Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава сорок первая. Золото Перещепинского кагана (продолжение)
Особенно поразительна безлюдность долины Дона. К Западу от Волги и вплоть до водораздела Днепра и Северского Донца не обнаружено ни одного погребального комплекса данного периода. Для сравнения – посмотрите, что будет твориться в этом же регионе, начиная с середины VIII столетия, когда эти земли отойдут Хазарскому каганату. Карту памятников салтово-маяцкой культуры, представляющую хазарский этап развития здешнего края, составила отечественный археолог Светлана Плетнёва, та самая, что искала здесь следы неуловимой Великой Булгарии, но так и не сумела их найти. Посмотрите – какое изобилие древностей! Что называется, почувствуйте разницу.
Но вернёмся к нашим немногочисленным кочевникам Сухановского горизонта. Хотя их было мало, они оказались степняками в полном смысле этого слова. Поскольку действительно проживали в степной зоне, явно сдвинувшись по сравнению с предшественниками к Югу и к Западу. Сухановцы прежде всего заняли пространство между Крымом и низовьями Днепра, а также неширокую полосу от берегов этой реки к дунайскому устью. При этом новые обитатели азово-черноморского побережья в основном оказались похожи на своих лесостепных предтеч. Алексей Комар свидетельствует: "Суммируя связи памятников типа Лихачёвки и Суханово, можно констатировать, что они в целом сходны по погребальному обряду". Новички тоже хоронили умерших в курганах предшествующих эпох, использовали деревянные гробовища, ставили в изголовьях горшок с пищей, и даже сводили ноги умерших в районе колен и пяток. "Причиной скованного положения конечностей мог быть как обычный саван, так и намеренное связывание рук и ног покойного" – полагает украинский археолог. Сходным оказался и антропологический тип сухановцев – монголоидно-европеодный метисный. Часть их черепов оказалась деформирована кольцевым способом, что также напомнило о лихачёвцах.
Тем не менее, погребальный обряд очередной волны кочевников отличался куда большим разнообразием. Кроме традиционных узких подпрямоугольных ям с округлыми углами сухановцы устраивали подбои, ямы с заплечиками, изредка – каменные закладки в могилах. Головой на Север ориентировали лишь половину покойников, остальных разворачивали в сторону Востока или Запада. Появляется в захоронениях и мясная пища, прежде всего представленная костями барана. Набор погребального инвентаря также небогат, как и у предшественников: оружия не обнаружено вовсе, исчезают серьги, зато появляются стеклянные бусы. По-прежнему главными атрибутами всадника остаются пояса с бронзовыми пряжками, ножи и кресала.
Интересно, что поясные наборы сухановцев демонстрируют как знакомство с ромеями, так и следование аварской моде. Сразу в трёх могильниках учёным встретились пряжки типа "Сучидава", распространённые в основном среди византийских федератов. Вместе с тем, изготовители этих бронзовых деталей не остались в стороне от новых степных веяний. "Создаётся впечатление, – делится своими соображениями Алексей Комар – что в то время, как в основном византийском ареале пряжки типа "Сучидава" эволюционировали в направлении изменения декора в сторону "личин" и "подчеканки" кружочками, в Подунавье, в Крыму и в Степи эти наборы развивались под влиянием другого стиля – "геральдического". О том, кто принёс "геральдику" в здешние края, мы с вами уже говорили.
Пряжки типа Сучидава, выделен вариант "с личиной"
"Нет сомнений в том, что памятники Лихачёвки и погребения типа Суханово с северной ориентировкой оставлены родственными группами населения" – убеждает всех Алексей Комар. На этом основании он предлагает считать сухановцев утигурами. Украинский археолог видит следующее развитие событий: "Для Северного Причерноморья наиболее заметным явлением стала откочёвка кутригуров сначала в Нижнее Подунавье, а затем с аварами в Паннонию. Степи же Северного Приазовья заняли ближайшие родственники кутригуров – утигуры". Логика его проста и незамысловата. Кутригуры оставили памятники типа Лихачёвки. В дальнейшем летописи наблюдают их в подчинении у аварского кагана на берегах Дуная. Значит, сухановские древности оставил кто-то другой. Но эти следы в принципе похожи на памятники предшественников. Следовательно, новое поколение кочевников являлось роднёй ушедшим. Таким образом, для Суханово не остаётся иного варианта, как отойти утигурам. Тем более, что степняки второй волны зачастую носили пряжки типа Сучидава, характерные для византийских федератов, а утигуры как раз и были верными союзниками ромеев. Кроме того, одна из сухановских могил содержала среднеазиатские украшения, что украинский исследователь связал с воздействием со стороны западных тюрков. Согласно летописным сведениям, последние в этот период подчинили себе утигуров, а также проникли в Крым, где взяли Боспор и осаждали Херсонес. Вроде всё сходится.
Смущают в этой схеме лишь незначительные нюансы. Для начала непонятно, где скрывались утигуры в лихачёвский период. Кроме того, Комар не желает учитывать явное разнообразие сухановских памятников. Он сосредоточился лишь на тех из них, что отличались северной ориентировкой. А ведь таких было не более половины. Как же остальные? Что на самом деле происходило в понтийских степях накануне появления и после ухода аварской орды? Давайте попробуем сами не спеша во всём разобраться.
Византийские историки середины VI века, в первую очередь Прокопий Кесарийский, полагали, что понтийские степи занимали два родственных народа: кутригуры и утигуры. Границей их владений летописец определил реку Танаис. Но разве такая картина хоть в малейшей степени подтверждается археологическими материалами? Ничуть. Степная полоса оказалась вообще свободной от находок, её восточная часть – долины Дона и Кубани – в целом напоминала огромную пустыню. Если ставить во главу угла находки археологов, следует признать, что ситуация в регионе была несколько другой, не такой, как она отражена в летописях. Кочевники в это время сдвинулись к Северу, предпочитая жить среди земледельцев. Если они и появлялись в степях, то, видимо, только в особо холодные и снежные зимы, когда им со своими стадами приходилось откочёвывать к берегам Азовского моря.
Стало быть, кутригуров и утигуров надлежит искать в лесостепной полосе. Скорее всего, первые обитали по берегам Днепра, а вторые поначалу базировались на Верхнем Дону и на Северском Донце. Война между ними разразилась прежде всего в днепровском Левобережье. Кстати, именно в этой зоне обнаружены клады византийских солидов, единственные находки, попавшиеся учёным в причерноморских степях. Наверное, к 558-559 году утигуры окончательно оттеснили своих соперников за Днепр. По крайней мере, их вождь Заберган был готов по просьбе Юстиниана напасть на кутригурское войско при переправе через Дунай. Значит, владения данных кочевников находились не так далеко от устья великой реки. Отсюда вывод: лихачёвцы – это не одни лишь кутригуры, но в совокупности все булгарские племена, включая, разумеется, и утигуров.
Что касается сухановцев, то они вообще походят на сборную степную солянку. Очевидно, что движение аваров через Северное Причерноморье затронуло всех кочевников региона. Даже те, кто не ушёл вместе с пришельцами в Паннонию, перемещаются в это время на Юго-запад, поближе к ядру Аварского каганата. Они занимают степи Нижнего Днепра, Южного Буга и Днестра. Тому поспособствовали два влажных периода: 547-564 и 581-598, пришедшихся на данную эпоху. Западное местоположение вполне позволяло оставшимся в Скифии номадам принимать участие в аварских походах на Балканы. При этом сухановцев нельзя считать утигурами в чистом виде. Скорее, эта та часть разношерстных аварских союзников, что предпочла жизнь в родных понтийских степях. Кто-то ведь должен был контролировать антские племена и греческие города Крыма? Хотя, конечно, кутригуро-утигурские элементы составили добрую половину этих людей.
Судьба данных номадов сложилась непросто. Они оказались между молотом тюркской агрессии и наковальней аварского каганата. Те сухановские всадники, что обитали в степях к Востоку от Днепра и к Северу от Крымского полуострова, на короткое время попали в неволю к тюркам, когда эти завоеватели появились в регионе. В 576 году тюркская армия штурмом взяла город Боспор (бывший Пантикапей, ныне Керчь). В боевых действиях отличился предводитель утигуров Анагей. В 581 году восточные пришельцы осаждают Херсонес, но ввиду начавшейся гражданской войны снимают осаду и удаляются восвояси. В 590 году византийцы восстанавливают контроль над Боспором, что, видимо, означало окончательный уход тюрков из понтийского региона. В общей сложности грозные завоеватели пробыли в Причерноморье около 15 лет.
Российский историк Александр Гадло рассуждает о судьбах утигурского племени в условиях противостояния двух степных Империй: "Сам Анагей, вероятнее всего, был тюркским военачальником, получившим в удел населенные утигурами и родственными им группами земли Восточного Приазовья. В пользу этого говорит тот факт, что Анагей при осаде Боспора возглавлял тюркские войска. В конкретной ситуации 576-577 годов это вряд ли могло случиться, если бы Анагей, как обычно полагают, был представителем местной племенной аристократии. Таким образом, господство родоплеменной группы утигуров в восточной части Предкавказья завершилось только после их ожесточенной борьбы с тюрками в 70-х годах VI века. Но, как следует из текста Менандра, конфедерация утигуров под ударами тюрок не распалась, пала лишь ее верхушка, замещенная представителем тюркской военной аристократии. Продолжатель Менандра Феофилакт Симокатта, писавший между 628–638 годами и отразивший события, охватывающие период с 582 по 602 год, уже не знает имен кутригуров и утигуров. Говоря о вторжении аваров в Северное Предкавказье, он вместо них вновь называет оногуров (в форме уннугуры). Уннугуров и страну Оногурию в западной части Предкавказья знает также источник VII века, использованный в IX веке Равенским географом, а также источники более позднего времени. Очевидно, племена гуннов Западного Предкавказья после крушения могущества родоплеменной группы утигуров, возглавлявших объединение в течение почти столетия, вновь вернулись к имени своей старой конфедерации". Как видим, этноним "утигуры" однозначно уходит в прошлое. Вероятно, сухановцы так себя уже не называли. Трудно сказать, именовались ли они при этом "уннугурами"- "оногурами". Или это всего лишь старинное прозвище, которым по привычке пользовались их соседи.
Уже вскоре, однако, очередная кочевая волна вытесняет или даже поглощает данных весьма немногочисленных степняков. На этот раз новичков было гораздо больше и расселились они почти повсюду, заняв как лесостепную, так и степную полосы. На Западе, правда, они не продвинулись далее берегов реки Южный Буг, зато на Востоке и Юге дошли до Волги и Кубани. Оставленные ими древности археологи окрестили памятниками типа Сивашовки и отметили сходство этих людей с царственными всадниками из Карпатской котловины. Так украинский исследователь Пётр Толочко приписывает последним все степные могильники этого периода в Северном Причерноморье: "Свидетелями пребывания аваров на территории Украины является, по-видимому, группа погребений, раскопанных у сёл Виноградное Запорожской области, Костогрызово, Сивашовка, Сивашское Херсонской области, Портовое в Крыму. Они совершены по обряду трупоположения либо в широкой яме с конём на уступе, либо в узкой яме овальной формы с заплечиками и останками коня на деревянном перекрытии. Инвентарь погребений сравнительно богатый: поясные наборы, колчаны, удила, палаши". Другие его коллеги отнесли данные древности к тем булгарским племенам, что под знаменем Баяна участвовали в походах на Балканы. Алексей Комар и вовсе выдвинул экзотическую версию – он полагает пришельцев неким неустановленным тюркским народом, явившимся в Северное Причерноморье из глубин Центральной Азии. Давайте присмотримся к спорным памятникам поближе.
Очевидно, что по сравнению с лихачевским и сухановским этапами погребальный обряд сивашовцев существенно изменился. Он стал богаче и намного сложней. Появилось оружие: однолезвийные палаши с Р-образными скобами для наклонного подвешивания к поясу, сложносоставные луки с костяными накладками, берестяные колчаны с расширением в верхней части, трёхлопастные стелы, боевые ножи. Надо ли говорить, что прямые аналоги данным видам вооружения найдены в аварских погребениях Паннонии и Трансильвании? Сивашовцев украшали геральдические пояса, причём того типа, который изредка встречался внутри Карпатской котловины. Справедливости ради надо заметить, что техника изготовления деталей аварских и причерноморских поясных уборов существенно разнилась. В первом случае их делали прогрессивным методом прессовки, во втором – отливали по старинке. Есть ещё одно существенное отличие сивашовцев от аварских всадников. В их могилах не обнаружено стремян. Хотя все прочие элементы конской упряжи, включая сёдла, там имелись. Либо эти люди были поклонниками верховой езды без стремян, либо по каким-то религиозным причинам им нельзя было отправляться в последний путь вместе с этими аксессуарами.
У лихачёвцев вообще не было конских жертвоприношений. В сухановских памятниках они появятся лишь на самом позднем этапе, когда в регион проникнет новая волна кочевников. При этом сухановцы, не мудрствуя лукаво, голову лошади и её передние конечности опускали в одну яму с покойником. Их сменщики уже регулярно приносили в жертву верных спутников. Соответственно изменились формы могил. Появились специальные ниши или ступеньки, куда укладывали трупы боевых скакунов. Впрочем, сивашовцы не всегда помещали в захоронение всю лошадь целиком. Иногда ее место занимала передняя часть коня или так называемая "шкура". Речь идёт, вероятно, о чучеле, от которого до наших дней сохранился лишь череп и четыре обрубка с копытами, лежащие в том же порядке, что и обычный конский скелет. В этом случае мясо жертвенного животного скорее всего использовалось для поминок. Многие историки отчего-то наивно полагают эту традицию тюркской.
Однако, послушайте, что пишет об этом исследователь алтайских погребений Николай Серёгин: "Не характерным для обрядности тюрок является помещение в могилу шкуры лошади. Аналогии этой традиции в Средневековье имеются в различных районах Центральной Азии, однако вопрос о культурной и этнической принадлежности остаётся открытым". Ему вторит отечественный археолог Сергей Нестеров: "Погребения со шкурой коня по обряду трупоположения в целом малохарактерны для Центральной Азии. Основной ареал их распространения – западные районы степей Евразии". Схожую точку зрения отстаивает и Алексей Комар: "Обряд замены коня его символом в виде чучела или шкуры появляется в Восточной Европе в гуннское время, но затем исчезает с появлением кутригуров. В VII веке он редок, но всё же известен у населения Аварского каганата. Наиболее же стабильным регионом, где в V-VIII столетиях непрерывно отмечено сопровождение погребений "шкурой" коня, являются степи Южного Приуралья и Казахстана". Конечно, как вы уже, наверное, догадались, мы уделили этой традиции так много времени только потому, что она считается отличительной чертой древних булгар.
Но вернёмся к обычаям сивашовцев. Хотя чаще всего они тоже пользовались курганами предыдущего времени, но погребения устраивали не в самом теле искусственного холма, как их предшественники, но в яме ниже уровня земли. Встречались у них и бескурганные могильники. Иногда они позволяли себе возводить над могилой своего вождя новую насыпь. Использовали самые разные виды гробовищ: от решётчатых конструкций до выдолбленных из дерева колод. На досках или низких деревянных столиках размещали напутственную пищу, чаще всего – куски баранней туши. Тела усопших укладывались преимущественно головой на Северо-восток, но встречалось у них подчас и северное направление. Алексей Комар полагает, что "северниками" могли быть сухановцы, которых сивашовцы включили в свои ряды. Впрочем, надо иметь ввиду, что направление головой на Север в этот период было основным также в могильниках Аварского каганата. Поэтому, кто там на кого равнялся – вопрос спорный.
Тем не менее, по версии Комара, прежние кутригуро-утигурские обитатели Северного Причерноморья кое-где могли уцелеть, чтобы затем возродится уже в виде булгарских племён. Он пишет: "В середине VII века "сухановское" население подвергается сильному влиянию со стороны кочевников новой "восточной" волны – носителей культурного типа Сивашовки, и возможно даже частично инкорпорируется (то есть включается в состав) ими. Но погребение 1 кургана 8 Старонижестеблиевской (станица Краснодарского края) однозначно свидетельствует, что в каком-то из регионов Северного Кавказа группа "сухановского" населения всё же сохранила свою культурную специфику до начала VIII века". Украинский историк свято верит в то, что дунайские булгары – это потомки кутригуро-утигурских аборигенов понтийского региона. А раз так, ему во чтобы то ни стало надлежит доказать, что хоть в какой-то отдалённой части они смогли себя сберечь. Не будем пока вступать с ним в спор.
Обращает на себя внимание значительное количество воинов в третьей волне кочевников. Алексей Комар по этому поводу думает следующее: "Распространение "сивашовцев" в Восточной Европе, очевидно, носило кратковременный и военизированный характер, женские и детские погребения появляются в основном на поздней стадии". Итак, это были пришлые всадники без жён и детей. У них было схожее оружие, но слегка различные погребальные традиции. Разнообразие наблюдается и в антропологических типах сивашовских наездников: среди них попадались как европеоиды в чистом виде, так и ярко выраженные монголоиды, встречаются также метисные варианты. Ещё одной интересной особенностью сивашовцев, по мнению Комара, был обряд "обезвреживания покойника". В их могилах попадаются сорванные пряжки поясов, сломанные луки и клинки, повреждённым оказался ряд иных вещей. Меж тем, схожие традиции археологи наблюдают у булгар Нижнего Подунавья, волжских болгар и у части населения Хазарского каганата.
С сивашовскими всадниками археологи связывают самый крупный клад Украины. Речь идёт о случайной находке в песчаных дюнах у села Малая Перещепина около Полтавы. В июне 1912 года юные пастушки Фёдор и Карп, выпасая стадо коров, наткнулись на несметное сокровище. Нога одного из них провалилась в горлышко старинного серебряного сосуда, когда они бежали купаться к реке Ворскле. В результате из земли было извлечено множество золотых и серебряных вещей, общим весом до 25 килограмм золота и 50 килограмм серебра, которые, как водится, местные жители растащили и попрятали по домам. Учёным и чиновникам пришлось приложить немалые усилия и потратить солидные деньги, чтобы собрать всю коллекцию. Известный русский археолог граф Алексей Бобринский так описал предметы, поступившие в кладовые Эрмитажа: "Золотой ритон и золотые украшения второго, несохранившегося ритона; золотая облицовка деревянного кувшинчика; посох в золотой облицовке; сохранившийся почти полностью железный меч с кольцевым навершием с золотой облицовкой рукояти и ножен, фрагменты других мечей и кинжалов, золотые и серебряные части от поясов, золотые украшения – гривна, серьга, семь браслетов и семь перстней со вставками из драгоценных камней – аметистов, сапфиров, тигрового глаза, гранатов, горного хрусталя и изумрудов; ожерелья из золотых византийских монет; накладки и монеты, нашивавшиеся на одежду; золотые квадратные облицовочные пластины деревянного погребального сооружения". Кроме того, найдено множество золотых и серебряных сосудов византийского и восточного производства.
Рисунок Перещепинских сокровищ
Уже вскоре учёные сообразили, что это никакой не клад, а, вероятнее всего, погребальный комплекс, некий тайник с сопроводительными вещами, ради обустройства которого древние, возможно, изменили русло реки. Ближайшие аналогии обнаружились внутри Карпатской котловины. Сотрудники Эрмитажа Злата Львова и Борис Маршак, обстоятельно занимавшиеся данным памятником, указали на его сходство с каганскими некрополями с территории Венгрии: "Об этом свидетельствует и реконструированный обряд захоронения владельца Перещепинского сокровища в дюнах в деревянном погребальном сооружении с золотой облицовкой, который сходен с обрядом аварского погребения в Кунбабони". На близость аварским традициям намекала сама подборка вещей, зарытых в землю. Известно, что в долине Тисы степных императоров хоронили вместе с золотыми поясами, парадным оружием, стременами и комплектами посуды из драгоценных металлов. Те же самые предметы обнаружились и у села Малая Перещепина. Вот почему Злата Львова подчёркивает: "давно известно, что такого рода наборы встречаются в богатых погребениях Венгрии VII века, которые считаются могилами каганов Аварского каганата". Недоговаривают отечественные археологи только об одном весьма деликатном обстоятельстве: перещепинский клад оказался намного богаче всех вместе взятых каганских погребений из Карпатской котловины. На его фоне тамошние кочевые императоры смотрятся жалкими голодранцами.
Узкий длинный парадный меч, обнаруженный под селом Малая Перещипина имел одно лезвие, но двустороннюю заточку острия. Точно такое оружие, хотя и не столь богато декорированное, находят у сивашовских всадников. Как замечает Алексей Комар: "Таким образом, меч из погребения 2 кургана 3 Сивашовка по типу клинка оказывается ближе всего мечу с кольцевым навершием согдийской традиции из Перещепины и аналогичным аварским экземплярам I среднеаварского периода". Сходны с найденными в полтавском кладе были и другие вещи, обнаруженные в захоронениях кочевников третьей волны. Вот почему археологи заговорили о единой перещепинской культуре. Подразумевалось, что в разбросанных по степям и лесостепям Северного Причерноморья сивашовских могильниках упокоилось рядовое население данного племени, а в песчаных дюнах у реки Ворсклы был погребён их царь. Но что это за народ и кто его правитель?
Известный немецкий учёный профессор Иоахим Вернер предположил, что мы имеем дело с могилой легендарного Куврата. На тот момент его австрийский коллега Вернер Зайбт сумел расшифровать греческую монограмму на золотом перстне из данной сокровищницы, как надпись "ХОВРАТОY ПАТРІКІОY" – Ховрат патрикий. Хотя первая буква имени и не совпадала, все догадались, кто был владельцем сокровища. Никого не смутило, что отечественный специалист Вера Залесская ту же самую надпись прочла как "ВАТОРХАІОY ПАТРІКІОY", с намёком на "Бат-Орхана", он же Органа – дядю Куврата. Похоже в данном случае учёные просто подгоняли свои расшифровки под те имена варварских вождей, которые им были известны. Анекдотичность ситуации заключалась в том, что некоторые историки, не разобравшись, посчитали, что речь идёт о двух разных монограммах – дяди и племянника, хотя в реальности исследователи колдовали над одним и тем же перстнем. Алексей Комар настаивает на том, что обе расшифровки не верны, в оригинале имя вообще начинается с греческой буквы "Р". Но кто будет прислушиваться к подобным мелочам, после заключения великого Иоахима Вернера? В научном мире уже успели связать Перещепинское сокровище с могилой основателя Великой Булгарии и на месте обнаружения клада благодарные потомки поспешили водрузить памятник Куврату.
Золотой перстень из Перещепинского клада с многострадальной монограммой
Всё, что при таком раскладе оставалось специалистам – объяснить, отчего все традиции здешнего захоронения были так похожи на аварские. Львова с Маршаком незамедлительно этим занялись: "Куврат приблизительно до 635-640 годов подчинялся аварам. В Перещепинском сокровище имеется единый по технике и стилю набор вооружения и снаряжения знатного воина (меч с кольцевым навершием, наконечник пояса, на котором он висел, поясной набор с псевдопряжками, ритон и другое). С этим набором близки только наборы такого рода из богатых аварских захоронений Венгрии. Хотя внешне сходные с ними вещи (псевдопряжки, мечи с кольцевым навершием) были распространены очень широко в степях и на прилегающих к ним землях, технические аналогии перещепинского и венгерских наборов, а также греческие буквы на деталях перещепинского меча с кольцевым навершием говорят о возможности изготовления аварских и перещепинского наборов в Византии для богатой кочевнической знати. У аваров были аналогичные наборы и невизантийской выделки, что говорит о соответствии их запросам аварской знати. Перещепинский набор показывает, что или его владелец заказал в Византии вещи в соответствии с аварской нормой, и, значит, был близок к аварам (как Куврат до 635-640 года), или что сами византийцы подарили ему то, что обычно требовалось аварам".
Рукоять и ножны парадного Перещепинского меча
Иногда кажется, что все усилия отечественных учёных были направлены исключительно на то, чтобы доказать – владелец Перещепинского сокровища, хоть он во всём и был похож на аварских каганов, являлся кем угодно, только не предводителем данных степняков. Вот, к примеру, к какому экспертному заключению приходят сотрудники Эрмитажа Борис Маршак и Кира Скалон: "Итак, перещепинское сокровище принадлежало не аварам, а каким-то другим кочевникам, которые могли ограбить аваров также, как сами авары ограбили византийцев". Чем не прелестный вывод? Не менее убедителен известный российский археолог Александр Айбабин, который берётся за изучение литых серебряных стремян из всё того же клада: "Во второй половине VI века стремена, аналогичные по форме и конструкции описанным выше перещепинским и кудыргинским, встречаются в Северном Китае. В середине VI века в Европу бежала от тюркютов часть огор-угров, состоявшая из племен yap и хунни и присвоившая себе имя аваров. Именно в то время в Европе впервые встречаются стремена перещепинского типа. В Цико (Южная Венгрия) они найдены в погребении вместе с монетой Юстиниана (527-565 годов). К VI-VII векам относятся также стремена из Кёрнье (Венгрия) и других раннеаварских могильников Придунавья. В начале VII века стремена стали известны византийцам, о чём свидетельствует Маврикий. Таким образом, появившись где-то в первой половине VI века на Алтае, стремена перещепинского типа проникают во второй половине VI века в Северный Китай и в Придунавье. Однако стремена из перещепинского комплекса попали в Поднепровье не с аварами в середине VI века, а гораздо позднее с тюрками-тюкю".
Логика отечественного исследователя поистине потрясающа. Перещепинские стремена действительно имеют аналоги в могильниках Среднего Подунавья аварского времени. Но не признавать же что на Днепр их занесли авары?! Такого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Лучше их приписать тюркам. Правда, единственный пример находки подобного рода стремян в Центральной Азии, который приводит Айбабин – это могильник Кудыргэ на Алтае. Между тем, исследовательница данного памятника советский археолог Антонина Гаврилова считала, что эти древности оставили ранние авары, ещё до своего бегства от тюрков на Запад. Получается, что тюрки, первоначально обитавшие где-то в районе Монголии или Восточной Сибири и заявившиеся в Северное Причерноморье на короткие пятнадцать лет, сумели принести сюда стремена того вида, который в их царстве встречался лишь у аваров. Зато сами авары, обосновавшиеся по соседству в Карпатской котловине, и так или иначе взаимодействовавшие с понтийскими номадами в течение длительного срока, с 560 по 634-640 годы, в древностях которых подобных находок пруд пруди, никоим боком к Перещепинским сокровищам отношения иметь не могли. Логично, не правда ли?
Среди найденных в песчаных дюнах под Полтавой вещей особое внимание учёных привлекло изящное серебряное блюдо византийской работы. Ценно оно тем, что кое-что рассказало историкам в плане своей судьбы. Лицевую сторону его украшает надпись на латыни: "Из древнего возобновлено почтеннейшим архиепископом нашим Патерном. Аминь". Имеются пробирные клейма, свидетельствующие, что данное изделие было изготовлено в одной из константинопольских мастерских в 498 году при императоре Анастасие I. Что касается епископа Патерна, то этот человек в конце V века возглавлял кафедру в городе Томы (ныне румынская Констанца), в провинции Малая Скифия.
Блюдо епископа Патерна из состава Перещепинского клада
Иначе говоря, перед нами церковная утварь и она могла оказаться в руках варваров только в ряде схожих случаев, например, при взятии и разграблении городских храмов, либо при выкупе пленных за счёт богатств матушки-церкви. Злата Львова по этому поводу припомнила, что в 622 году император Ираклий, готовясь к походу на персов, позволил изъять накопленные в течение многих веков сокровища константинопольской патриархии, чтобы рассчитаться с аварами. Не оказалось ли блюдо Патерна в числе подобных выплат? В любом случае, рассказы некоторых историков о том, что вождь булгаров Куврат был христианин и посему бережно хранил при себе блюдо с христианской символикой – от лукавого. Верующие в Христа не грабят храмы своего Бога и уж тем более их не погребают по языческому обряду в окружении оружия и несметных сокровищ.
Конечно, чисто теоретически блюдо епископа Патерна могло оказаться добычей булгарских воинов из Северного Причерноморья, участвующих под знамёнами Баяна в походах на византийские города Балканского полуострова. Но наряду с греческой посудой в Перещепинском кладе было найдено немало персидских золотых и серебряных сосудов. Они каким образом могли попасть в могилу скромного вождя окраинного кочевого племени? Вот почему некоторые историки в противовес булгарской выдвинули хазарскую или тюркскую версии происхождения полтавских сокровищ.
Известно, что когда византийский император Ираклий отправился в свою героическую экспедицию, чтобы сокрушить Иран, он отчаянно нуждался в союзниках. Помощь ему оказали, по словам Феофана "восточные турки, называемые хазарами". Вот, как это было, по словам византийского историка: "(Между тем) хазары, прорвавшись через Каспийские ворота (проход в районе Дербента), в Персии, нападают на земли Адраига со своим предводителем Зиевилом, вторым человеком по достоинству после хагана (имеется ввиду правитель Восточно-тюрского каганата, считавшийся общим вождём всех тюрок). Всюду, где только проходили, они забирали персов в плен, а города и деревни предавали огню. Покинув Лазику (ныне Западная Грузия), василевс вышел им навстречу. Завидев Ираклия, Зиевил поспешил к нему, поцеловал его в плечо и распростерся перед ним на виду у персов из города Тифлис (современный Тбилиси). Все войско турок упало на землю, простершись лицом вниз, и почтило василевса почестью, незнакомой варварам. Равно и вожди их, взойдя на камни, пали таким же образом".
Согласно армянским летописям, греческого союзника звали "Джебу хакан". Исследователи полагают, что речь идёт о Тон-джабгу-кагане (Тун-ябгу-кагане), возглавлявшем Западно-тюркский каганат. Патриарх Никифор повествует о том, как василевс Ираклий засыпал подарками своего неназванного тюркского товарища по оружию: "Император обрадовался, увидев выказанную ему честь, и объявил, что если дружба к нему так прочна, то пусть подъедет, чтобы приблизиться к нему, и назвал его своим сыном. Тогда тот обнялся с императором. Император же, обняв его, взял корону со своей головы и переложил ее на голову турка (и пригласил его на пир). И возлежа на пиршестве, всю утварь и царские одежды и серьги, украшенные жемчугами, подарил ему".
В ходе отчаянного до дерзости кавказского похода 627-628 годов в руки Ираклия попала сокровищница иранских царей. Почему бы не предположить, что василевс поделился добычей с союзниками? Алексей Комар настаивает: "серебряное блюдо с изображением Шапура ІІ, массивный кувшин и две чаши из золота изготовлены специально для сасанидского двора и могли его покинуть лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Такие обстоятельства действительно были – во время всё того же византийско-хазарского похода Ираклия в Персию (628 год) были захвачены храм в Шизе и царская резиденция Дастакерд. Никифор приводит интересный эпизод, в котором Ираклий после общего пира подарил всю посуду вождю тюрок. Предположение о подобном происхождении перещепинской посуды делает возможным её собственником лишь хазарского кагана". По мнению украинского археолога, "перещепинский комплекс мог происходить только из разграбленного поминального храма, скорее всего, внука упоминаемого Феофаном Зиевила (Джебу/ябгу-хакана). Зиевил погиб около 629 года в ещё активном возрасте; сменить его престоле должен был старший сын, известный в источниках только по титулу - “шад”, который, очевидно, и стал отцом “перещепинского” кагана. Поскольку “Шад” непосредственно участвовал в персидском походе Ираклия и Зиевила 627/628 годов, наличие в перещепинском комплексе сасанидской посуды, изготовленной специально для царского двора оказывается абсолютно закономерной".
Как видим, мнения специалистов решительно разделились. Одни настаивают на том, что в окрестностях Полтавы упокоился знаменитый Куврат, другие полагают, что последнему не по статусу устраивать себе столь грандиозные похороны и предлагают считать этот комплекс принадлежащим некому хазаро-тюркскому кагану, к примеру, внуку Зиевила. Соответственно, и носителей перещепинской культуры учёные воспринимают по-разному. Большинство исследователей видит в этих степняках булгарские племена. Михаил Артамонов посчитал их хазарами. Алексей Комар и вовсе кивает на выходцев из Центральной Азии или даже Сибири: "Этнос рядового населения перещепинской культуры (то есть сивашовцев) определён его родственностью с тюрко-телесским населением Западно-тюркского каганата". Похоже, вокруг полтавских сокровищ наверчено так много разных идей и взаимоисключающих мнений, что самим нам тут ни за что не разобраться. Срочно нужно звать на помощь знаменитых сыщиков.