Игорь Коломийцев.   В когтях Грифона

Глава двенадцатая. Великий поход

– Обожаю подобные головоломки! – первый из собеседников с видимым удовольствием расположился в кресле и, разложив на столе свои курительные принадлежности, немедленно ими занялся – Как вы хорошо знаете, доктор, я называю подобные дела "расследованием на одну трубку". Можете не сомневаться, Уотсон, не успеет она погаснуть, как у нас будут правильные ответы на все заданные вопросы. Конечно, такая интеллектуальная атака требуют максимальной концентрации, предельной точности и внимания к каждой мелочи, но зато даёт почти мгновенный результат. Меж тем, разве может что-либо сравниться с удовольствием от успешного разрешения пусть даже несложной загадки? Поверьте, друг мой, я испытываю при этом блаженство не меньшее, чем художник, написавший очередную картину или музыкант, сочинивший новую оперу. Итак, моя трубка раскурена и мы можем приступать к мозговому штурму.

– Полно вам дымить, Холмс! Что за радость травить себя и окружающих?! Впрочем, вас уже не переделаешь, поэтому не будем тратить время зря. Раз уж вы открыли новое расследование, которое так и просится, чтобы его назвали "делом Баяна и Иоанна", позвольте спросить вас, Шерлок, как намереваетесь раскручивать этот клубок?

– Для разминки я предлагаю вам, Уотсон, ответить на самый лёгкий из всех возможных вопросов: где именно состоялась посадка аварских всадников на византийские суда в начале похода? Сразу предупреждаю: ответ на него мало что даст для целей нашего дознания – положение страны склавинов на карте нам скорее подскажет место высадки степной конницы. Но первое задание позволит слегка потренировать серое вещество в наших головах перед разрешением чуть более сложных загадок. Что скажете, доктор?

– Если ничего не путаю, уважаемые комментаторы трудов Менандра, о которых говорилось выше, полагают, что на свой берег византийцы перевезли кочевников в хорошо знакомой нам провинции Вторая Паннония. По их версии, греки переправили кочевников через Саву где-то между Сирмием и Сингидуном. Причём, насколько я понял данных исследователей, свои выводы они сделали на основании одной-единственной фразы о прибытии Иоанна в Пеонию. Логика тут такова: Пеонией в это время называли Паннонию, из территорий последней под властью византийцев оставался лишь Сирмий и небольшая полоска земли по южному берегу Савы. Значит, где-то в тех краях и состоялась изначальная переправа.

– А вас не смутило, друг мой, что Менандр однозначно намекал на двойное пересечение Дуная. Ведь по другому его фразу о высадке – "опять перевёз их через Истр" – истолковать не выйдет. Получается, что первый раз Иоанн перевозил кочевников через ту же самую реку, что и во втором случае. Замечу при этом, что Истр с точки зрения византийцев рождался на границе Германии и Скифии, то есть там, где он принимал в своё лоно воды Тисы, а затем и Савы. Таким образом я делаю вывод: первоначальная переправа была в районе восточнее Сингидуна, поскольку лишь с этого места Дунай в представлении ромеев становился полноценным Истром.

– Но комментаторы Менандра считают, что византийский летописец просто принял за исток Дуная реку Саву.

– Видите ли, Уотсон, перепутать между собой эти водные артерии не так-то легко. Образно говоря, они принадлежат к разным весовым категориям. Дунай в районе впадения в него Савы просто в несколько раз шире правого притока. Византийцы считали Вторую Паннонию своей землёй, по крайней мере, они на неё всегда претендовали. Неужели они так плохо знали географию здешних мест и не ведали откуда берёт начало самая великая река Европы? Впрочем, главное возражение заключается даже не в этом. Из текста Менандра следует, что в это время авары не воевали с греками, не так ли?

– Да, Баян вроде бы даже старался подружиться с Тиверием. Но что это нам даёт?

– Довольно многое, если пораскинуть мозгами. Как вам кажется, Уотсон, где пребывала подавляющая часть аварских всадников в мирное время?

– Полагаю, в местах своих постоянных поселений, или кочевий, поскольку мы имеем дело с типичными степняками.

– Вот именно. Вспомните, что говорил о послевоенном местоположении степняков Менандр. Он описывал боевые действия кочевников на "Сирмийском острове", а закончил свою фразу так: "(каган) со всем находившимся при нем войском переправился через Истр и имел пребывание в пределах гипедских". Речь, судя по контексту, идёт о том, что пришельцы в мирный период предпочли удалиться в долину Тисы, левый берег которой, собственно, и был основной территорией Гепидии. На это же самое обстоятельство намекают нам и находки археологов. Могильники ранних аваров рассеяны по всей Карпатской котловине, но более всего их в долине Тисы, как на легендарном поле Асфельд, овеянном воинской славой германцев, так и на её Левобережье. Во Второй Паннонии кочевники почти не жили. Взгляните на карту их памятников, доктор, и сами убедитесь в этом.

Археологические памятники раннеаварской эпохи внутри Карпатской котловины

Возникает резонный вопрос: к чему воинам Баяна сначала собственными средствами переправляться через широкий Дунай на "Сирмийский остров", только лишь затем, чтобы в дальнейшем с комфортом быть перевезёнными византийцами через более узкую Саву? Не вижу в этом ни малейшего смысла. Думаю, дело было так: Иоанн действительно прибыл во Вторую Паннонию, скорее всего в город Сирмий, принял там управление дунайской флотилией, отплыл с ней на Восток и в районе города Сингидуна (нынешнего Белграда), практически в месте слияния Дуная и Савы, доставил аварских всадников на свой берег Истра. На византийских картах эта точка лежала на стыке целого ряда провинций, включая пресловутую Паннонию, она же Пеония. Поскольку Иоанн с его людьми в это время вообще находился на кораблях посреди реки, Менандр вполне мог ограничиться указанием только на данную область, обозначая местоположение перевозчиков. В любом случае, согласитесь, Уотсон, что аварскому войску намного удобнее было концентрироваться на Левобережье Тисы, чем во Второй Паннонии. Полагаю, именно так они всё и организовали. Переправа была осуществлена через Истр, хотя Иоанн формально при этом находился ещё в Пеонии. Далее уже степная конница проследовала по старой римской дороге вдоль южного берега Дуная. Вот вам и вся отгадка.

Великий ратный остров. Место слияния Савы и Дуная напротив Сингидуна (Белграда)

– Снимаю шляпу перед вашей логикой, Холмс. Как жаль, что этот вывод ничего не даёт нам для понимания того, где именно состоялась высадка. Дело в том, что уважаемые комментаторы Менандра слегка путаются в своих показаниях и по этому поводу. С одной стороны, они вполне резонно связывают упомянутую в хронике "скифскую область" с так называемой Малой Скифией, византийской провинцией, занимающей территорию нынешней Добруджи. С другой, вот что они пишут, ссылаясь на мнение ряда исследователей: "Место переправы через Истр в точности неизвестно; обычно считается, что она состоялась где-то в районе Доростола, там где, как считают, обычно совершали переправы славяне и сами ромеи, если они собирались нанести удар славянам". Меж тем, Доростол (или правильнее по латыни – Дуростолум) административно принадлежал к Нижней Мезии. В этой связи меня терзают некоторые сомнения. Если высадка имела место под Доростолом, выходит Менандр элементарно перепутал Мезию со Скифией?

Балканские провинции Византии 6 века.
Красными линиями подчеркнуты названия городов Сингидун и Доростол.
Обозначено наиболее вероятное место первой переправы

– А вам не кажется, Уотсон, что современные историки постоянно пытаются вылепить из своего византийского предшественника эдакий образчик вечного путаника. То он Саву у них за Дунай принял, то Доростол обнаружил аж в Скифии. Меж тем, последний город всегда был одним из оплотов дунайского Лимеса. Это не вам ни какая-нибудь одиночная башня или небольшая крепость, но ключевой пункт северной оборонительной линии. С чего бы византийскому писателю так грубо ошибиться с его местоположением? В принципе, когда учёный нашего времени хочет опровергнуть сведения своего античного коллеги, он должен хорошенько при этом расстараться, и привести куда более серьёзные аргументы, нежели туманные рассуждения о том, что византийцы и славяне, дескать, обычно пересекали Дунай в данном конкретном районе. Кстати, само это утверждение откровенно ошибочное. Послушайте, что пишет по этому поводу российский историк Сергей Иванов: "Распространённое мнение, будто они всегда пользовались переправами у Доростола, ни подтверждается ни археологически, ни лингвистически. Не подтверждается оно и результатами нашего исследования Лимеса". Склавины, как мы знаем, в ранний период вообще остерегались спускаться на равнину и предпочитали просачиваться на Балканы через горный массив в окрестностях Железных ворот. Византийцы тоже не так уж часто форсировали Истр именно в этом месте. Достоверно известно лишь об одном таком случае. На систему это явно не тянет. Да и в целом, логическая цепочка, построенная на единственном доводе – поскольку традиционно все переправлялись здесь, значит, транспортировка армии Баяна тоже прошла тут – не выдерживает никакой критики. В конце концов, мы имеем дело с военной операцией, важнейшим фактором которой является полная неожиданность для противника, разве не так? С чего историки вообще вообразили, что все рейды за Дунай осуществлялись по одному и тому же маршруту? Это ведь несусветная глупость. У каждого из них была своя цель, а, значит, и направления ударов могли быть весьма разнообразны. Для меня это вполне очевидно. Что касается данного конкретного случая, то у Менандра чётко сказано, что "Иоанн прибыл в скифскую область", и нет ни малейших намёков на остановку в Нижней Мезии. Из чего я делаю вывод, что само событие имело место, конечно же, в Малой Скифии, а не где-либо ещё. Полагаю, Доростол сюда приплели совершенно напрасно.

Доростол, ныне Силистра. Развалины крепости времён Юстиниана (фото слева) и её макет (справа)

– Однако, этот город расположен не так далеко от границ Малой Скифии. Может быть, византийцы переправляли аваров чуть ниже по течению реки, на стыке двух провинций?

– Это совершенно невозможно, Уотсон!

– Но почему, Шерлок?

– Знаете, друг мой, отчего современные историки заговорили о Доростоле, как о районе возможной переправы? Дело в том, что чем ближе к устью, тем сложнее пересекать Дунай. Великая река в своих низовьях не просто расширяется, она по сути распадается на несколько отдельных русел, между которыми лежат топкие острова и располагаются залитые водою плавни. Под Доростолом Истр бежит ещё одним потоком, далее он раздваивается, и в таком виде пересекает границу Мезии и Скифии. Представьте, Уотсон: вы вместе с войском переправились через реку, а наступать далее не можете, потому что впереди новая водная преграда. Понятно, вы захотите избежать подобной ситуации. Взгляните повнимательней на карту византийской провинции Малая Скифия. И скажите, где именно вы предпочли бы десантироваться со своими людьми, если бы вам необходимо было с правого берега Истра попасть на левый?

Остров в низовьях Дуная

– Вы правы, Холмс, подходящих мест для переправы здесь не так уж и много. Пересечь Дунай так, чтобы не попасть на окружённый водой остров можно лишь в одном месте –перед его резким разворотом в сторону моря, где-то в промежутке между укреплениями Аррибиум (Arrubium) и Диногета (Dinogetia). В этом случае мы окажемся в междуречье Яломицы и Сирета. Не знаю, есть ли смысл десантироваться ещё ниже по течению великой реки, в районе знаменитого города Новиодунума? Ведь, если не ошибаюсь, Иордан сообщал, что в тех местах владения склавинов уже заканчиваются...

Пограничье двух византийских провинций: Нижней Мезии и Малой Скифии.
Выделены упоминаемые города, указано наиболее вероятное место переправы армии Баяная

– Всё верно, Уотсон. Но высаживаться на Севере Малой Скифии после резкого поворота Дуная к морю не имеет смысла ещё по одной весомой причине. В тех краях, между Прутом и Днестром, расположилась Буджакская степь, пожалуй, самая засушливая и безлюдная часть Северного Причерноморья, настоящая пустыня. Если вы не хотите, доктор, оказаться в безводных и безжизненных местах, то вам там делать решительно нечего. Отсюда вывод: если Менандр прав, и высадка была в "скифской области", то с высокой степени вероятности армия кочевников пересекла Истр перед впадением в него Сирета, то есть она вторглась в Восточную Мунтению. Только тут русла Дуная снова соединяются в один поток, а, значит, удобней всего высаживать десант. Если вы взглянете на карту римской провинции Дакии, то обнаружите, что в районе крепости Диногета в начале нашей эры существовала постоянная переправа. Здесь начиналась дорога, идущая по долине Сирета, а затем и вдоль его притока – реки Быстрицы – через один из карпатских перевалов к верховьям Олта и далее в Трансильванию. Итак, доктор, нам с вами более-менее точно удалось установить район вторжения аварских всадников. Вероятно, выбор места высадки не был случайным. Если признать, что греки под склавинами разумели племена, оставившие ипотештинские древности, то напомню вам, что эти люди занимали просторы Валахии и Молдовы. Обозначенный нами район высадки находится как раз на стыке этих двух исторических провинций. А значит, спустившись там на берег, авары могли наступать как в северном направлении, так и на Запад, двигаясь через всю Валахию вплоть до Железных ворот в сторону собственной страны. Можно сказать, что это идеальная точка для начала полномасштабной атаки на земли склавинов.

Внутренняя Карпатская котловина в период аваро-склавинской войны и приблизительный маршрут армия Баяна. Указаны места предполагаемых переправ и возможные направления ударов

– Вот и прекрасно, Шерлок! Значит, удар был нанесён в самое сердце вражеской страны. Разве это не объясняет, отчего флот Иоанна и конницу Баяна занесло так далеко на Восток? Исходя из географии региона, не исключено, что там проживал Даврит и состоялся тот самый совет вождей, что так красочно описан Менандром! Ведь подобный сход должен проходить где-то в центре территории проживания племени, чтобы всем было удобно туда добираться, не так ли? В таком случае стрела возмездия попала точно в цель! Смотрите, Холмс, у византийского историка прямо сказано: "Как скоро авары переправились на противоположный берег, то и начали немедленно жечь селения склавинов, разорять их и опустошать поля". Это означает, что с врагами кочевники столкнулись сразу после переправы. Им не пришлось куда-либо ещё двигаться в поисках неприятеля. Мы знаем, что десант высаживался из "скифской области", то бишь, из Малой Скифии. На Север степняки при этом не могли податься, поскольку тут лежит практически безлюдная пустыня. Стало быть, переправа шла по направлению с Востока на Запад. Попасть они в этом случае могли только на земли Мунтении. Следовательно, там и проживали наши загадочные склавины. Это и есть их страна, по крайней мере, её ядерная часть. Но всем известно, что данные края занимало население ипотештинской культуры. Стало быть, мы с вами получили ещё одно лишнее подтверждение тому, что склавинами византийцы прозвали своих непосредственных соседей, живших по северному побережью Дуная, и никого другого. 

Археологические культуры 6-9 веков Восточной Европы. Стрелкой указано предполагаемое место высадки армии Баяна

– Кто бы в этом сомневался! Заметьте, Уотсон: Иоанн при помощи речной флотилии обеспечил доставку аварских всадников в "скифскую область", то есть в Малую Скифию. В открытое море они при этом не выходили. Более того, чётко сказано, что десант на греческих судах был вновь переброшен "через Истр". Вот пусть теперь и расскажут нам историки, сторонники версии о праго-корчакском ареале склавинов, каким образом степняки могли немедленно напасть на селения их предков сразу после высадки с византийских кораблей, плывущих по Дунаю. Характерно, что даже комментаторы Менандра, о которых мы уже говорили, не решились выставить себя на всеобщее посмешище, и признали, что дело было в низовьях Истра, а вовсе не на берегах Днестра, Днепра или Припяти. Авторы упоминавшегося "Свода" робко заявляют на этот счёт: "Нам кажется, что Даврентий был вождём славянского племени в Южной Мунтении, территория которого примыкала к Дунаю". После чего эти исследователи пускаются в путанные рассуждения на предмет того, что ипотештинская культура, располагавшаяся в этих краях, неким образом всё же связана с пражской. Ну да Бог с ними! Оставим в покое современных историков с их навязчивой идеей поселить дунайских склавинов подальше к Северу от берегов этой реки, поговорим лучше о странностях аваро-византийского похода.

– Простите, Шерлок, а что вас смутило в данной экспедиции?

– Для начала разве не удивителен сам факт использования флотилии для перевозки степных всадников? С каких это пор могучая конница кочевников не может добраться до врагов без посторонней помощи? Неужели они находились так далеко от страны аваров? Послушайте, Уотсон, что пишут уже хорошо знакомые нам российские исследователи Гиндин, Иванов и Литаврин, авторы пресловутого "Свода": "Рассказ Менандра ставит перед нами вопрос: зачем понадобилось Иоанну и Баяну совершать столь долгий и сложный по маршруту и организационно переход из Паннонии Второй в район Малой Скифии? Можно было бы предположить, что славяне не занимали тогда всей исторической Дакии (Валахии), основная масса их обитала севернее, а у Дуная они жили лишь в восточной части Мунтении. Путь аваров был бы много сложнее, если бы они пошли на славян иным маршрутом; пришлось бы не только преодолевать Карпаты, но и многократно, без помощи византийского флота форсировать многочисленные и полноводные притоки Дуная, стекающие с Карпат". Иначе говоря, этим исследователям кажется, что склавины проживали тогда на приличном расстоянии от страны кочевников, занимая далеко не всю Валахию, а лишь Восточную Мунтению. При этом подчёркивается, что основные поселения склавинских племён находились ещё дальше к Северу. Надо полагать, это намёк на Галицию и Волынь. В итоге учёные выдвигают следующую версию: степные всадники поленились двигаться по северному берегу Дуная, поскольку там не было благоустроенных дорог и мостов, и в данном случае пришлось бы форсировать многочисленные горные реки. Вот они и уговорили византийцев пропустить их транзитом по своей территории.

– Вполне логичная версия. Но вы с ней, похоже, не очень согласны?

 – Мой дорогой Уотсон! Прежде чем вступить в дискуссию по данному вопросу, мне бы хотелось указать на парочку других "неясностей" в описании данного похода. Прежде всего обращаю внимание на место высадки. Иоанн вполне мог доставить армию Баяна на северный берег в районе Доростола, если не того раньше, но он упорно плыл со своей флотилией всё далее на Восток, а параллельно с ним двигалась и степная кавалерия. Кони нетерпеливо били копытами, всадники ворчали, не видя врага, что их заставляют проводить в седле лишние недели, вместо того, чтобы немедленно задать жару неприятелю, но поход упрямо перемещался в Малую Скифию. Собственно говоря, ради чего? Ведь с точки зрения военной стратегии, не столь уж велика разница в том, где начинать карательную акцию – на левом берегу Яломицы или на правом.

Река Яломица на территории Румынии

– А как же эффект неожиданности? Недаром противник оказался полностью деморализован. По словам летописца: "никто из тамошних варваров не осмелился вступить с ними в бой – все убежали в чащи, в густые леса". Разве это не стоило того, чтобы слегка продлить маршрут?

– Положим, растерянность склавинов с лихвой объясняется несколько иными причинами. Во-первых, судя по всему, значительная часть мужчин этого племени в тот момент находилась в балканском походе. Если вы не забыли, Тиверий и замыслил всю эту операцию лишь для того, чтобы отвлечь варварское войско от грабежа византийских провинций. Во-вторых, метатели дротиков, а из них преимущественно состояла армия туземцев – чрезвычайно слабый противник для степной кавалерии. Даже если в данных краях и оставались воины, всё, что они могли сделать – броситься наутёк под защиту деревьев. Ну, и, наконец, в-третьих – обратили ли вы внимание, доктор, какими силами Баян вторгся в земли склавинов?

– Менандр пишет об этом так: "Говорят, что перевезено было в римскую землю около шестидесяти тысяч всадников, покрытых латами". Но это же явное преувеличение, Шерлок?! Немецкий историк Эрнст Штейн полагает по данному поводу: "Даже при само собою разумеющемся допущении, что в их числе находились вспомогательные отряды покорённых аварами народов, цифра будет, пожалуй, слишком велика".  

– Разве я не учил вас, Уотсон, уважительно относиться к словам древних летописцев? Ещё раз повторюсь: да, эти сочинения писались живыми людьми, которым тоже свойственно ошибаться. Но в подавляющем большинстве своём греческие, римские и византийские хроники вели очень добросовестные исследователи. Они старались дать своим читателям достоверную информацию. Дорожили своей репутацией. Нельзя отмахнуться от сведений античного автора, как от надоедливой мухи. Если вы пытаетесь, доктор, опровергнуть что-либо из написанного хронистами, будьте добры привести серьёзные аргументы: отчего этот историк в том или ином случае ошибся или сознательно попробовал нас обмануть. В чём заключался его умысел при этом, или кто его ввёл в заблуждение?

– Но помилуйте, Шерлок, как можно поверить в такое грандиозное нашествие? Византийский полководец Велизарий отправился на завоевание Северной Африки, имея в своём распоряжении лишь пять тысяч всадников и вдвое больше пехотинцев. Нарзес вёл в Италию двадцать тысяч кавалеристов, как византийских, так и варварских, и это считается наивысшей концентрацией воинских сил в эпоху Юстиниана. С помощью этих полчищ престарелый евнух разгромил сразу двух опаснейших противников: уничтожил остготское войско Тотилы и обратил в бегство экспедиционный корпус франков. А вы пытаетесь мне рассказать, что авары отправили в набег на склавинов в три раза большие силы? Главное – против кого? Супротив скромного племени, обитавшего в Восточной Мунтении?

– Во-первых, рассказ о численности всадников не мой, но принадлежит перу византийского летописца. Во-вторых, о том, что удар пришёлся на обитателей небольшой области на Востоке Валахии домыслили себе российские историки, комментаторы Менандра. У самого греческого автора речь идёт об общем походе на склавинов. Ни больше, ни меньше. Поэтому позвольте, Уотсон, повторить для вас свой вопрос: с чего вы взяли, что древний хронист преувеличил численность кочевой армии?

– Согласитесь, Холмс, что подобные полчища наблюдались у северных варваров разве что в эпоху Аттилы. С момента ухода гуннов из Карпатской котловины ничего подобного мы тут не видели. Например, когда гепиды попросили у кутригуров помощи в борьбе с лангобардами, те прислали войско в двенадцать тысяч всадников. Тоже немалые силы, но несравнимые с численностью армии Баяна по сведениям Менандра. Кроме того, этот же самый византийский историк, описывая посольство тюрков к Юстину, сообщает, что, со слов восточных кочевников, от них на Запад бежало всего лишь двадцать тысяч непокорных аваров. Последняя цифра никаких вопросов и возражений у специалистов не вызвала, она считается вполне устоявшейся в исторической науке. Тут же речь идёт о войске в три раза большем. Кроме того, говорится о "всадниках, покрытых латами", то есть о тяжеловооружённых кавалеристах, элите степной армии. Таких воинов можно считать предтечами рыцарей раннего Средневековья. Откуда взялась такая прорва закованных в железо ратников? Как могли авары прокормить, одеть и вооружить подобную орду?

– Заметьте, Уотсон, я попросил вас назвать хоть одну причину, по которой Менандр мог сознательно преувеличить численность аварской конницы. Он симпатизировал кочевникам? Не похоже. Хотел устрашить византийцев? Но в данном случае степняки выступали союзниками Тиверия. Желал запугать склавинов? Но варвары, как известно, не читают византийские хроники. Зато их внимательно просматривают современники летописца, в том числе дворцовые сановники и известные полководцы. Зачем писателю рисковать своей репутацией в глазах этих знающих правду людей, приводя вздорные, не соответствующие действительности цифры? Причём в данном конкретном случае у ромеев была прекрасная возможность поштучно пересчитать всех всадников Баяна. Ведь они дважды на своих кораблях перевозили тех через широкую реку. Неужели вы думаете, что константинопольским правителям не было любопытно, сколько же боевых сил имеется у потенциального противника, и Тиверий не дал задание разведчикам перечесть "союзников" поголовно? Полагаю, в подобных условиях подчинённые Иоанна могли точно описать даже количество подков на копытах аварских коней, не то, что число всадников. Вместо того, чтобы привести железные аргументы, изобличающие Менандра во лжи, вы, друг мой, делитесь со мною весьма общими соображениями и собственным сомнением на этот счёт. Как я понял, причину, заставившую византийского летописца соврать, вы указать не можете. Думаю, это потому, что её просто не существует. Теперь относительно ваших сомнений. Попробуем разложить их по полочкам и посмотреть, насколько они обоснованы в принципе.

– Не думаю, что вам удастся каким-то образом опровергнуть мои доводы.

– Легко и просто, Уотсон. Ваше возражение номер один: со времён гуннов никто не имел здесь такой мощной армии. Это правда. Но с периода Аттилы ни один завоеватель не одерживал в Европе такого количества побед, как Баян. Этот полководец сокрушил силы савиров, залов, утигуров, кутригуров, антов, северов, дулебов, хорватов и франков. В союзе с лангобардами он разбил гепидов. Согласитесь, впечатляющий список побеждённых народов. Некоторые из которых весьма недурно умели сражаться. Могли ли авары совершить все эти исторические подвиги, не будь у них мощной армии? Вы кажется говорили о том, что кутригуры в своё время могли выставить войско в двенадцать тысяч всадников? Но разве это племя не оказалось в числе тех, кто подчинился пришельцам? Скажу более, судя по всему, эти кочевники оказались увлечены аварами в совместные странствия и вместе со своими повелителями оказались внутри Карпатской котловины. Вспомните, что говорил византийцам Баян во время осады Сирмия: "Я таких людей нашлю на землю римскую, которых потеря не будет для меня чувствительна, хоть бы они совсем погибли". Это был тот самый момент, когда каган дал задание "десяти тысячам уннов, называемых контригурами" разорить провинцию Далмация. Из чего следует, что эти кочевники в дни войны за "Сирмийский остров" были у Баяна под рукой, он не слишком ими дорожил, значит, в масштабах его войска эти десять тысяч составляли незначительную величину. Вывод: основная армия этого полководца была многократно больше. Что и немудрено, учитывая то обстоятельство, что кутригуры являлись всего лишь одним из покорённых народов и далеко не самым крупным. Идём далее. Вы совершенно правы, Уотсон, описывая трудности содержания тяжеловооружённого всадника...

– Хоть в чём-то по-вашему я оказался близок к истине!

– Он действительно обходился соплеменникам недёшево. Для того, чтобы вооружить и прокормить одного элитного кавалериста нужны были десятки зависимых крестьян и ремесленников. Но с чего вы взяли, Уотсон, что у авар не было такого количества подданных, способных содержать столь мощную армию? Мы знаем, что в это время они прибрали к своим рукам население, оставшееся от двух германских царств: Гепидии и Лангобардии. Конечно, многие из бывших лангобардских подданных ушли вместе с хозяевами в Италию, но кое-кто и остался. Гепидское население и вовсе преимущественно попало под власть кочевников. Кроме того, мы знаем, что зависимые от пришельцев племена обитали в Богемии, Тюрингии и нынешней Саксонии. Но и это ещё не всё. Многие народы Скифии: хорваты, дулебы, анты (сербы), возможно даже северы платили кочевникам дань. Полагаю, этого было вполне достаточно, чтобы содержать войско в шестьдесят тысяч "всадников в латах".

Территория Аварского каганата (один из вариантов расположения границ)

– Но как вы тогда объясните явный разнобой в цифрах? Менандр сначала со ссылкой на тюркских посланников утверждает, что всего аваров было около двадцати тысяч. Затем он же сообщает про втрое большее число тяжеловооружённых кавалеристов, отправившихся в карательный поход на склавинов. Уж не хотите ли вы сказать, что самих аваров в этом войске было меньшинство, а основную массу всадников поставили их кочевые союзники: кутригуры, утигуры, савиры и прочие?

– Отнюдь так не думаю. Авары подчинили себе массу кочевников Скифии, намного превосходившую их по численности. Несомненно, это произошло во многом ввиду превосходства пришельцев в вооружении и экипировке. Зачем же победителям делиться с побеждёнными тем, что обеспечило их господство? Полагаю, Баян и его соплеменники, напротив, стремились сохранить своё военно-техническое преимущество над степными вассалами. Поэтому полагаю, что в поход на склавинов отправилась, в основном, господствующая орда. Именно этнические авары составляли войско в шестьдесят тысяч "всадников в латах". Союзников, у которых была преимущественно легковооружённая конница, они в этот поход не взяли по той простой причине, что количество мест на кораблях было ограничено. Вот Баян и предпочёл перебросить через Истр элиту своей армии – аварскую тяжёлую кавалерию.

Аварский тяжеловооружённый всадник (слева) и его союзник из числа булгарских вождей (справа)

– Но как вы объясните почти трёхкратное увеличение аварского войска – с двадцати до шестидесяти тысяч?

– Вы упорно не хотите принимать во внимание, Уотсон, фактор быстротекущего времени. Первую цифру в двадцать тысяч воинов сообщили византийцам тюркские послы во время дипломатической миссии 568 года. Так? У тюрков, кстати, были веские поводы умалить возможности своих врагов. Ведь именно в это время они пытались втянуть Юстина в военный союз, направленный против персов и аваров. Тем не менее, давайте представим, что они сказали чистую правду и беглых аваров действительно было двадцать тысяч воинов. Но о каком периоде идёт речь? Возвышение тюрков началось в 552 году. Шестью годами позже авары уже объявились в Константинополе и удостоились аудиенции у Юстиниана. Значит, бежали они от тюрков ещё ранее, в промежутке между 552 и 558 годами, условно говоря – около 555 года. И с этого момента тюрки ни разу не видели своих кровных врагов, хотя и очень стремились их догнать. Меж тем, поход аваров на склавинов датируется историками 578-579 годами. Таким образом, Уотсон, временной разрыв между одной и второй датами в реальности составляет не меньше двадцати трёх лет. Время, вполне достаточное, чтобы выросло новое поколение. Как вам хорошо известно, доктор, авары с 558 года непрерывно одерживали одну победу за другой. Понятно, что у этих степных триумфаторов, разгромивших с десяток племён, появилась прекрасная возможность завести себе жён и наложниц практически в неограниченном количестве. С учётом принятого у этого народа многоженства, стоит ли удивляться, что в скором времени у аваров могло народиться немалое число сыновей. Вы поражены тем обстоятельством, что армия победителей за двадцать с лишним лет выросла в три раза? Напрасно сомневаетесь. Перед нами, Уотсон, уже новая поросль пришельцев, если хотите, назовите их поколением Баяна. Когда бы вы могли заглянуть в лица тех воинов, что перевозил на своих кораблях Иоанн, вы бы убедились, что большинство из них составляли семнадцати-двадцатилетние мальчишки, для которых это было первое боевое крещение. На ком ещё им было тренироваться, как ни на почти безоружных склавинах? Чёрт возьми, Уотсон, я кажется совсем заболтался с вами и не заметил, как погасла моя трубка. А ведь мы ещё не приступили к самому главному – не поговорили о том, для чего аварский каган отправил в страну склавинов столь грандиозную армию.