между ними нет резкой границы". С равным успехом этот отрывок можно истолковать как в пользу жителей Припяти, так и в поддержку обитателей дунайских низовий. Действительно, все три восточноевропейские культуры – ипотештинцы, корчаковцы и пеньковцы – чётких рубежей меж собой не имеют и плавно перетекают друг в друга. Однако, дальше начинаются уточнения: "Так как реки их впадают в Дунай, то всё это легко сплавить на кораблях" – пишет автор "Стратегикона" относительно воинских запасов, полагая, что в данном случае армии вовсе не обязательно их таскать за собой – лучше эту миссию поручить дунайской флотилии. Но в Дунай впадают только реки страны ипотештинцев: Олт, Арджеш, Яломица, Сирет и Прут. Даже главная артерия северо-восточного Прикарпатья – Днестр свои воды несёт уже напрямую в Чёрное море. Что уж тут говорить о Припяти, Тетереве или Днепре? Очевидно, что воевать, имея поддержку со стороны речной флотилии, можно только на Нижнем Дунае с обитателями Валахии. Уже в Молдове делать это будет проблематично, ибо такие горные реки, как Сирет, Прут или Днестр чуть выше от устья становятся несудоходны из-за множества порогов, отмелей и перекатов. Между тем, Маврикий убеждён, что войну со "склавами и антами" можно вести, не отходя далеко от берегов Истра. Стратегические резервы он рекомендует сосредоточить в византийских пределах "на расстоянии одного дня пути от Данувия". Любому разумному человеку понятно, что вершить боевую кампанию, оставив ресурсы на южном берегу, а запасы оружия и продовольствия сложив на кораблях речной флотилии, можно только против племён Нижнего Дуная. Таким образом, в разряд маврикиевых "склавов" никак не могут попасть ни обитатели бассейна Припяти, ни даже жители северо-восточного Прикарпатья – пресловутой "пробки". Ещё один камушек с громким стуком падает в ипотештинскую чашу весов.

Движемся дальше. У нас есть занятный эпизод с возращением герулов на остров Фуле. Эта эпопея, которую большинство исследователей относит к 512 году, является самым ранним упоминанием народа "склавинов" в анналах мировой истории. Дело было так. Герулы внезапно потерпели нежданное поражение от лангобардов. И, вот что пишет Прокопий о дальнейших злоключениях этого племени после военной катастрофы: "Поэтому жить так, как жили их отцы, они уже не могли, но, снявшись оттуда возможно скорее, они все время двигались вперед и вперед, блуждая с детьми и женами по всей той стране, которая лежит за рекою Истром. Прибыв наконец в страну, где в древности жили руги, которые, соединившись с войском готов, вместе с ними ушли в Италию, эрулы обосновались тут. Но под давлением голода, так как страна была пустынной, немного времени спустя они поднялись оттуда и подошли близко к пределам гепидов. И сначала гепиды на их просьбу позволить им поселиться и быть их соседями дали им разрешение, но затем без всякого повода они начали проявлять против них всякие незаконные действия: они насиловали их женщин, угоняли их быков и грабили их достояние. Они не останавливались ни перед какой несправедливостью и, наконец, беззаконно начали с ними войну. Не имея возможности дольше терпеть это, эрулы, перейдя реку Петр, решили поселиться там вместе с римлянами; императорский престол занимал тогда Анастасий, он принял их с большой охотой и дал им разрешение устроиться здесь". Первоначальная область жительства герулов располагалась, видимо, в долине Моравы и в Западной Словакии, в тех самых местах, куда Пётр Шувалов затем стремился отправить принца Ильдигиса и гостеприимных склавинов. После своего поражения несчастные германцы перешли на другую сторону Дуная и пытались осесть в Нижней Австрии (район нынешней Вены) – "в стране, где в древности жили руги". Затем герулы оказались в пределах Гепидского королевства. Вероятно, где-то поблизости от устья Тисы. В дальнейшем и летописи, и находки археологов замечают это племя в окрестностях Сингидума – нынешнего Белграда. Видимо, это те самые земли, что предоставили скитальцам византийские василевсы. Однако, нас сейчас интересует та часть племени, что не пожелали становиться федератами Империи. И вот что о ней известно: "Когда эрулы были побеждены в бою лангобардами и должны были уйти, покинув места жительства отцов, то одни из них, как я выше рассказывал, поселились в странах Иллирии, остальные же не пожелали нигде переходить через реку Истр, но обосновались на самом краю обитаемой земли. Предводительствуемые многими вождями царской крови, они прежде всего последовательно прошли через все склавинские племена, а затем, пройдя через огромную пустынную область, достигли страны так называемых варнов. После них они прошли через племена данов, причем живущие здесь варвары не оказывали им никакого противодействия. Отсюда они прибыли к океану, сели на корабли, пристали к острову Фуле и там остались".

Теоретически из Нижнего Подунавья (района устья Тисы) герулы могли направиться на Север тремя маршрутами – либо через прежние свои владения, рискуя снова вступить в схватку со своими обидчиками-лангобардами, занявшими покинутую ими страну; либо через могущественную Гепидию, негостеприимно встретившую чужаков; либо – отправиться в обход Карпатских гор. Большинство исследователей считают, что они избрали последний путь, как более для них безопасный. Действительно, даже если слепо поверить в версию о раннем присутствии славян в Западной Словакии, всё равно тамошние жалкие поселения никак не могут претендовать на звание "всех склавинских племён", через которые "последовательно", то есть одно за другим, как сквозь целую вереницу, прошли изгнанники-герулы.

Вероятнее всего разбитые германцы уходили из Карпатской котловины, обходя главный горный хребет с Востока. В таком случае, откуда бы они не стартовали, герулы должны были пройти, в первую очередь, сквозь владения ипотештинцев – миновать Валахию и Молдову, и лишь в верховьях Прута и Днестра они также пересекали земли, где археологи расположили "готскую пробку". Судя по описанию Прокопия, никакой разницы между племенами Нижнего Дуная и северо-восточного Прикарпатья гонимые судьбой странники не обнаружили – и те, и другие в рассказе об острове Фуле именуются "склавинами". Не кажется ли вам, мой любезный читатель, что пришла пора исправить несправедливость, допущенную археологами по отношению к ипотештинцам? Им надлежит вернуть те области, которые отечественные историки у них отняли в пользу пражан. Ведь только признав, что склавинами наряду с обитателями Валахии и Молдовы считались жители Среднего и Верхнего Поднестровья, мы в полном объёме восстановим тот этнический расклад, на котором настаивают и Иордан, и Прокопий.

Что касается праго-корчакцев, то в их земли изгнанники могли попасть только заблудившись и серьёзно отклонившись от намеченного маршрута. Но поскольку про блуждания герулов в дебрях Днепра у древних авторов ни сказано ни слова, отдадим очередной камешек ипотештинцам и перейдём к разбору следующего спорного момента. Общий счёт тем временем в нашем соревновании стал уже "четыре-ноль".

Последнее обстоятельство, которое хотелось бы рассмотреть – это среда обитания склавинов, какой она вырисовывается в описаниях древних авторов. Ещё готский историк мимоходом заметил, что города этим людям заменяют "болота и леса". Данное обстоятельство отечественные историки много раз пытались истолковать в пользу пражан, дескать, именно в бассейне Припяти и Днепра мы имеем самые густые лесные дебри и самые болотистые края во всей Восточной Европе. Впрочем, болот и озёр всегда хватало и в Низовьях Дуная. Что касается лесов, то их в районе Карпатских гор и сегодня не меньше, чем в Полесье.

Согласимся, однако, что само по себе упоминание "болот и лесов" не может быть установкой как в пользу Припяти, так и голосом в поддержку дунайских низовий. Попробуем извлечь побольше информации о природно-климатических условиях страны склавинов со страниц древних летописей. Вот, что пишет об этом племени Маврикий: "Живут они среди лесов, рек, болот и труднопреодолимых озёр... Ведя разбойную жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых". Уже интересно! Где, собственно говоря, на равнинной Припяти могло быть такое изобилие обрывов и теснин, чтобы склавины научились биться среди них? Тем более, что византийский император буквально настаивает на горном характере той местности, в которой обитали его враги: "умеют сражаться подобающим образом в теснинах". Он же пишет и о "речных ущельях", которые как-то сложно представить себе на границе Белоруссии и Украины.

О навыках склавинов воевать в краях гористых, и об их неумении вести бой на равнине сообщает также Прокопий. Помните, во время экспедиции 549 года, он с удивлением подметил, что это был первый случай, когда склавины покинули любимые ими предгорья и спустились в долины? В самом деле, византийцы постоянно изображают склавинов эдакими горцами, любящими и умеющими сражаться в теснинах, ущельях, на поросших лесом склонах и, одновременно, освоивших озёра, болота, и вообще, места, залитые водой и заросшие тростником. И такое уникальное сочетание гор и болот в одной области мы обнаруживаем только в стране, зажатой между Карпатами и Нижним Дунаем. Поэтому, по здравому размышлению, и последний камешек, несомненно, должен упасть на ту же самую чашу весов, что и предыдущие. Пора заканчивать наше научное соревнование. Даже оставив в стороне местоположение кладов с монетами Юстиниана, мы должны признать, что склавины, судя по тому, что о них написали византийцы, жили в первую очередь по восточным склонам Карпатского хребта, а не в бассейне Припяти. В переводе на язык археологов, они – ипотештинцы, а не праго-корчакцы.

<<Назад   Вперёд>>