Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава двадцать восьмая. Загадки боевых поясов (продолжение)
– Если я ничего не путаю, Шерлок, тамги – это такие родовые знаки, с их помощью кочевники помечали наиболее ценные вещи?
– Собственно, по-тюркски это слово и означает – "клеймо" или "тавро". До сих пор такие символы в ходу у некоторых народов Средней Азии, Северного Кавказа, а также у крымских татар. Как правило, сын слегка усложняет знак своего отца, меняя один из элементов или добавляя новый, поэтому данная символика является своего рода фамильным гербом и, одновременно, личным факсимиле владельца. Но, вопреки мнению Владимира Барана, к гуннам эта традиция прямого отношения не имеет. Она появилась в Степи намного раньше, по крайней мере, уже в среднесарматскую эпоху. Послушайте, что пишет о необычном явлении известный российский скифолог Валерий Ольховский: "Тамгообразные или "сарматские" знаки – важный элемент культуры многочисленных сарматских (сармато-аланских) племён. Они интересны ещё и тем, что прямые предшественники сарматов – скифы и савроматы – подобной знаковой системы не знали. Генезис же сарматских тамг пока во многом не ясен, но имеющиеся данные позволяют констатировать не изначальность традиции тамг у сарматов. Определению "прародины" сарматских знаков мешает и "рассеивание" последних в результате передвижений и миграций кочевников. Но при этом достаточно очевидна невозможность сложения сарматской тамговой традиции в Северном Причерноморье, в Поволжье или на Урале. Наиболее вероятной представляется гипотеза о привнесении тамг в Северное Причерноморье в ходе миграции групп сарматов из Средней Азии, где существовала многовековая традиция использования тамгообразных знаков".
Слева - тамги боспорских правителей сарматской династии по Э. Соломоник. Справа - тамгообразные знаки на вещах Мартыновского клада
– Получается, что тамги в южных областях Европы бытовали далеко не всегда?
– Вот именно, Уотсон! Они то появлялись тут с очередными волнами кочевников, то исчезали с разворотом степных миграционных потоков. В начале нашей эры вместе с расцветом царства Фарзоя эта традиция широко распространилась на берегах Днестра, Днепра и Дона. Пользовались тамгами и правители Боспорского царства. Затем в готский и гуннский периоды об этом обычае все почти забывают. Новая степная волна возродила интерес к данным знакам. Тюрки, авары и булгары, как и более поздние хазары и венгры, активно применяли тамги.
– Ещё один след, который уводит наши поиски в сторону степных народов.
– Что ж, в таком случае у нас остался только один компонент из Мартыновских кладов, который мы не успели разобрать. Зато какой – женские украшения!
– Честно говоря, особых надежд с ними я не связываю.
– Но почему, друг мой?
– Видите ли, Холмс, мы с вами ищем народ, который пришёл на Средний Днепр откуда-то издалека. Но обычно на большие расстояния путешествуют исключительно мужчины. Жен и подруг они находят себе уже на месте. Поэтому не исключено, что женская половина мартыновского сообщества состояла из представительниц здешних племён, а, стало быть, их украшения тоже уходят корнями в традиции аборигенов.
– На самом деле, Уотсон, вы правы только отчасти. Общий облик женского костюма того объединения, что оставило нам на память "древности антов", скорее можно признать восточногерманским. Похожие украшения находят в Южном Крыму, в частности, в могильнике Суук-Су, но там они там, как выражаются Гавритухин с Обломским, "не типичны". По мнению упомянутых исследователей: "Близкий к днепровскому состав украшений неплохо представлен в относительно поздних погребениях могильников Мазурского поозёрья". Сходство со знаменитыми кладами тамошним ценностям придаёт ещё и влияние лесных культур Северо-восточной Европы, ощутимое как в низовьях Вислы, так и на Среднем Днепре. Однако, местных элементов всё же оказалось не слишком много. Куда больше уникальных вещиц роднит наших "псевдо-антов" с населением внутренней Карпатской котловины. Например, длинные пластины из серебра, которые, видимо, носились в качестве диадем, находят себе соответствие на кладбище австрийского местечка Циллинталь, "где серебряный венчик с тиснённым орнаментом был обнаружен на черепе погребённой, кстати, в сочетании с серебряными трёхрогими привесками, упрощённые аналогии которых мы встречаем всё в той же Козиевке" – пишут о сходстве дунайских и днепровских древностей два российских археолога. Они же, правда, замечают и различия: "Подунайские образцы редки, чужды местным культурам и не могут рассматриваться в качестве наиболее ранних. Нандор Феттих, впервые обративший внимание на сходство подвесок из аварских могильников и днепровских кладов, вообще был склонен считать венгерские находки славянскими по происхождению. Следует, однако, отметить, что при общности типов, дунайские принадлежат к вариантам, отличающимся от днепровских и крымских как размерами, так и рядом деталей. Таким образом, достаточных оснований предполагать прямое заимствование днепровского набора на Запад, или наоборот, нет".
– Что ж это за странный народ, который одновременно и похож, и не похож на население Аварского каганата, а также на крымских готов и на обитателей Правобережья Нижней Вислы?
– Специалист по средневековому женскому костюму Власта Родинкова, хоть и очень осторожно, склоняется к тому, чтобы вывести этих людей из Карпатской котловины. Она пишет: "объединение, археологическим отражением которого стали "древности антов", носило не этнокультурный, а политический характер. На наш взгляд, появление в бассейне Днепра дунайских реминисценций свидетельствует о включении рассматриваемой территории в сферу влияния, в контекст геополитических связей определенных групп населения дунайских провинций, однако эта гипотеза нуждается в дополнительной аргументации и привлечении к анализу новых категорий источников. Тем не менее, можно предположить, что создание особого художественного стиля и набора украшений явилось своеобразным "государственным" заказом социальной верхушки "антского" сообщества, ставшего в Поднепровье проводником новой политической линии".
– Вы хотите сказать, что она таким витиеватым способом даёт понять своим читателям, что эти люди как-то связаны с Аварским каганатом?
– А чему вы, собственно говоря, удивляетесь, коллега? С одной стороны, Каганат объективно был могущественнейшей империей на Востоке Европы. Понятно, что эта держава влияла на многие окрестные племена. С другой – тема зависимости славян от аваров для многих поколений славистов являлась строжайшим "табу". Ни в коем случае нельзя было признавать, что предки подпадали под власть кочевников. То есть, если речь шла о народах изнутри Котловины, то с этим, скрипя сердцем, соглашались. Но с внешней стороны Карпатских гор – ни-ни – не вздумайте даже заикаться! Поэтому те историки, которые обнаруживали очевидные параллели между процессами, проистекавшими в сердце аварской державы и положением дел на значительном от неё удалении были вынуждены придумывать такие обтекаемые формулировки, чтобы ни в коем случае не задеть чувства национальной гордости. Послушайте, к примеру, деликатно выходят из положения Игорь Гавритухин и Андрей Обломский: "Пальчатые фибулы днепровского круга в Карпатской котловине датируются среднеаварским временем, ближе к финалу этого периода. Соответственно все указанные вещи (фибулы и ременные наборы) неправильно рассматривать, как принесённые народами, вовлечённым в движение авар в 558-568 годах. Для их интерпретации необходим анализ восточных связей Аварского каганата или некоторых групп населения в его рамках в последующее время".
– Да уж... С одной стороны эти исследователи явно опровергают идею Валентина Седова, который использовал днепровские находки, чтобы доказать миграцию антов вместе с аварами. С другой, деликатные формулировки о "восточных связях" Каганата и о "некоторых группах населения в его рамках" оказываются настолько расплывчатыми и туманными, что их можно трактовать, как угодно. Интересно, на какие именно "группы населения" намекают российские специалисты?
– Послушайте, доктор, что они пишут об одной из категорий предметов, обнаруженных на Днепре, и их аналогах с территории Среднего Дуная: "В отношении этих вещей следует учесть и наблюдения Аттилы Киша (венгерского археолога). Проведённое им картографирование показывает, что подобные детали ременной гарнитуры, как и многие вещи иных категорий, указывающие преимущественно на германский культурный круг, концентрируются в Паннонии и Семиградье (Трансильвания), окаймляя наиболее привлекательную для кочевников потисскую пушту (степь). Мы не склонны, как венгерский учёный, считать эти комплексы однозначно гепидскими, хотя и согласны, что в сложении такой ситуации проведённое аварами переселение гепидов сыграло значительную роль. Пряжки с треугольной обоймой и накладки на ремень со штемпельным орнаментом не характерны для гепидских комплексов доаварского времени, не имеют они прямых прототипов и за пределами Карпатской котловины. Следовательно, производство этих своеобразных вещей указывает на "адресность" потребителя. Похоже, гепиды в рамках Аварского каганата – наиболее вероятные претенденты на такую роль". Ещё более категорично высказался по данному поводу Мишель Казанский: "Следует отметить, что в традиционных обществах женский костюм относится к числу наиболее консервативных черт материальной культуры, и его элементы перемещаются в Барбарикуме чаще всего вместе с носительницами этого костюма (J. Werner, 1970; А. Мастыкова, 2009). Поэтому появление германских женских украшений в зоне славянских археологических культур, и даже на славянских памятниках, следует рассматривать как свидетельство присутствия среди склавинов и антов некоторого количества дунайских германцев, в первую очередь, гепидов".
– Если я правильно понял, эти исследователи подозревают, что какая-то часть подвластных степнякам восточных германцев могла оказаться на Днепре. Но какими судьбами их туда занесло?
– По поводу причин возможного переселения гепидов историки хранят натужное молчание. Они вообще весьма непоследовательны в объяснениях мартыновского феномена. Как будто боятся сказать то, что на самом деле думают. Вот смотрите, Уотсон. Гавритухин с Обломским приходят к выводу, что зарождение "псевдо-антского" объединения следует отнести к довольно раннему периоду: "Уже этих примеров довольно, чтобы определить время начала формирования интересующей нас общности в хронологических рамках конца VI - первой трети VII века". А кто у нас безраздельно господствовал в это время на просторах Восточной Европы? То-то и оно. От собственной смелости у историков перехватывает дыхание и они начинают лавировать и маневрировать: "Указанная эпоха – время натиска на Византию персов с Востока, а с Севера – многих варваров, виднейшая роль среди которых принадлежала аварам и славянам. Возможно, кристаллизация дружин и истоки стилей вещей из днепровских кладов связаны с участием каких-то групп поднепровского населения в этих походах".
– Перевожу с научного на простой человеческий язык: те, кого мы ищем, участвовали в набегах на балканские провинции Империи под руководством аваров, и в ходе этих экспедиций обрели вещи, оружие и мастеров, производивших украшения, придавшие их культуре европейский блеск. Ни о каком переселении гепидов в Поднепровье речь уже не идёт. Об этой теме просто забыли.
– Впрочем, Гавритухин и Обломский не отказываются и от иного объяснения феномена "днепровских кладов". Дескать, Византия в это время искала в варварском мире союзников для антиаварской коалиции. Таковыми, с определённого периода, стали, к примеру, булгары. Почему бы не предположить, что мартыновцы тоже оказались в числе тех, кто был обласкан вниманием ромеев? Тогда все достижения здешнего сообщества можно объяснить присланными из Константинополя подарками и византийскими ремесленниками, обслуживавшими местную элиту. Словом, российские археологи, как пресловутая бабушка-гадалка, сказали надвое. То ли эти люди были с аварами против византийцев, то ли с греками против степняков, но где-то они явно соприкоснулись с цивилизацией. Осталось понять, где именно это произошло.