Игорь Коломийцев.   В когтях Грифона

Глава восемнадцатая. Небесные кары

На следующий год в поход на склавинов войско повёл уже родной брат императора – Пётр. Если бы в это время объявили конкурс на самого большого неудачника эпохи, этот человек без труда бы его выиграл. Уже само назначение данного стратега едва не привело к бунту в войске, и царский родственник лишь обманом утихомирил солдат, зачитав им далеко не все приказы василевса. Армия в это время находилась на постое в городе Одесс (Odessos), близ современной Варны, на берегу Чёрного моря.

Театр боевых действий во время похода Петра на склавинов

О том, когда именно Пётр был назначен главнокомандующим, мнения историков опять-таки разделились. Георгий Вернадский полагает, что случилось это назначение, как и последующий поход, в 597 году. Российские исследователи, включая Сергея Алексеева,  делают ставку на 594 год. Думаю, истина где-то посредине, в промежутке между этими датами. Будем условно считать, что события эти имели место в 595 лето от Рождества Христова. И вот, что о действиях новоявленного полководца пишет Феофилакт Симокатта: "На четвертый день он дал знать императору о мятеже в войсках. Затем, оставив Одесс, он пошел в левую часть этой страны и, прибыв в Маркианополь, приказал тысяче воинов двинуться впереди войска. Они столкнулись с шестьюстами склавинами, везшими большую добычу, захваченную у ромеев. Еще недавно были опустошены Залдапы, Акис и Скопис, и теперь они вновь ограбили несчастных. Они везли добычу на огромном числе повозок. Когда варвары увидали приближающихся ромеев и в свою очередь были ими замечены, они тотчас же бросились убивать пленных. Из пленников мужского пола были убиты все бывшие в цветущем возрасте. Так как это столкновение для варваров было неизбежным, то они, составив повозки, устроили из них как бы укрепление лагеря и в центре этого лагеря укрыли женщин и детей. Приблизившись к гетам (так в старину называли этих варваров), ромеи не решились вступить с ними в рукопашный бой: они боялись копий, которые бросали варвары в их коней с высоты этого укрепления".

Как видим, несмотря на разгром, учинённый Приском в стране склавинов, задунайское племя не оставило привычную ему разбойничью стезю и по-прежнему регулярно обносило близлежащие византийские провинции. Описывая данных грабителей, летописец в очередной раз назвал их "гетами". Вероятно, это значило, что налётчики пришли из страны, лежавшей между Карпатами, Дунаем и Чёрным морем. Иначе говоря, перед нами те, кого историки называют "дакийскими славянами". Столкновение византийцев с их отрядом завершилось по сценарию античной трагедии. Когда греки разрушили импровизированное укрепление из сдвинутых по кругу телег, "варвары, отчаявшись в спасении, уничтожили оставшуюся часть пленных", а затем и сами пали от ромейских мечей. Короче, все умерли.

На следующий день Пётр отправился на охоту и, спасаясь от клыков огромного вепря, раздробил себе ногу. Он хотел отлежаться, но Маврикий постоянно упрекал его в бездеятельности и страдающий от боли стратег двинул войско поближе к стране склавинов. Но тут его застало очередное послание из Константинополя: "На десятый день после этого император Маврикий послал своему единоутробному брату царское письмо с приказанием оставаться во Фракии, ибо Маврикий получил сведения, что большие толпы склавинов готовят нападение на Византию". Похоже было на то, что трусливый василевс,  не смевший показывать нос за пределы столицы, тем не менее, пожелал дистанционным способом, по переписке, управлять войсками. Возможно, для этого он и поставил во главе их своего послушного братца. Однако, информация о набеге северян не подтвердилась. Историк Алексеев полагает, что всерьёз обескровленные ударами Приска, склавины сознательно распространяли эти слухи, чтобы сорвать новый поход византийцев. Так ли было, или запуганным грекам и без того повсюду мерещились набеги, сказать трудно. Болтаясь без дела на дунайской границе в ожидании несостоявшегося нападения, Пётр неожиданно вступил в конфликт с жителями византийской крепости Асим (Asemos). Ему приглянулся тамошний гарнизон и стратег хотел присоединить его к своему войску, но наткнулся на открытое сопротивление жителей городка. В горячке брат императора чуть не принялся штурмовать непокорную крепость, но вовремя спохватился: "Когда эти попытки принесли ему один позор, он покинул город и продолжал свой дальнейший путь, провожаемый всяческими издевательствами со стороны горожан".

Решив, что пришла пора совершить нечто героическое, полководец выслал в разведку "отряд, состоявший из тысячи человек. Они наткнулись на десять сотен булгар. Так как между ромеями и каганом был мир, то варвары двигались без всяких предосторожностей. Ромеи по указанию стратига пустили в ход против варваров копья. Булгары отправили к ним послов; через них они передали, что отказываются от битвы, и убеждали ромеев не нарушать мира. Начальник отряда отправил этих послов к стратигу, находившемуся от этого места в восьми милях. Петр, отвергнув мирные переговоры, приказал своему передовому отряду, вступив в рукопашный бой, мечами истребить варваров. Булгары, приготовившись, как у них в обычае, к битве, тесными рядами вступили в рукопашный бой и, защищаясь с большим героизмом, заставили ромеев обратиться в бегство".

Пожалуй, это одно из самых любопытных и спорных мест в рассказе о походе Петра. Начнём с того, что у греческого летописца нигде не сказано, что имперская армия после отхода от Асима переправилась через Дунай. Но если согласиться с тем, что подданные кагана свободно перемещались по Нижней Мезии, ссылаясь на условия мирного договора с Баяном, придётся признать, что далеко не все земли к Югу от великой реки принадлежали тогда византийцам. Исследователи к таким выводам морально не готовы, поэтому они настаивают на том, что из текста Симокатты выпал некий фрагмент, где говорится о переправе через Истр, и что та была осуществлена в окрестностях города Асима. Только после этого, дескать, византийцы вступили в конфликт с булгарами. Принимая эту далеко не бесспорную версию, мы, однако, всё равно мы сталкиваемся с весьма неожиданным выводом. В таком случае военный конфликт с кочевниками имел место в Западной Мунтении, где-то в междуречье Олта и Арджеша. Это самая сердцевина Валахии, страны придунайских склавинов. Получается, что именно там "без всяких предосторожностей", то бишь как в своей земле, бродили подданные Баяна. Подобный поворот событий тоже не слишком устраивает славистов, у которых дакийские племена, якобы, вполне независимы от кагана. Что тогда делают в их землях булгарские кочевники, сателлиты аваров, никто объяснить не может.

Вернёмся, однако, к событиям византийского похода. Взбешённый очередной неудачей, "Петр, совлекши одежды с таксиарха передового отряда, приказал, как раба, наказать его бичом. В это время варвары явились к кагану и подробно рассказали о происшедшем. Варвар (здесь речь о Баяне) направил к Петру послов и жестоко порицал его за то, что он нарушает мир. Петр обманул послов убедительными словами и сослался на то, что он не знал об этом печальном обстоятельстве. С помощью блестящих даров, предоставив в виде возмещения часть добычи, он вновь убедил варвара остаться с ним в дружеских отношениях". Сначала брат императора наказал плетьми командира разведки, что отнюдь не способствовало повышению его авторитета в армии, а равно и любви к его коронованному родственнику среди воинов. Затем ему ещё пришлось оправдываться перед каганом и заглаживать вину богатыми подарками, в качестве которых, видимо, использовалось изъятое у склавинских грабителей добро. И это после чуть не разразившегося бунта, перебитого полона, раздробленной ноги и позорного изгнания из византийской крепости. Что ни говори, блестящее начало экспедиции!

На этом, впрочем, злоключения незадачливого полководца и его горемычных солдат не закончились: "На четвертый день Петр с войском подошел к берегу протекавшей поблизости реки и, выбрав двадцать человек, послал их, перейдя реку, выследить движение врагов. Но переправившись через реку, они все попали в плен. Это произошло следующим образом. Обычно те, которые назначаются в разведку, совершают переходы ночью, а днем спят. Эти разведчики, совершив накануне большой переход, устали и поэтому в предрассветных сумерках решили отдохнуть в каких-то ближайших зарослях. В третьем часу дня, когда они все спали и не поставили никого сторожить, к этой заросли явились варвары. Соскочив с коней, склавины решили немного передохнуть, а также дать некоторый отдых и своим коням. Вследствие этого случайно были обнаружены ромеи. Взятые живыми в плен, несчастные были подвергнуты допросу с требованием рассказать, что задумывают ромеи. Отчаявшись в своем спасении, они рассказали все. Тогда Пейрагаст (Peiragastoz) (так звался глава этого племени варваров), взяв крупные силы, направился к переправам через реку и затаился в лесу, словно какая-то невидимая кисточка винограда".

Если строго следовать тексту Симокатты, то реку, которую форсировали двадцать воинов-разведчиков, следует признать Дунаем, поскольку, после отхода от крепости Асим, ни о каких иных переправах речи не шло. Противники данной точки зрения, впрочем, указывают на то, что обычно у данного летописца Истр всегда выступал под своим именем, здесь же река никак не названа. С другой стороны, очевидно, что для армии Петра безымянный водный поток явился серьёзным препятствием. Например, о том, что разведчики попали в плен, византийцы, стоявшие на противоположном берегу даже не догадывались. Значит, это было вне пределов прямой видимости и слышимости. Несколько слов об упомянутых склавинах. К реке они добрались на лошадях, но в тексте нет описаний того, что эти люди сражались верхом. Вероятнее всего, как и в случае с Ардагастом, склавинские ратники использовали коней лишь как транспортное средство, в бой же вступали пешими. Имя их предводителя – Пейрагаст – неславянское, наряду с Ардагастом и Келагастом, продолжает галерею германских прозвищ придунайских аборигенов. Опять-таки, по своей всегдашней привычке слависты склоняют его на все лады, называя и Пирагостем и Пирогощем. Оставляю сии потуги без комментариев. Следует обратить внимание на то, что новый лидер фигурирует в летописи не как царь, но в качестве таксиарха и филарха, то есть, военачальника, командира отряда. Вероятно, место склавинского рикса после смерти Мусокия всё ещё оставалось вакантным.

Посмотрим, как развивались события далее: "Стратиг, брат императора, не веря, чтобы тут могли быть неприятели, велел войску переходить через реку. Первую тысячу человек, перешедших реку, варвары уничтожили. Узнав об этом, стратиг приказал войску совершать переправу, не разделяясь на маленькие отряды, а совместно, чтобы, переходя реку, не становиться ненужной жертвой врагов. Когда, таким образом, ромейское войско выстроило свои ряды, варвары в свою очередь сгруппировались на берегу реки. И вот ромеи стали поражать варваров со своих судов стрелами и копьями. Варвары не смогли выдержать массы посылаемых стрел и покинули осиротевший берег. Тут был убит и их начальник Пейрагаст, о котором я раньше упоминал в своем рассказе. Он был поражен стрелою в пах, и так как эта рана была смертельной, скончался. Когда пал Пейрагаст, все неприятельское войско обратилось в бегство. Ромеи завладели берегом реки. Затем, напав на большие толпы врагов и произведя страшную резню, они принудили их к бегству. Не имея возможности преследовать их на большом расстоянии из-за неимения лошадей, ромеи вернулись в свой лагерь".

Давайте вместе подумаем над тем, через какую реку переправлялись византийцы. Вариантов всего два – Дунай или Арджеш, поскольку других крупных рек к Востоку от Асима не имеется. Автор этих строк склоняется к первому варианту. Логика тут проста. Южный берег Истра воспринимался византийцами как своя земля. Это хоть как-то оправдывает самоуверенность Петра, который не ожидал, что "тут могли быть неприятели". Если бы речь шла о переправе через Арджеш, греки считали бы себя заброшенными в глубины чужой страны и тогда беспечность полководца становилась ничем не объяснимой. Кроме того, говорится о том, что греки переправлялись, используя суда. Меж тем, при помощи флотилии византийцы в походах форсировали только Истр. В остальных случаях искали подходящие переправы, поскольку корабли греков, как правило, не заходили в своенравные, бегущие с Карпатских гор, левые притоки Дуная. По течению их встречалось немало порогов и отмелей, плавание тут было чрезвычайно опасным. В полной мере это касается и Арджеша, который до настоящего времени не судоходен. Кроме того, в тексте летописи сказано, что византийцы, даже одолев защитников противоположного берега, не смогли их преследовать по причине отсутствия лошадей. Значит, река оказалась настолько широкой, что переправу проводили в несколько этапов. Всё это однозначно указывает на великий Истр, а не на скромный Арджеш.

Река Арджеш в её низовьях

И, наконец, обращает на себя внимание положение, в котором оказалось ромейское войско сразу после переправы: "На другой день проводники, ведшие войска, сильно заблудились, вследствие чего войско тяжко страдало из-за отсутствия воды. Это бедствие продолжалось и на следующий день. Не имея сил выносить недостаток воды, войско утоляло жажду мочой. Такое же тяжелое положение продолжалось и на третий день. И все бы войско погибло, если бы какой-то варвар, взятый в плен, не сказал, что на расстоянии четырех парасангов от них находится река Иливакия. Таким образом, ромеи утром добрались до воды. И вот одни, преклонив колена, жадно пили воду прямо губами, другие, выгнув ладони, черпали воду горстями, а иные наполняли влагой сосуды. На другом берегу реки был густой лес, где скрылись варвары. И снова на ромеев обрушилось бедствие: варвары издали поражали копьями тех, кто пил воду, и многих из них убивали. Приходилось выбирать одно из двух: отказаться от воды и умереть от жажды или же вместе с водой испить и смерть. И вот ромеи, возводя переправу, перебрались через реку, чтобы схватиться с врагами в открытом бою. Когда же войско оказалось на противоположном берегу, варвары всей массой тотчас напали на ромеев и одолели их. Побежденные ромеи бросились бежать. Так как Петр был наголову разбит варварами, то стратигом был назначен Приск, а Петр, отстраненный от командования, вернулся в Византию".

Карта Валахии и Добруджи с демонстрацией речной сети региона

Река Иливакия практически всеми исследователями соотносится с Яломицей. Следовательно, не доходя до неё, и заблудилась в безводных краях армия Петра. Но если взглянуть на представленную карту Валахии, то легко обнаружится, что в междуречье Олта и Арджеша, куда по мнению историков вторглось византийское войско, речная сеть наиболее густа. Там просто невозможно блуждать несколько дней, не наткнувшись на берег какой-либо речушки. Зато в низовьях Яломицы, по обеим её берегам, находится обширная степь, которую местные называют Bărăgan Plain. Это самое жаркое и сухое место во всей Валахии. Послушайте, что сообщает о нём Панаит Истрати, румынский писатель: "Здесь не растут деревья, и до сих пор добираясь от одного колодца воды до следующего, вы можете умереть от жажды на полпути. Житель Bărăgan постоянно надеется, что однажды кто-то придет и научить его, как тут жить, в этой ужасной пустыне, где вода спрятана в глубоких недрах Земли, и где ничего не растет, кроме чертополоха".

Bărăgan Plain. Вид в наши дни

Если армия Петра заплутала именно в здешней местности, а река Иливакий, указанная в тексте, делает данный вариант вполне очевидным, то византийским воинам действительно не повезло. Всю весну они проболтались без толку на дунайской границе, вторглись в страну склавинов уже летом и сразу угодили в настоящее пекло. Но такое признание с ходу меняет всю картину похода. Становится очевидным, что брат императора не переправлялся с войском у крепости Асим, как полагало большинство историков. Он двинулся к Востоку по Нижней Мезии и встретился с отрядом булгар где-то на границе с провинцией Малая Скифия. Причём эта земля уже не принадлежала византийцам. Там спокойно кочевали подданные кагана. Получив от них отпор, Пётр со своей армией переправился, наконец, через Дунай, причём сделал это примерно там же, где годом ранее форсировал реку Приск, в районе Доростола. Но поскольку незадачливый полководец подзадержался с началом похода, и стоял уже разгар лета, то войско, оказавшись в сухой степи, попало в крайне тяжёлое положение.

Отсюда мы можем сделать несколько важных для нашего расследования выводов. Первое: булгары вовсе не обретались в стране задунайских склавинов, а постоянно проживали в Добрудже, на южной стороне Истра. До нападения Коментиола в 587 года эти края вообще приютили кочевья авар, здесь находилась ставка кагана. После внезапной атаки византийцев царственные степняки, видимо, решили, что это место слишком для них опасно и уступили данную область своим вассалам. Но Малая Скифия по-прежнему полагалась территорией Аварского каганата. Второе: Пейрагаст правил склавинами в тех же самых краях, где ранее греки сталкивались с Ардагастом и Мусокием. Он их прямой наследник, а не вождь с периферии, хотя статус рикса ему уже не достался. Возможно, после чувствительного удара Приска единый союз племён Валахии и Молдовы вообще распался на ряд более мелких образований, лидером одного из которых и стал Пейрагаст. Что характерно: после гибели этого человека византийские летописи уже не называют имён здешних правителей. Как справедливо отмечает Алексеев: "Ни о каких значительных вождях – "риксах" или "таксиархах" – на этой территории источники больше не упоминают". Возникает впечатление, что в результате череды имперских вторжений задунайские аборигены перестали являть собой реальную военную силу. Они рассыпались на множество мелких банд, значительная часть которых к тому же перебралась разбойничать на византийскую территорию. Общие царьки у них просто исчезли.

Интересно, что в ходе похода Петра аварский каган вёл себя намного пассивней, чем во время экспедиции Приска. Общался с полководцем только через послов, сам на берегах Дуная не появился. Возможно, объяснения необычно спокойному поведению Баяна мы найдём в книге "История лангобардов" Павла Диакона, где говорится о следующих событиях на западных границах Аварского каганата: "В те дни царь франков Хильдеперт назначил герцогом баваров Тассило. И тот тотчас вторгся со своей армией в провинцию склабов и, одержав победу, вернулся в свою землю с громадной добычей". Историки полагают, что Тассилон I получил баварский трон в 593 году. Поскольку сказано, что он отправился в поход "тотчас же", не исключено, что вылазка имела место уже в следующем, 594 году. Районами, подвергшимися нападению, по мнению исследователей, стали Каринтия и Восточный Тироль, нынешние южноавстрийские земли, прилегающие к Словении. Области эти соседствовали с баварским герцогством. Но не исключено, что под "провинцией склабов" в сочинении лангобардского летописца подразумевались более обширные территории на границе влияния франков и авар, например, вся современная Нижняя Австрия и даже Словения. Высока вероятность того, что рейд герцога Тассило совпал по времени с экспедицией Приска в земли придунайских склавинов, отвлёкшей внимание аварского кагана. Впрочем, возмездие дерзким баварам ждать себя не заставило. У Павла Диакона вскорости находим: "И в эти же дни, когда бавары, числом в две тысячи человек, напали на склабов, то на них обрушился Каган и все они были убиты".

Похоже, что под "склабами" здесь понимают подданных аварского вождя, иначе к чему бы последнему вмешиваться в пограничный конфликт. Ведь за спиной баварских герцогов стояли влиятельные и могущественные франки. При этом Баян прекрасно понимал, откуда дует ветер, и предпринял меры, чтобы с Запада его державе в дальнейшем ничего не угрожало. По всей вероятности, второй по счёту и неудачный по содержанию поход баваров имел место в 595 году. Поскольку в тексте Диакона его описание стоит прежде сведений о смерти Хильдиберта II, франкского царя, которую обычно датируют мартом 596 года. Сразу после этого события последовал основной ответ Баяна. Вот, как он выглядит в сочинении лангобардского епископа: "...умер Хильдеперт, как говорят – от отравы. Ещё, гунны, которых также зовут аварами, вторглись из Паннонии в Тюрингию и повели отчаянную войну с франками. Царица Брунгильда, вместе со своими внуками Теудепертом и Теудерихом, которые были ещё маленькими мальчиками, стали править над Галлией, и гунны, взяв с них деньги, вернулись домой".

Европа около 600 года

Как видим, авары не стали размениваться на мщении баварским герцогам и ударили сразу по их высоким покровителям. Война в Тюрингии, предположительно первой половины 596 года, завершилась тем, что правительница Австразии Брунгильда, воспетая в германских сагах как неукротимая воительница, согласилась выплатить кочевникам неустойку. Два века после этого ни франки, ни бавары своих опасных соседей больше не тревожили. Значит, урок пошёл впрок.

Но вернёмся на берега великого Истра. Брат императора не прославился и полководцем снова стал опытный Приск. Дата этого назначения также спорна, но мне представляется, что дело было в 596-597 годах нашей эры. Симокатта следующим образом описывает новый поход византийцев: "С наступлением весны Приск тронулся в путь из Византии. Затем, собрав все войска у Астики и произведя смотр и подсчет сил, он нашел, что большое число ромеев погибло. Он хотел выяснить все ошибки Петра перед императором Маврикием, однако некоторые из его советников убедили его скрыть эти погрешности. Затем после пятнадцати остановок он перешел реку Истр, и на четвертый день стратиг с войском явился в Верхние Новы. Узнав об этом, каган отправил послов к Приску и старался узнать причину прибытия ромеев. Стратиг ответил ему, что эти места очень хороши для охоты, очень удобны для конницы и богаты водою. Тогда каган предложил ромеям пойти в другие земли; он указал, что Приск нарушает договор и незаметно разрывает мир. На возражение Приска, что это ромейская земля, варвар ответил, что оружие и законы войны отняли у ромеев право на нее".

Весьма любопытный отрывок. Вполне очевидно, что на этот раз осмелевшие греки решили уже не связываться со склавинами, но нанести удар непосредственно по аварам. Византийцы сделали всё, чтобы нарушить мир и развязать новую войну. Но каким путём и куда шёл Приск, вызывая недовольство кагана?

Приблизительные маршруты византийских войск в кампаниях 596-597 годов

Очевидно, что конфликт с Баяном случился под стенами крепости Верхние Новы (Novae). Это известное укрепление, расположенное в области Аквес, иногда его приписывают к провинции Верхняя Мезия. Некогда в устье реки Чезаве находилась одиночная башня, в период Юстиниана при обустройстве Лимеса её превратили в небольшой город. В любом случае это укрепление стояло на южном берегу Дуная, к Западу от Железных ворот. Между тем, летописец подчёркивает, что войско Приска за четыре дня до появления у Верхних Нов переправилось через Истр. Получается, что до того момента византийская армия находилась на северном берегу великой реки, в землях склавинов. Именно так понимает Симокатту Сергей Алексеев, который пишет: "Приск двинулся к Дунаю, и на пятнадцатый день разбил лагерь на северном берегу. Судя по дальнейшему, переправился он где-то в Западной Олтении. Любопытно, что не сообщается не только о каких-либо столкновениях со словенами (здесь – склавинами), но и о захвате добычи... Приск шёл по этой редконаселенной земле четыре дня, не встречая никаких препон в продвижении к Западу... Он прошёл вдоль реки до самих Катаракт (Железные ворота, где Дунай проходит сквозь горы), перешёл их и переправился на южный берег вблизи Верхних Нов. Эта крепость располагалась в провинции Верхняя Мезия, которую ромеи едва контролировали".

В чём прав российский историк? Византийская армия действительно прошла через земли склавинов в Олтении и явно там ни с кем не сталкивалась. Алексеев полагает, что последнее обстоятельство – результат подкупа аборигенов: "Местные вожди, судя по всему, были замирены дарами – как и советовал Маврикий. Их вожди могли счесть, что теперь их черёд быть сторонними наблюдателями в борьбе ромеев и авар". Вообще-то всё могло быть намного проще. Валашские земли после предыдущих походов имперских войск порядком опустели. Румынский археолог Евгений Теодор утверждает, что ипотештинская культура к концу VI столетия переживала глубокий кризис. Старые поселения здесь исчезли, а новых не появлялось. Таким образом, страна к Северу от Нижнего Дуная осталась практически без обитателей. Что касается подарков, то их, как известно, раздают сильным противникам, пытаясь посеять среди них рознь. Тут же, похоже, складывалась принципиально иная ситуация.

В чём ещё ошибся Сергей Алексеев? Надо быть полным безумцем, чтобы лезть в чужие горы, пытаясь преодолеть охраняемые врагами перевалы. Приск к таковым не относился. Поэтому, разумеется, он и не пытался обойти с Севера район Железных ворот, в чём для него не было никакой нужды. Вместо этого, он спокойно форсировал Истр, не доходя до Катаракт, и за четыре дня, в полном соответствии с текстом Симокатты, вышел к Верхним Новам по горным проходам к Югу от Дуная, надёжно контролируемым византийцами. Провинция, куда вторгся греческий полководец – Верхняя Мезия – оказалась к этому периоду времени спорной территорией. Баян потребовал, чтобы греческие воины её покинули: "Что вам тут нужно, ромеи, особенно здесь, в моей земле? Почему вы двигаетесь за пределы положенного? Чужим стал для вас Истр, и шум его волн враждебен вам. Мы добыли его себе оружием, поработили своим копьем. Прекрати, Приск, бессмысленные поступки. Не нарушай спокойствия, которого с трудом добились вы ценою больших даров... Ты, стратиг, начинаешь войну, как вор. Или откажись от мира, или не нарушай спокойствия". А затем варвар сказал следующее – его подлинные слова: – "Пусть бог рассудит между каганом и императором Маврикием! Да будет отмщение и воздаяние от бога!"

В ответ на вторжение имперской армии в те земли, которые кочевники считали своими, каган отправил отряд булгар с приказом разрушить стены Сингидуна. Население этого города предписывалось вывезти на другую сторону реки. В свою очередь, как сообщает другой летописец, Феофан: "Приск, причалив на реке суда к Сингидону, осадил город, выгнал оттуда болгар и начал строить стену. Каган послал гонцов к Приску и, свидетельствуясь своими лжеименными богами, слагал на Приска вину совершившихся событий. С наступлением зимы оба врага разошлись восвояси". Обратите внимание: два византийских историка – Симокатта и Феофан – описывают события, развернувшиеся вокруг стен города Сингидуна. При этом ни один из них не упоминает, что варварам предварительно пришлось осаждать эту крепость, чтобы попасть внутрь её. По всей вероятности, хотя этот город и был заселён ромеями, там к этому времени уже находился варварский гарнизон. Послушайте, что говорит об этом населённом пункте Приск в ходе переговоров с Баяном, состоявшихся на берегах Дуная: "Зачем разрушив его стены, ты настойчиво требуешь, чтобы несчастные жители его переселились к тебе? Откажись от города, на который, как волны морские, катятся непрерывные бедствия. Пожалей много раз тобой ограбленный город".

Стены Сингидуна (окрестности Белграда, Сербия). Вид в наши дни