Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава тридцатая. Предки внутри Котловины (продолжение)
В любом случае, когда во второй половине IX столетия на Средний Дунай пожаловали предки современных венгров, никаких германцев здесь уже не водилось. Основным населением внутренней Карпатской котловины к тому времени были славяне. Кроме них в тех местах встречались лишь остатки некогда могущественных аваров. И всё. Великий российский лингвист Олег Трубачёв пишет о распространении древнейших славянских названий "в Паннонии и Потисье, то есть, по обе стороны Дуная". Он полагал, что "венгры, осваивая свою страну, застали там густое славянское население и славянскую топонимию". Известный венгерский филолог Андраш Золтан, со своей стороны отмечает необычно сильное влияние славянского языка на венгерскую речь. Славизмов там обнаруживается вдвое больше, чем тюркизмов или германизмов. При этом большинство современных лингвистов, начиная с Евгения Хелимского, доказывают, что наивысшее влияние на язык новой волны кочевников оказал "паннонский славянский язык" или "паннонский диалект славянского языка". Проще говоря, венгры, придя в Карпатскую котловину, ассимилировали здешние племена, которые, несомненно, говорили по-славянски.
Осталась сущая ерунда – понять, кто же привил неизвестную ранее в здешних краях речь местному населению? Ответ на данный вопрос не так прост с учётом того, что нам стало известно об археологической ситуации, складывающейся на территории Аварского каганата. В самом деле, кого считать изначальными славянофонами, то есть, носителями славянского языка? Население предгорий Альп, где община сложилась в основном за счёт местных аборигенов, не ушедших с лангобардами в Италию? Обитателей Паннонии, на три четверти состоявших из бывших римских граждан и подданных двух германских царств? Жителей возвышенного Трансильванского плато, где потомки восточных германцев смешивались с кочевниками, беглыми баварами и алеманнами, а также отсталыми выходцами из Скифии? Не искать же нам славянских предков в степных пространствах по обоим берегам Тисы, где среди степняков проживала лишь некая часть горшечных женщин? Нет, мы, конечно, можем признать изначальными славянами тех представителей горшечных племён, что обретались по окраинам кочевой Империи: на внутренних склонах Карпатских гор, в верховьях Тисы или в укромных долинах Татр. Тамошние обитатели вплоть до X века сжигали тела своих умерших, жили в жалких землянках, пользовались исключительно лепной посудой и практически не имели украшений. Но как эти малочисленные дикари могли повлиять на основную массу здешнего населения, гораздо более развитую и цивилизованную? Загадка...
Карпатская котловина и её окрестности
Хотелось бы также понять, кто из аварских подданных уже в самом начале VII столетия получил прозвище "склавины". Ответ на этот вопрос не столь очевиден, как можно подумать. Византийский летописец Феофилакт Симокатта поведал нам о череде тяжких поражений кочевников в злосчастном для них 600 году от ромейской армии под командованием Приска. Тогда каган Баян допустил стратегическую ошибку, переоценив собственные силы. Он оставил четырёх сыновей охранять переправы через Дунай, а сам с основным войском отправился разорять имперские земли. События разворачивались где-то в районе современного Баната, поскольку кроме реки Истр постоянно упоминается ещё и Тисс (Тиса). Всего здесь состоялось пять сражений. Первое – на четвёртый день после переправы, когда из ромеев погибло триста человек, из варваров четыре тысячи. Уже на третий день после этого конфуза степняки напали повторно и вновь оказались разбиты. Убито было девять тысяч из воинства сыновей кагана. Через десять дней после этого появился Баян с основными силами. Битва вспыхнула вновь, но успех опять был на стороне греков. Сыновья аварского царя утонули в озере. "В этом сражении погибло 15 тысяч варваров. Сам каган, спасшийся с великой для себя опасностью, направился к реке Тиссу" – пишет Симокатта. Там он вновь принялся собирать новую армию, видимо, только теперь осознав в полной мере масштаб постигшей его катастрофы. Тем не менее, ровно через тридцать дней было сформировано очередное войско и Баян дал грекам ещё одно сражение. Опять неудачное. "На двадцатый день варвар вновь собрал силы у этой реки" – сообщает летописец, видимо, имея ввиду ту же Тису. Далее последовала последняя битва этой кампании: "Варвары, разбитые, можно сказать, наголову, в этот день были потоплены в волнах реки. Вместе с ними погиб и очень большой отряд склавинов. После поражения варварское войско было взято в плен, из них аваров было захвачено три тысячи, остальных варваров шесть тысяч двести и склавинов восемь тысяч". Вопрос самый что ни на есть простой, даже слегка наивный – кем же были упомянутые в тексте склавины?
От момента высадки греков на северном берегу Дуная до последнего сражения прошло всего 57 дней. Далеко не факт, кстати, что Баян сразу принялся собирать подмогу. Возможно случилось это лишь после третьей битвы, где участвовали его основные силы. В любом случае аварскому царю удалось собрать две новые армии. Одна у него появилась на тридцатый день после решительного поражения, вторая – на пятидесятый. Как накапливал войска степной царь? Очевидно, он отправлял гонцов своим наместникам в разные концы кочевой Империи. Известно, что посланцы Чингисхана с особо важными депешами, используя сменных лошадей, за сутки преодолевали гигантское расстояние в 300 километров. Но это в чистой степи. Держава аваров, расположенная внутри Карпатской котловины, рассекалась на множество частей широким течением великих рек. Мостов через них не существовало, значит, на каждую водную преграду уходили дополнительные драгоценные часы. Кроме того, данная страна со всех сторон была окольцована горными хребтами. Преодоление любого перевала съедало бездну времени. Наконец, гонцы добирались к резиденциям губернаторов. Начинался сбор вооружённых людей. Он тоже не был мгновенным, поскольку надлежало отправить вестников во все окрестные поселения и дождаться оттуда подкреплений. После чего областные войска организованным маршем выступали к месту сбора основных сил. Конница двигалась быстрее, пехота, естественно, медленней. Если всадники могли разместить поклажу на дополнительных лошадях, то пешие воины были привязаны к обозам, а значит, в условиях бездорожья передвигались с черепашьей скоростью. Предположительно, Баян сосредотачивал армию, находясь в центре своих владений – в степной области между Дунаем и Тисой, на поле Асфельд, овеянном лангобардской славой.
В таком случае кто же успевал собраться под его знамёна? Из пехотинцев – только те, кто жил в Паннонии, на землях Сирмийского острова и по обеим берегам Тисы. Уже с территории Трансильванского плато, Карантании или Нитранской области вовремя добраться могли только всадники. Скорее всего, не успевали на подмогу придунайские разбойники, жившие в близлежащей Олтении. Ведь им надо было двигаться через перевалы в Южных Карпатах. Кроме того, не будем забывать, что те места к рубежу столетий порядком опустели. Часть здешних аборигенов успела переселилась на другую сторону Истра. Обитатели ещё более отдалённых мест, таких как Мунтения, Молдова, Моравия, Галиция или Волынь даже теоретических шансов оказаться задействованными в последней битве не имели. Иначе говоря, склавины, сражавшиеся бок о бок с кочевниками, тонувшие в речных водах и угодившие в конце концов в плен с высокой вероятностью являлись поселенцами Карпатской котловины. Более того, судя по пропорциям пленников, их вполне можно считать самым многочисленным здешним этносом. Если аваров очутилось в неволе три тысячи, "остальных варваров" шесть тысяч двести, то этих было целых восемь тысяч. Любопытно, что византийский летописец не упоминает среди захваченных ратников ни булгар, ни кутригуров, ни гепидов, ни лангобардов (они же свевы Штадлера), ни иных аборигенов Среднего Подунавья, составлявших костяк здешнего населения. Одно из двух: либо Баян по непонятной причине никого из них в данной войне не задействовал, либо часть этих людей скрывалась под псевдонимом "остальные варвары", а другая уже носила новое имя – "склавины". И последнее предположение кажется гораздо более вероятным.