Игорь Коломийцев.   Тайны Великой Скифии

Сила железных всадников

Таким образом, авары внезапно для остальных европейцев обернулись владельцами огромной империи, расположенной в самом сердце Европы — помимо дунайских земель гепидов и лангобардов, им уже принадлежало Поднепровье антов, а также все северное Причерноморье — бывшие владения кутригуров, утигуров и прочих позднегуннских племен. Это была безусловная победа в жесточайшей битве за выживание, на которую племя кочевников оказалось обречено после поражения от своих рабов. Ровно через десять лет после появления азиатских беглецов в Восточной Европе, здесь возникает новая великая держава — Аварский каганат, по территории и населению вполне сравнимая с виднейшими государствами своего времени — Франкским королевством, Византийской империей, Персидским царством, Тюркскими каганатами и Китаем, а по военной мощи порой их превосходившая.

В союзе с персами и китайцами подвластные кагану Баяну племена будут биться в глобальном мировом конфликте рубежа VI—VII столетий против греков и франков. Трижды по ходу этой войны славяно-аварская армия стиснет стальным кольцом каменные стены Константинополя, едва не захватив этот город и не уничтожив Восточно-римскую империю.

На огромной территории — от Баварии и Австрийских Альп до Днепра и от Балтики до Дуная все подчинится железной воле аварского владыки Баяна и именно здесь, в рамках каганата начнется формирование практически всех славянских народов — поляков, чехов, словаков, югославов, болгар, белорусов, украинцев, русских.

Но произойдет это чуть позже, а пока уверенные в собственных силах византийцы в борьбе за город Сирмий и его окрестности впервые скрестят свое оружие с копьями и мечами аваров. И неожиданно потерпят поражение от варваров. Балканская армия выдающегося полководца ромеев Тиберия, будущего императора, будет наголову разгромлена войском «беглецов с Востока» и едва успеет укрыться за стенами злополучного Сирмия. Василевс византийцев Юстин, не поверив в серьезность ситуации, откажется подписать перемирие с аварами и вынудит своего прославленного полководца снова вступить в конфликт. Но армия Баяна вновь окажется сильнее. Как скупо скажет об этом Менандр: «После одержанной аварами победы, поражения полководца Тиберия и заключения условий, положено было отправить к римскому императору посольство» [146].

С этого момента и почти до самого конца истории Аварского каганата Великая империя ромеев начинает платить кочевникам унизительную дань, подобно тому, как их предки воздавали гуннам Аттилы. Платили сначала 80 тысяч золотых солидов ежегодно, затем — 100 тысяч и наконец по 120 тысяч золотых каждый год. По подсчетам венгерского археолога Иштвана Эрдели Византия до 626 года передала в общей сложности кочевникам 25 тонн драгоценного металла, немыслимое по тем временам количество денег. И это не считая единовременных даров и военной добычи [228].


Начиная с третьей четверти VI века авары становятся самым богатым и процветающим народом Европы, а константинопольские владыки, напротив, все время мучаются нехваткой средств на содержание собственной армии. Но все их попытки избавиться от «ига» пришельцев обречены на провал. Аварское войско в этот период времени явно сильнее, шутя побеждает ромеев во всех конфликтах.

В 578 году кочевники покоряют склавинов, причем делают это при помощи флота византийцев, также озабоченных нападением славян на свои владения. А уже в 580 году авары строят с помощью славянских мастеров свой флот, а также перекидывают два моста через Дунай по обеим сторонам города Сирмия.

В том же году, после возвращения с данью посольства, возглавляемого Таргитием, «человеком видным в племени аваров», к чьим советам Баян прислушивался, начинается очередная аваро-византийская война, в ходе которой греки в который уже раз терпят обидное поражение [201]. После двухлетней осады они были вынуждены без всяких предварительных условий сдать варварам это «яблоко раздора» — город Сирмий, чьи жители к тому времени дошли почти до крайности, употребляя в пищу собак и кошек. К удивлению византийцев, победители не только не зверствовали против горожан, проявивших стойкость в осаде, но напротив, всячески спасали изнуренных голодом сирмиян, раздавая бесплатную пищу, оказывая несчастным медицинскую помощь. Для греков это было настолько неожиданно, что их хронисты растерялись и просто не знали, чем объяснить такой приступ средневекового гуманизма. Привыкшие к жестокости гуннов и готов, а равно прочих варваров, они ждали нечто подобное и от тех, кого даже современный историк Гумилев обозвал «свирепыми пришельцами, осаждавшими Константинополь» [56].

Авары же ведут себя весьма необычно, демонстрируя примеры невиданного ранее благородства и миролюбия, которого, к слову, никак нельзя было ожидать от племени, явившегося откуда-то из глубин Азии.

К концу века византийцы непрерывно затевают конфликты с аварами, пытаясь избавиться от унизительной зависимости. Но каждый раз, вторгаясь в аварские владения на Север от Дуная, они оказываются поверженными и бегут назад, преследуемые войском Баяна. Одно из подобных столкновений произошло в канун светлого праздника Пасхи 600 года. При этом отступающая армия греков оказалась в чрезвычайно плачевном положении, лишенная подвоза продовольствия, ее солдаты терзались голодом. Узнав о том, что у христиан наступает большой религиозный праздник и что они оказались в тяжкой ситуации, предводитель аваров Баян по собственной инициативе предложил им перемирие и прислал в дар целые повозки продовольствия. Никогда еще до того грекам не приходилось сталкиваться с противником столь благородным и уверенным в своих силах. Недаром знаменитый историк Феофилакт Симокатта, говоря о руководителе аварского племени, однажды употребил даже такое выражение: «каган, столь высоко ценимый у авторов за свои достоинства» [201]. Пожалуй, это была высшая оценка, когда-либо данная римлянами или греками предводителю вражеских сил. В это время аварам почти не приходится сражаться с византийцами, их моральное преимущество было таково, что бронированной коннице кочевников оказывалось достаточным лишь построиться в боевые порядки, чтобы прославленное своим мужеством ромейское войско в ужасе начинало разбегаться по окрестным лесам.

Это была эпоха, когда все соседние народы, поверженные восточными варварами в боях, начали лихорадочно учиться у них новой тактике ведения войны. Выдающийся стратег, опытный полководец и мудрый император Византии Маврикий проводит радикальную реформу своей армии, практически отказавшись от пехоты в пользу тяжеловооруженной конницы. Достаточно открыть его книгу «Стратегикон», чтобы убедиться в том, что новая византийская кавалерия — точная копия аварской.

Вот как, к примеру, Маврикий описывает войско противника: «Вооружение их состоит из лат, мечей, луков и длинных копий, причем в бою у многих по два копья. Копья носят за плечами, а луки в руках и в бою действуют теми и другими, смотря по обстоятельствам. Выдающиеся из них не только себя, но и своих лошадей покрывают спереди железными или кожаными латами. Упражняются с большим старанием, так что могут с коня стрелять из луков» [189].


А вот какие требования предъявляет этот военачальник к собственному войску. «... всадники чтобы стреляли на скаку: вперед, назад, вправо и влево. Кроме того, им надо уметь вскакивать на лошадь, на скаку быстро выпускать одну стрелу за другой, вкладывать лук в колчан, если он достаточно обширен, или в другой футляр, разделенный для удобства на два отделения (то есть для стрел и для лука), и браться за копье, носимое за спиной, чтобы таким образом могли действовать им, имея лук в колчане. Затем, быстро закинув копье за спину, выхватывать лук» [189].

Нетрудно сделать вывод, что византийский стратег, не мудрствуя лукаво, решил во всем уподобить свою конницу аварской. Да он это обстоятельство, похоже, и не особо скрывает, требуя от своих конников: «...иметь к ним широкие футляры, чтобы при случае быстрее вытаскивать лук; стрел можно иметь 30 или 40 и класть их в отделение при лучном футляре; чтобы были у них конные копья с ременной петлей посредине и со значками, как у аваров, кинжалы и круглые ожерелья, с редчайшими нитями изо льна внутрь и наружу... Далее следует, чтобы морды и груди лошадей были прикрыты латами, хотя бы кожаными, как у аваров... При седлах должно быть два железных стремени, кожаный мешок, аркан, и мешок для провианта. Одежда самих воинов должна быть просторна, длинна и красива, как у аваров... Палатки хорошо шить на манер аварских... так как таковые и красивее и удобней» [189].

Но не только оружие, снаряжение, доспехи и стремена заимствовали византийцы у пришлых аваров. Они учились у них более совершенной стратегии — навыкам войны современной, маневренной, с фланговыми обходами, засадами, с использованием резервов, построением войск не в одну, как прежде, а в две-три линии. Чтобы в случае неудачи передового отряда последний мог опереться на силы прикрытия.

Эти непостижимые азиаты настолько превосходили тогдашних европейцев во всем, что касалось войн и сражений, что последние, отбросив то, чем владели до этого времени, жадно впитывали опыт пришлых воинов. Отставив в сторону громоздких деревянных орлов, которые заменяли римским легионам знамена, византийцы, вслед за аварами, начинают использовать с этой целью флажки, крепимые к верхушкам боевых копий. Они оказались легки, удобны, хорошо различимы в бою, их размеры соответствовали величине подразделения. С этой эпохи над всеми армиями народов Европы гордо поплывут воинские стяги, символы доблести и чести, сквозь дым и огонь всех сражений полуторатысячелетней истории континента дошедшие вплоть до наших дней.


Несколько по иному пути пошли франки — будущие создатели грандиозной державы — «Священной Римской империи». Буквально через пару столетий это великое государство объединит под своей эгидой практически всю Западную и Центральную Европу. Потерпев в начале своей истории чувствительное поражение от «гуннов», как пришельцев звали на Западе, данный народ отчетливо понял, что будущее отныне принадлежит тяжелобронированным всадникам. Но так как стрельба из лука не входила в число доблестей франкского племени, и соревноваться в этом компоненте с кочевниками они не могли, то принялись создавать конницу, неуязвимую для стрел врага [99]. Что из этого вышло, красочно описал один христианский монах, очевидец осады итальянского города Павии войсками Карла Великого, императора франков (вторая половина VIII века):

«По мере того, как войско Карла все более и более приближалось, блеск оружия озарил для людей, запертых в городе, день более мрачный, чем всякая ночь. Наконец, показался сам Карл, этот человек из железа, с головой, покрытой железным шлемом, с железными перчатками на руках, с железной грудью и с железным панцирем на своих мраморных плечах, высоко держа в левой руке железное копье, а в правой свой непобедимый меч. Даже бедра, с которых обычно снимают ремни, чтобы легче садиться верхом, у Карла были покрыты железными полосками. Щит его был из железа, его конь имел силу и цвет железа. Все, кто шел впереди монарха, рядом с ним и позади него, вся главная часть войска имела такое же вооружение и железные сапоги. Железо покрывало поля и большие дороги. Железные острия блестели в лучах солнца. Это твердое железо нес народ с еще более твердым сердцем. Блеск и грохот оружия наводили ужас на людей осажденного города.

— Сколько железа, увы! Сколько железа! — восклицали граждане Павии» [226].

Так родились на свет знаменитые европейские рыцари. Именно им, рожденным в противодействии аварам, суждено было властвовать на нашем континенте тысячу лет, вплоть до того момента, когда изобретение огнестрельного оружия ни остановило, наконец, победное шествие железных всадников.



<<Назад   Вперёд>>