Глава десятая. Славянский феномен
– Холмс, а вас не смутило то обстоятельство, что целый ряд историков признали данный поход первым этапом славянского освоения Балкан? К примеру, академик Валентин Седов пишет буквально следующее: "В 550-551 годах славяне после набега на земли Византийской империи впервые остались зимовать в её пределах, положив начало мощной колонизации Балканского полуострова. Впрочем, надо полагать, что помимо военных набегов имело место и мирное проникновение славян на земли Империи, что не получило отражения в памятниках письменности". Ему практически вторит выдающийся украинский археолог Михаил Брайчевский: "Война 550—551 годов была важным узловым моментом в истории балканских войн. Можно отметить ряд существенных моментов, отличающих ее от предшествующих столкновений, которые также нередко заканчивались крупными поражениями Византии. Новым было в первую очередь то, что славяне действовали теперь по заранее разработанному, хорошо продуманному стратегическому плану, преследовавшему далеко идущие цели. С этим связана и другая существенная черта: война 550—551 годов имела своей задачей освоение определенного района. Впервые славяне зиму провели в пределах империи (это специально отмечено Прокопием). Будучи вынуждены отказаться от немедленного взятия Фессалоники, славяне, тем не менее, не возвратились обратно за Дунай, а заняли Далмацию. Таким образом, именно с войной 550—551 годов можно связывать начало заселения славянами земель к югу от Дуная, которое в конечном итоге привело к славянизации всей Иллирии и значительной части Фракии. Можно сказать, что именно в это время определились пределы последующего славянского заселения Балкан и были созданы предпосылки для его практического осуществления".
– Поправьте меня, Уотсон, если я ошибаюсь, но мне всегда казалось, что колонизация – это освоение новых земель, как своих собственных. Это не поход воинов с оружием в руках, пусть даже сумевших дерзко провести одну зиму в чужих владениях, а переселение всего племени, с женщинами и детьми, создание собственных поселений и тому подобное. Каким образом авторитетные учёные сумели разглядеть такой поворот событий в тех отрывках из сочинения Прокопия, что мы с вами изучили, лично для меня навсегда останется загадкой. Ведь византийский летописец специально подчеркнул, что эти грабители отходили с большими потерями, да ещё и вынуждены были платить кругленькую сумму гепидам за право оказаться по ту сторону Дуная. Кроме того, в результате последующих событий Империя не только не теряет свои земли, но напротив раздвигает свои границы. С 552 года она возвращает под свой контроль Сингидум (нынешний Белград) и выходит на рубежи реки Савы. Здесь строятся новые крепости, после чего оказываются "обузданы набеги тамошних варваров". По схожему сценарию развивается и ситуация на Нижнем Дунае, где после возведения новых укреплений "император сделал эти места свободными от нападений и злоумышлений склавинов".
– Но, Холмс, обратите внимание – академик Седов пишет о "мирном проникновении славян на земли Империи, что не получило отражения в памятниках письменности". Видимо, он полагает, что славяне небольшими группами ухитрялись просачиваться через византийскую границу и селиться на другом берегу Дуная и Савы, занимаясь земледелием и ничем не тревожа своих соседей, а современники событий, включая летописцев, до поры до времени не обращали на такое проникновение ровно никакого внимания.
– Отчего же не обращали? Появление мелких склавинских формирований в придунайских областях за период длительной италийской кампании Прокопий вполне даже замечает. Только вот не думаю, что речь идёт о мирных земледельцах. Скорее он сообщает о шайках разбойников, терроризировавших те края, пока Юстиниан не навёл здесь навёл порядок: "варвары склавины постоянно скрывались тут и, устраивая тайно засады против идущих этим путём, делали здешние места совершенно непроходимыми", а также "склавины долгое время устраивали здесь свои засады и очень долго жили в этих местах". Однако, из текстов византийского летописца следует, что после строительства в Нижнем Подунавье новых крепостей всё это безобразие было решительным образом пресечено. Склавинские разбойники оказались выдавлены на ту сторону великой реки.
– Вы говорите о шайках грабителей, а академик Валентин Седов рассуждает о мирных земледельцах. Разве не могли последние, не привлекая к себе внимания, селиться по другую сторону Лимеса и жить в византийских пределах, наравне с фракийцами или иллирийцами?
– Иногда у меня создаётся впечатление, Уотсон, что многие слависты не до конца понимают, что представляла из себя Восточно-римская империя. Это была держава, где единым сообществом ощущали себя представители самых разных народов: греки, римляне, германцы, иллирийцы, фракийцы, исавры, армяне, сирийцы, египтяне, палестинцы, арабы, евреи, мавры и прочие. Император Зенон был исавром, Юстиниан родился простым фракийским крестьянином. Перед нами своего рода вавилонское смешение языков и племён. У Прокопия в книге "Война с готами" имеется почти анекдотический рассказ про одного довольно высокопоставленного византийского командира, выходца из Армении, который кроме своего родного, ни владел никаким другим языком: ни греческим, ни латынью. Попав в плен к готам он не мог про себя ничего объяснить, и выкрикивал только своё имя. Захватившие его долго ломали голову на предмет того, что за редкий экземпляр попал им в руки, но в конце концов умертвили бедолагу. Это я веду к тому, что порой не обязательно было даже знать государственные языки, чтобы добиться в Империи успеха. Замечу также, что и Юстиниан, и все его предшественники с удовольствием селили в своих землях всех желающих варваров. Условие одно – плати налоги или, если ты "федерат" – поставляй бойцов в армию. Однако, жизнь в Империи была далеко не сахар, тяготы таковы, что скорее подданные василевсов стремились перебраться к варварам, чем последние – осесть по ту сторону Лимеса. Склавины и анты не прославились как воины, вряд ли они могли рассчитывать на статус "федератов". Да и летописи не замечают крупных подразделений из состава этих племён на службе в византийской армии. Кроме того, о всех перемещениях союзных варваров в пределах Империи всегда сообщали хроники. Поэтому мы можем смело утверждать, что с дозволения василевсов славяне в VI веке на Балканах не поселялись. Ежели же уважаемый академик считает, что его предки могли занять ромейские области без ведома и разрешения византийских властей, не платя налоги, и проживая здесь исключительно в своё удовольствие, то он глубоко ошибается. Такого рода действия всегда воспринимались Константинополем как акт агрессии, и за свои земли Империя готова была сражаться с любым врагом. Ситуация, при которой у Юстиниана отнимали его владения, а он этого даже не заметил, могла возникнуть только в богатом воображении некоторых современных историков. Напротив, великий василевс только и делал, что расширял пределы своего царства, не останавливаясь перед самой высокой ценой – гибелью миллионов подданных.
– То есть тайно проживать на территории Византии славяне никак не могли?
– Вы шутите, Уотсон?! Юстиниан обложил население такими поборами, развёл такую бюрократию – у него мышь не проскочила бы, не заплатив, не то, что целое племя. И потом, а где мог проживать этот "народ-инкогнито"? Ведь не один учёный муж не способен чётко указать область их обитания в пределах Византии. Кто-то намекает на Скифию – нынешнюю Добруджу. Другие "обнаруживают" предков в Далмации или в Иллирии, то есть за сотни и тысячи километров от знаменитой Стены. При этом известный российский историк Сергей Иванов, специально изучавший византийскую систему обороны и возможности её преодоления варварами, честно признаёт: "К сожалению, до сих пор к югу от Дуная не найдено достоверно славянских археологических материалов, относящихся к VI веку, так что и археология не в состоянии определить первый этап славянизации". То есть, сам он, конечно, продолжает свято верить, что такая колонизация имела место, но вот следов её учёный представить нам не может. Понимаете, коллега? Ни то что для середины столетия, а для всего шестого века нет ни одного славянского поселения южнее условной линии Дунай-Сава! Да что там поселения – несчастного лепного горшка, но этого периода и достоверно славянского, на данных землях не обнаружено.
– Тогда я теряюсь в догадках, что же историки разумеют под "началом мощной колонизации Балканского полуострова" и "созданием предпосылок для последующего славянского заселения Балкан". Может они в такой деликатной форме доводят до нас тот не слишком приятный факт, что славяне в середине VI столетия устроили форменный геноцид населения Иллирии и Фракии, дабы затем спокойно и без проблем самим занять уже лишённые населения края?
– Боюсь, что я опять разочарую вас, Уотсон. Посмотрите на эту карту.
Американский славист Флорин Курта тщательно изучил датировку и расположение всех монетных кладов VI-VII столетий Юго-Восточной Европы, а зарытые в землю сокровища, как известно, сами по себе являются ярчайшим показателем военной опасности. Исследователь получает довольно неожиданные результаты. Во-первых, он обнаружил, что "большие участки территории на Западе и в центральной части Балкан оказываются вообще не затронуты вторжениями", или по крайней мере, пострадали от них весьма слабо. Юго-восток Болгарии, северо-запад Греции, почти вся территория нынешней Албании, европейская часть Турции, включая окрестности Константинополя и Херсонес Фракийский (Галлиполи) – всё это зоны, где население практически не испытывало страха перед захватчиками. Во-вторых, и это, с моей точки зрения, самое парадоксальное – Флорин Курта делает смелое заключение: "Количество кладов резко снизилась после 535 года и новый рост произошел только в 70-х годах VI века". Значительное увеличение военной опасности, выразившееся в выпадении кладов из серебра, серебра и меди, серебра и золота пришлось, по мнению американского исследователя, только на следующее VII столетие. Вы понимаете, что это значит, Уотсон?
– Полагаю, Шерлок, это означает, что тот период, который слависты считают пиком активности предков и к которому они подчас стремятся отнести "начало мощной колонизации" Балканского полуострова, на самом деле для обитателей европейских провинций Византии был отрезком относительной стабильности. В переводе на простой язык: не так страшны были ранние славяне, как их подчас рисуют древние летописцы и современные историки.
– Поправлю вас только в одной детали, Уотсон. Не как "рисуют древние летописцы", а как воспринимают рассказы византийских авторов учёные наших дней. Поскольку в самих сочинениях Прокопия и его современников я не вижу никаких передержек или преувеличений.
– Но как же, Шерлок? Разве в свете того, что выяснили археологи, вам не кажется явным перехлёстом, к примеру, сообщение Прокопия о том, что склавины только в городе Топере казнили 15 тысяч одних мужчин?! При этом выясняется, что речь идёт о довольно мелком населённом пункте, точное местоположение которого писателю даже не было известно. А выражения типа: "вся земля Иллирии и Фракии была покрыта непогребёнными телами" или "они заполнили все дороги грудами трупов", вы их тоже считаете верхом исторической достоверности?
– Представьте себе, да. Я действительно верю, что последствия склавинских походов заставляли содрогаться очевидцев тех событий. Но давайте вспомним, о чём в принципе идёт речь. О двух, подчёркиваю, всего о двух экспедициях. Первая имела место в 549 году. Тогда на территорию нынешней Западной Болгарии (упоминается переправа через реку Марица) в гористый Родопский район проник небольшой отряд в три тысячи пехотинцев. Он пытался нанести византийцам как можно больший ущерб и с этой целью, видимо, разделился на две части. Далее дробиться захватчики уже опасались, поскольку мелкие подразделения могли стать лёгкой добычей местных ополченцев. Интервенты, конечно, творили чудовищные зверства, но сама зона их действий оказывается весьма ограниченной. Даже до побережья Эгейского моря они, судя по всему, не дошли. Не двинулись склавины и в сторону Константинополя. Замечу, что кроме несчастного Топера более ни один населённый пункт не пострадал. Поймите, Уотсон, в это время на Балканах существует более тысячи византийских городов. Большинство из них гораздо крупнее и значительней упомянутой Прокопием крепости. Вы вообще представляете себе, коллега, сколько людей проживало в этот период в европейских провинциях Империи?
– Честно говоря, никогда об этом не задумывался.
– Более точные данные имеются о населении Римской империи в пору её расцвета. Тогда на территориях провинций Дакия, Далмация и Фракия проживало примерно пять с половиной миллионов человек. Ещё около пяти миллионов жило в Македонии, Ахейе (Элладе) и на острове Крит. Что касается Византийской державы в период Юстиниана, то население всех воссоединённых им владений, по оценкам специалистов, приближалось к 35 миллионам. Не Римская империя, конечно, но очень близко. Разумеется, надо делать поправку на те опустошения, которые чума, войны и варвары несли ромеям. Однако, даже по самым скромным подсчётам в середине VI века на Балканах всё ещё обитало от трёх до четырёх миллионов византийских подданных. При этом большинство из них были жителями городов, ограждённых крепкими стенами. И не только городскими, но и теми укреплениями, что начинались ещё на дальних подступах. В одном только Константинополе жило около полумиллиона человек. А столица была обнесена тройной линией защиты. Отдельные стены защищали Фракийский Херсонес и всю Элладу. И потому при набегах разграблению подвергались в первую очередь сельская округа. Летом или осенью, во время сбора урожая, там наверняка было чем поживиться. Зимой, напротив, поля стояли пустыми. Кроме того, надо понимать, что сельские жители в минуту опасности тоже укрывались за прочными стенами городов и оборонительных линий, посему добычей варварских орд становились лишь те, кто не успел услышать о вторжении, был застигнут внезапно в пути или попадал в плен по собственной неосторожности.
– Вы мне рассказываете такие очевидные вещи, Холмс, а я признаться, даже не задумывался о столь простых моментах. Мне по наивности казалось – если варвары ворвались в какую-то местность и разбили тамошнее войско, то все жители оказывались в их полной власти.
– Кроме всего прочего, надо учитывать, что пеший отряд никогда не сможет равняться с конным по охвату территории, подвергаемой разграблению. Поэтому как бы не были жестоки склавины, как ни стремились они нанести византийцам максимальный ущерб – невозможно представить их, по сути, единственный разрушительный поход причиной запустения Балканского полуострова. Ну, сколько пленников могли увести с собой за Дунай три тысячи пехотинцев? Десять тысяч? Двадцать? Вряд ли больше. Скольких людей, если считать даже несчастных топерцев, они могли умертвить? Обращаю ваше внимание, Уотсон, что делали это агрессоры зачастую демонстративно, а такой вид казни, как, к примеру, сажание на кол, описанный Прокопием, требует приложения немалых усилий и затрат уймы времени. Сколько человеческих душ загубили эти злодеи? Тридцать тысяч? Пятьдесят? Сто? Сравните эти цифры, доктор, с тремя – четырьмя миллионами обитателей Балкан. И сами ответьте на вопрос – похоже это на геноцид или нет. Конечно, гибель даже каждого отдельного человека – это трагедия. Но считать, что за один-два похода склавинские пехотинцы сумели обезлюдить огромные пространства Балканского полуострова было бы недопустимым и наивным преувеличением.
– Но ведь во второй поход отправилось уже не три тысячи, а гораздо больше варваров. Летописец сообщает об "огромных толпах" склавинов.
– Всё верно, коллега, но вы забываете о том, как протекала данная экспедиция. Поначалу эти орды показались в Иллирии, в окрестностях города Наисса, нынешний Ниш в Южной Сербии. Именно здесь они всячески привлекали внимание верховной власти рассказами о том, что идут на Фессалоники. Вероятно, тут же они и бесчинствовали, хотя на этот раз леденящих душу подробностей летописец уже не приводит. Но после приказа Юстиниана и выступления против них армии Германа, эти захватчики мгновенно удаляются в гористые и труднодоступные районы Далмации, нынешнюю Боснию-Герцеговину. Это практически ничейные края и они были слабо заселены в ту эпоху. Вероятно, там жило некое варварское население, оставшееся после ухода в Италию остготов. Михаил Брайчевский отчего-то посчитал, что именно в данных местах стали оседать его предки. На самом деле, они просто скрывались здесь от гнева Германа. После смерти данного полководца положение в корне меняется. К толпам, отсиживавшимся в Далмации, присоединяются их вновь прибывшие сородичи, и они всем скопом по горным тропам отправляются прямиком в сторону Константинополя, по пути так нагрузившись трофеями, что уже в окрестностях Адрианополя движутся с большим трудом. При этом, заметьте, они даже не пытаются осаждать или брать штурмом какой-либо город, обходят стороной и многочисленные крепости. Зачем рисковать, если добычи им хватает и без того? Вся дальнейшая история этого похода – это попытка склавинов с наименьшими потерями добраться до мест своего обитания через гостеприимную территорию Королевства гепидов.
– Вас послушать, Холмс, так выходит, что никакого геноцида византийцев на Балканах, по крайней мере, в середине VI столетия не было и в помине. В частности со стороны славян. Да и о колонизации, как понимаю, говорить пока преждевременно. Но каким-то непостижимым образом славяне всё же ухитрились взломать знаменитую византийскую Стену, пришли в эти края и овладели ими? Иначе ныне мы бы не видели здесь сербов, хорватов, боснийцев, македонцев, черногорцев и болгар. Эти народы ведь не с неба упали на балканские земли?
– Всё было бы много проще, если бы славянское распространение в Европе ограничилось землями Балканского полуострова. Хотя южных славян и немало, но мы могли бы попробовать объяснить это множество постепенным переселением на Юг летописных склавинов и антов. Из двух народов получилось шесть – это хоть как-то укладывается в рамки разумного. Но вы взгляните на эту карту, Уотсон! Это же непостижимо! Проходит каких-то сто пятьдесят – двести лет после первых относительно успешных походов варваров за Дунай, и славяне вдруг оказываются практически повсюду: от Эльбы на Западе до верховьев Волги на Востоке; и от Чудского и Ильмень-озера на Севере до островов в Эгейском море на Юге.
Такого бурного распространения не знал ни один народ в истории нашей планеты! На карте это смотрится таким образом, как будто спавший долгое время где-то в окрестностях Карпат гигантский вулкан вдруг проснулся и засыпал ровно половину нашего континента продуктами своего титанического выброса. Не менее поразителен и тот факт, что одновременно с повсеместным расселением славян исчезает множество народов, живших до того в здешних местах: лангобардов, гепидов, герулов, свевов, скиров, остготов, сарматов, кельтов, фракийцев и иллирийцев. Одних как будто корова слизнула языком. Другие – выскочили, как чёртик из табакерки и стали господствовать повсюду.
– А что нам говорят по поводу этого невиданного никогда ранее демографического взрыва учёные? Они как объясняют этот странный феномен?
– Вы, наверное, будете удивлены, Уотсон, но практически никак. Большинство из них однозначно считают славян потомками одного-единственного племени – склавинов. В лучшем случае, к ним милостиво добавляют ещё и антов. Упоминается, конечно, что пришлые славяне в тех или иных краях поглощали остатки прежнего населения. Но об этом пишут как бы вскользь, не акцентируя на данном факте особое внимание. И, главное, никто из историков даже не подумал дать объяснения феномену безумного демографического роста одного племени на фоне вымирания всех остальных. Пожалуй, единственным исключением стал российский философ-востоковед Лев Гумилёв. Он разработал свою теорию "пассионарных толчков" или "взрывов", при помощи которой объяснял любые события мировой истории. Вот, как выглядел этногенез предков по мнению Гумилёва: "Тот праславянский этнос, который византийцы называли анты и который положил начало какому-то этническому объединению, в результате чего маленький народ, живший в современной Восточной Венгрии, распространился до берегов Балтийского моря, до Днепра и вплоть до Эгейского и Средиземного морей, захватив весь Балканский полуостров. Колоссальное распространение для маленького народа! Говорил я об этом с профессором Мавродиным – специалистом по этим вопросам, и он спросил: «А как же это объяснить с точки зрения демографии? Как же они могли так быстро размножиться, потому что это произошло за какие-нибудь 150 лет?» Да очень просто. Эти праславяне, захватывая новые территории, очевидно, не очень стесняли себя в отношении побежденных женщин, а детей они любили и воспитывали их в знании своего языка с тем, чтобы они делали карьеру в своих племенах. Ведь при таком процессе много мужчин не требуется. Важно, чтобы было много побежденных женщин, и демографический взрыв будет обеспечен. Так оно, видимо, и произошло".
– Извините меня, Холмс, но это даже не версия, а бред какой-то. Во-первых, с чего вдруг анты оказались в Восточной Венгрии? Во-вторых, куда исчезли их соседи склавины? А в третьих, получается, что только анты своих детей любили, а остальным народам на потомков было наплевать? То есть, гепиды, лангобарды, фракийцы и все прочие спокойно смотрели на то, как эти гегемоны совокупляются с их женщинами, забирают себе родившихся от них детей, (как они их только различали?!) воспитывают их в своём духе, учат своему языку, а затем эти несчастные безропотно принимали назад полукровок уже в качестве своих вождей. Полагаю, ни один народ никогда не потерпит над собой таких измывательств! А вы что думаете на это счёт, Шерлок?
– В истории бывали случаи, когда одно племя покоряло другие и пользовалось их женщинами, как своими. Однако, для этого победителям надо, как минимум, на порядок превосходить своих жертв в организации военного дела. Они должны не просто разгромить соседей на поле боя, но суметь создать такую жёсткую систему контроля над побеждёнными, чтобы исключить неизбежные при таком отношении к подданным восстания против поработителей. А всё, что мы знаем о склавинах и антах прямо противоречит образу народа-повелителя. Их комплекс вооружений очень слабый – дротики, тяжёлые деревянные щиты, небольшие, маломощные луки – с его помощью можно, конечно, выиграть отдельные локальные сражения, но в серьёзной войне против регулярной армии выстоять нельзя. В добавок, вспомните, Уотсон, что писал Маврикий об уровне организованности славянских сообществ и их армий: "Не имея над собой главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя и неспособны сражаться в правильной битве... Так как господствуют у них различные мнения, они не приходят к соглашению, либо, если даже соглашаются, то решённое тотчас же нарушают другие, поскольку все думают противоположное друг другу и ни один не желает уступить другому... Поскольку у них много вождей и они не согласны друг с другом", ну и так далее. Ни какой народ не способен победить других, не обуздав собственные разногласия, Уотсон. Нельзя сокрушать врагов разрозненными пальцами, не сжав их в кулак. А склавинам и антам, похоже, до самого конца VI столетия так и не удалось объединиться. Поэтому на роль покорителей Восточной Европы они откровенно не годятся.
– Однако, Холмс, если версия Льва Гумилёва не способна истолковать феномен всеобщей славянизации половины нашего континента, должны быть другие объяснения этому удивительному явлению. Только как нам подойти к разгадке славянской тайны – ума не приложу.
– Давайте для начала попробуем до конца разобраться с тем, кто же такие анты и склавины и где именно они обитали в середине VI века.
– А что, по этому вопросу у историков есть разные точки зрения?
– Точка зрения, в основном, одна. Только правильная ли она – вот в чём вопрос!
<<Назад Вперёд>>