ПЕРОЗ И ГУРАНДОХТ. Книга 1. Горький вкус победы

Глава восьмая (продолжение)

Полдень следующего дня.

Париса Базренджи решила побеседовать с Вазгеном Зангезури. Ему тогда было 18 лет, и он являлся самым младшим членом армянской делегации. По большому счёту, Вазген ничего не решал, но Парисе показалось, что судьба каким-то образом надолго сведёт их вместе. Она не могла сказать, чем именно её заинтересовал этот молодой человек, но захотела познакомиться с ним поближе.

- Мне сообщили, что ты учишься в церковной школе, - завела разговор Париса.

-  Меня из неё исключили, - пояснил Вазген.

- Глядя на тебя, трудно поверить, что ты плохо учился, - удивлённо пожала плечами Париса.

- Как раз учился-то я лучше всех, - ответил Вазген. – Меня выгнали не за плохие знания, а за распространение богохульных анекдотов и стихов.

- Вот как?! – воскликнула Париса.

- До этого несколько раз высекли за сомнения в подлинности веры, а затем решили, что я неисправим и выгнали, - пояснил Вазген.

- И что же ты такого рассказал?

- Однажды Адам спросил Бога:

Адам: «Господи, почему ты создал Еву с таким красивым лицом и роскошными волосами?»

Бог: «Чтобы она тебе нравилась, и ты её любил».

Адам: «А почему у неё такие длинные ноги и стройная талия?»

Бог: «Чтобы она тебе нравилась, и ты её любил».

Адам: «А почему ты наделил её такой упругой грудью и обворожительной улыбкой?»

Бог: «Чтобы она тебе нравилась, и ты её любил».

Адам: «Но почему при всех своих достоинствах она такая дура?»

Бог: «Чтобы она тебя любила».

   

Париса рассмеялась от души.

- Надо будет записать. Хороший анекдот. Прямо в точку.

- Зато в школе это расценили иначе. Сказали, что я праматерь всех людей обозвал дурой.

- А какие стихи ты сочинил?

- Сначала просто сочинял на разные темы, но меня за это поругали и высекли. Архиерей сказал, что армянский алфавит создавали совсем не для того, чтобы писать на нём всякие стишки. И тогда я сочинил стихотворение на религиозную тему.

В райских кущах Адам жил глупцом из глупцов.

Может, вовсе он не был отцом из отцов.

Кто отец, если самая глупая баба

Обведёт вокруг пальца любых мудрецов?

   

Коли к правде ответ с малых лет я вкусил,

То скажу вам ответ, что под сердцем носил:

«Не Адам прародителем был нам, а дьявол,

Что прабабушку Еву в саду искусил».

 

Париса расхохоталась ещё больше.

- Это твои стихи? – поинтересовалась она.

- Да, по-армянски это звучит несколько иначе, но смысл такой же.

- Смело с твоей стороны, - похвалила Париса Вазгена.

- Но эта смелость мне стоила хорошей порки и исключения из школы. Архиерей с целой свитой преподавателей орал, возмущался, чуть ли не волосы на голове рвал: как это я посмел праотца всего человечества обозвать глупцом, а всех людей объявил потомками дьявола! Я понял, что терять мне больше нечего и при всех выдал ему: «Если на свете и есть прямой потомок дьявола, то это вы».

Париса похлопала Вазгена по плечу и похвалила:

- Молодец. Если человек честен и смел, то это, несомненно, от бога.

- Не знаю, усомнился Вазген. – Глядя на преподавателей из нашей школы, я сам для себя решил, что лучше умру, но не буду похожим на них. И если они от бога, то я буду служить дьяволу. Может он не такой плохой, как о нём говорят.

- Силам зла служит нехорошо, - заметила Париса.

- А в Иисусе Христе, оказывается, было столько доброты, что он призывал ненавидеть родителей и даже умудрился от злости проклясть куст инжира. Какой же он после этого бог? Проклинают только от бессилия.

- Ты не веришь в него? – поинтересовалась Париса.

- Сложно сказать, - после долгой паузы произнёс Вазген. – Несмотря на все те доводы, которые прозвучали позавчера во дворце, мне почему-то кажется, что все эти события на самом деле имели место быть, но происходили не так, как об этом написано.

- А как они, по-твоему, происходили? – изумилась Париса.

- Я не помню.

Простой ответ Вазгена поразил Парису словно молния. Она почувствовала, что он отнюдь не оговорился.

Посмотрев ему в глаза, Париса спросила:

- Ты не помнишь меня?

- Нет, - покачал головой Вазген, и через несколько секунд добавил: - Но я не могу избавиться от впечатления, что мы раньше встречались. Признаюсь честно, во дворце я не столько слушал Оксану и раввинов, сколько смотрел на вас.

- Я заметила, - подтвердила Париса. – И тоже несколько раз посмотрела в твою сторону. Представь себе, я тоже не могу избавиться от впечатления, что когда-то с тобой виделась.

- Со мной такое в первый раз. Но если бы я действительно вас встречал, то явно не смог бы забыть.

Немного помолчав после этого, Париса, несколько сменив тему, спросила:

- Насколько внимательно ты читал евангелия?

- Достаточно внимательно. И не только читал. Я даже переписывал евангелие от Иоанна.

- Мой вопрос к тебе, возможно, покажется странным, но я прошу тебя ответить на него искренне.

- Постараюсь, - заверил Вазген.

- Каково твоё отношение к такому персонажу, как Иуда?

- Как ни странно, он привлекал меня больше, чем кто-либо другой. А из женских персонажей меня больше всех привлекла Мария Магдалина, хотя о неё упомянуто вскользь. Мне кажется, что о ней умышленно что-то очень сильно не договорили. А про Иуду я говорил так: или он не предатель, или Иисус не бог. Если Иуда действительно предал Иисуса, значит, Иисус не хотел и не собирался умирать. А если он не хотел умирать, то до основания рушится версия о том, что он принёс себя в жертву ради искупления грехов человечества. Если же Иисус действительно сознательно приносил себя в жертву, то безусловному оправданию подлежат и Иуда, и Каиафа, и Понтий Пилат, и все те, кто кричал «Распни его». Через них реализовывался божий замысел. Если сам Господь задумал принести сына в жертву, то причём здесь люди? Они ведь и в самом деле не ведали, что творили.

- Ты интересно и в то же время правильно рассуждаешь, - кивнула головой Париса. – Я вообще заметила, что армянам дано чувствовать и видеть нечто такое, во что другим сложно поверить. Мне однажды довелось побывать в Армении, и некоторые истории, которые я услышала, произвели на меня впечатление. По идее, я не должна была в них верить, но те женщины, которые их рассказывали, были искренни и простодушны. Я не уловила в их голосах ни одной фальшивой ноты. Да им и не было смысла лгать.

Одна пожилая женщина рассказал мне, что когда её муж, служивший наёмником в Византии, погиб в сражении с гуннами, она очень долго его оплакивала. «И вот однажды вечером я села горевать по нему, расплакалась, и тут смотрю, мой покойный супруг выходит из стены с большим тазом воды и спрашивает: «Долго ты меня ещё заливать будешь?». – Вылил на меня весь таз и снова исчез в стене. И случилось так, что сразу после этого пришли гости, а я стою перед ними вся мокрая, весь пол залит, а стена сухая. Стою, и не знаю, как рассказать».

Другая женщина рассказывала, что у неё первый сын умер в трёхлетнем возрасте. «Он долго болел. Смерть наступила поздним вечером. Я при свечах пряла пряжу, от усталости стала засыпать, выронила из рук клубок, а этот клубок покатился, размотался, и из него выскочил белый зайчонок. Я метнулась к сыну, но его сердце уже не билось. А потом, несколькими неделями позже ко мне во двор прибежал белый пушистый зайчонок. Увидел меня, посмотрел и снова убежал в лес. А годом позже я видела сон, в котором мне явился мой умерший сын, но уже не маленьким, а красивым юношей, и сказал мне, чтобы я по нему не плакала, потому что у него всё хорошо».

А третью историю мне рассказал мужчина преклонных лет. Он построил дом на окраине села, и когда стал в нём жить, то к нему пришла какая-то молодая девушка и спросила: «Ты это построил для меня?». Причём девушка не зашла с улицы, а неожиданно возникла среди комнаты из ничего. «Я её спросил: «Кто ты такая?», - а она ответила: «Тут моя могила, но её уже занесло землёй», - и предложила: «Давай будем вместе». Я спросил её: «Как это вместе? Я живой, а ты мёртвая». И она сказала: «Я возьму тебя к себе». После этого я бросил дом и больше никогда в него не заходил». И он мне показал этот дом. В нём много лет никто не жил, он обветшал, а жители села обходили его десятой дорогой.

Мне, конечно, доводилось слышать много всяких историй, но в эти я поверила. Они шли от души.

Париса беседовала с Вазгеном до глубокой ночи. Несмотря на разницу в возрасте и в уровне образования, он показался ей интересным собеседником. «А этот парень многие сможет» - отметила она про себя. -  «В восемнадцать лет сочиняет стихи, не боится говорить то, что думает, здраво смотрит на вещи. И он не просто умён. Ему ещё кое-что Бог дал сверх того больше, чем обычно кладёт остальным».