Игорь Коломийцев.   В когтях Грифона

Глава пятая. Пять племён (продолжение)

– Вы хотите сказать, что историки знали реальное положение дел, однако, желая всеми силами доказать принадлежность корчакцев к днепровским венедам, закрывали глаза на реальные факты?

– Большинство из них вообще пыталось представить хорватов и дулебов как некие незначительные группировки на окраине ареала "горшечных" племён. Георгий Вернадский, к примеру, пишет: "Западная Волынь в восьмом и девятом веке была местом проживания дулебов, а Галиция, расположенная на северо-восточных склонах Карпатских гор, была родиной хорватов (кроатов)". Несложно заметить, что американский исследователь сдвигает местожительство обоих племён поближе к Карпатам, представляя "хорватов (кроатов) и дулебов" как "два анто-славянских племени, которые жили в районе верхнего Днестра". Таким образом данный исследователь поселяет оба народа в область так называемой "германской пробки". Вопрос о том, как именовала себя основная часть населения корчакского ареала, американский историк вообще выносит за скобки. Иначе смотрел на проблему российский академик Валентин Седов. Взгляните, доктор, на составленную им карту. Здесь племена размещены как будто правильно: дулебы поселены к Югу от Припяти, от Западного Буга до берегов Днепра, на основной территории корчакской культуры, а хорваты показаны там, где они действительно проживали – от истоков Днестра до его среднего течения, в предгорьях Северо-восточных Карпат.

Карта распространения праславянских этнонимов из книги В. Седова "Происхождение и ранняя история славян"

Впрочем, у академика были и свои собственные заблуждения. Например, хорватов он отнёс к пеньковскому сообществу, считая их скорее выходцами из антской среды. Посмотрите, доктор, как выглядит в подаче этого исследователя зона распространения пеньковской керамики, границы которой на карте обозначены линией под номером "2". Относительно же дулебов, Валентин Седов находился буквально в шаге от того, чтобы признать этот этноним самоназванием всех корчакских племён. Он и так предложил "отождествлять их с населением волынско-киевско-припятской части пражско-корчакской культуры".  По сути, историк отвёл дулебским племенам основные владения данного сообщества. В те годы, правда, считалось, что оно изначально протянулось далеко на Запад, вплоть до истоков Одера и берегов Эльбы. Причём истоки корчакской культуры, а следовательно, и прародину дулебов, Седов неизменно помещал на территории Польши. Новейшие археологические исследования и, особенно, датировки, как радиоуглеродные, так и по спилам деревьев, показывают, что пространства к Западу от Вислы предки славян освоили намного позже, чем украинские земли. А значит, первоначальные владения корчакцев сводятся к областям распространения всего двух племён: дулебов на Волыни, Припяти и Киевщине и хорватов в Северо-восточном Прикарпатье. Увы, признать этот очевидный факт слависты так и не решились.   

– Ну, и Бог с ними. Главное, два народа из нашей "великолепной четвёрки" мы уже разыскали. Осталось найти место под солнцем для северов и сербов.

– Думаю, с первыми никаких сложностей не возникнет. Нестор, автор "Повести временных лет", перечислив местоположение различных славянских племен своего времени, сообщил, в частности, следующее: "а другие седоща по Десне и Семи, по Суле и нарекошася северъ". Таким образом, летопись поселяет загадочных северов туда, где в предшествующий период располагались памятники колочинской культуры: на берега Десны, Сейма и Сулы. Да вы сами сравните, Уотсон, ареал колочинцев и область, занятую народом северян накануне создания Киевской Руси. Пожалуй, потомки чуть-чуть сдвинулись к Югу по сравнению с предками, тем не менее, сохранив за собой все основные владения. При этом заметьте, что археологи датируют колочинскую культуру V-VII столетиями, а лингвисты уверяют нас, что этноним "северы" возник никак не позже VI века. Как же нам в таком случае не сопоставить одно и другое?

 

Два фрагмента из карт В. Николаева. Выделены колочинский ареал и основные земли северян

– Выходит, что археологические колочинцы, эти прямые наследники киевской традиции, оказались вовсе не венедами, как того ожидали некоторые исследователи, а всего лишь летописными северянами? Что ж, хоть один этноним из первичных похож на славянский. Ведь, если не ошибаюсь, он происходит от слова "Север"? Подходящее название для племени, забравшегося столь глубоко в дебри Подесенья.

– Боюсь разочаровать вас, Уотсон, но в славянской принадлежности этого имени, как и носившего его племени, существуют вполне обоснованные сомнения. Начнём с того, что проживали колочинцы в зоне балтской топонимики. Там встречались отдельные иранские названия среди моря балтских, но не более того. Судя же по названиям местных рек и озёр, славяне пришли сюда очень поздно, уже после распада на три основных ветви. Явились они сюда конкретно в виде восточных славян. Вот почему Валентин Седов однозначно связывал колочинские племена с лесными балтами, дославянским населением Верхнего Поднепровья. Ныне под влиянием новомодных пражских концепций обитателей Подесенья, конечно же, записали в славяне. Но вопрос, отчего они никак не проявили своё этническое лицо в топонимике здешних мест, так и повис без ответа. Параллельно многие языковеды указывают на довольно прозрачную скифо-сарматскую этимологию термина "северы", возводя его к иранским корням *sew и *saw, означающим чёрный цвет. Между прочим, устойчивая связь данного региона с этим цветовым оттенком идёт из немыслимой глубины веков. Достаточно сказать, что столицей северян был город Чернигов, в названии которого сложно не узреть всё тот же специфический окрас. Кроме того, такие реки региона, как Сейм и Сев, по мнению лингвистов, тоже происходят от иранских названий "тёмная" или "чёрная река". Ну, и, наконец, нельзя ни вспомнить, что именно здесь, на берегах Десны и Сейма, древнегреческий писатель Геродот заприметил народ "меланхленов", то есть, "людей, одевающихся в чёрное".

– Вы хотите сказать, Холмс, что летописные северяне оказались прямыми потомками легендарных "чёрных плащей", о которых сообщал ещё отец всех историков?

– Разве вы до сих пор не уяснили, Уотсон, что негоже полагается на этнонимы в поисках корней каких бы то не было народов? Племенные ярлыки вполне могут обмануть любого исследователя, легко соскользнув с одного этноса на другой. Посему не станем делать поспешных выводов. Потомки северы тех самых племён или их предки пришли сюда позже – нам не ведомо. Но то, что данная страна с завидным постоянством тяготеет к названиям, связанным с чёрный оттенком, думаю, вполне очевидно. Любовь к мрачной цветовой гамме проявлялась здесь неизменно на протяжении тысячелетий. Колочинцы были в числе тех, кто сохранил эту необычную традицию. Следовательно, ничто не мешает нам считать их северами "Повести временных лет".  

– Тогда у нас остался неразобранным всего один этноним из числа первичных: сербы. Что известно науке об этих людях?

– Пожалуй, из всей четвёрки это единственный народ, о первоначальном местоположении которого остаётся лишь гадать. Правда, Валентин Седов, исходя из археологических соображений, признавал сербов выходцами из пеньковского ареала. В его представлении сербы были некой частью антских племён. Сами анты, как помним, полагались этим историком славяно-иранским симбиозом, то есть смесью днепровских венедов и алано-сарматских кочевников. Поэтому академик ничуть не сомневался в степном происхождении данного названия: "Этноним сербы также восходит к иранскому миру, он связан с иранским словом *ser-v- со значением "охранять, сторожить скот". По другой версии, отстаиваемой лингвистом Олегом Трубачёвым, термин выводится от индоарийского выражения "головорезы". Напомню, что впервые это имя было упомянуто Клавдием Птолемеем, но его "сербы" проживали очень далеко на Востоке: между Волгой и Кавказским хребтом и, видимо, имели прямое отношение к сарматскому сообществу кочевых племён. Олег Трубачёв доказывает, что для этого термина имело место "вхождение (при сколь угодно крутой смене этнического состава самих носителей) в праславянский ареал со стороны Побужья". Проще говоря, учёный утверждает, что в данном случае мы сталкиваемся с типичным случаем "скольжения этнонимов", когда первоначальное прозвище некого степного народа стало именем определённой группировки славянских предков. Прославленный лингвист считал, что произошёл данный переход на берегах реки Южный Буг. Остальные варианты происхождения термина "сербы" выглядят менее убедительно. Любор Нидерле обратил внимание на латинские надписи "servi Sarmatae", дословно – "слуги-сарматы", которые подчас украшали римские карты при описании окрестностей Карпат. Что, как видим, является лишь одним из вариантов вывода имени сербов от римского прозвища зависимых людей –"сервы". Некоторые исследователи пробовали произвести название племени из славянских корней. Получались: "пахари", "родственники", "присоединившиеся". Однако, все эти потуги, во-первых, выглядят не слишком убедительно, во-вторых, противоречат друг другу, а, в третьих, не поддержаны большинством историков. Поэтому на сегодняшний день иранская версия происхождения этнонима "сербы", с учётом упоминания его у Птолемея, кажется наиболее обоснованной.

– Что же у нас, таким образом, получается? В лице сербов мы имеем дело с антами, по крайней мере, с некоторой их частью, получившей своё имя от степных кочевников. Как тут не вспомнить, что название "анты" тоже по происхождению полагается иранским. Только, судя по всему, сами пеньковцы себя антами не считали. А вот этноним "сербы" в их среде прижился, поскольку и поныне имеется на Балканах народ, который зовётся схожим образом. Возможно, население пеньковского ареала делилось на ряд племён и одно из них носило имя "сербы". Хотя не исключено, что это было общим самоназванием большинства антов. Ведь о других первичных этнонимах, вышедших из этой зоны нам неведомо. Если не считать, конечно, хорватов, которых одни историки относят к пеньковцам, другие к корчакцам. Такое вот "спорное" население проживало в районе "германской пробки" на северо-восточных склонах Карпат. Думаю, будет справедливо не приписывать их ни к пеньковцам, ни к корчакцам, а считать вполне самостоятельным отдельным народом – хорватами. Что касается обитателей Нижнего Подунавья, зоны ипотештинской культуры – склавинов византийский летописей – то их настоящее имя, к сожалению, осталось для нас загадкой. Если, конечно, оно у этих людей вообще имелось. Придунайские аборигены, как известно, состояли из множества мелких группировок, каждая из которых вполне могла обладать собственным прозвищем. Будем называть этих людей склавинами, раз уж их самоназвание от нас ускользнуло.

– Лично я бы не спешил ставить знак полного равенства между антами и сербами. Возможно, последнее имя носили только те пеньковские племена, что жили на берегах Южного Буга, где по мнению Олега Трубачёва имел место перенос степного ярлыка на тамошних земледельцев. Впрочем, не исключаю вариант, что сербами могли зваться все антские племена. Вообще, исследователи давно заметили сходство двух праславянских этнонимов: северы и сербы. С учётом плавающего звука ""в"-"б" и частой перестановки согласных в корнях слов, не отбрасываю возможность, что речь идёт о разных вариантах произношения одного и того же имени. Между прочим, археологи также отмечают высокую степень сходства пеньковской и колочинской культур. Между ними нет резкой границы. Одно сообщество плавно и непринуждённо перетекает в другое. Причём типичные колочинские горшки находят на пеньковских поселениях вплоть до Днестра, а характерная для антов посуда, в свою очередь, глубоко проникает в лесное Подесенье. Есть вероятность, что эти люди считали себя единым народом, несмотря на то, что часть их оказалась в лесной зоне, а другая поселилась в днепровской лесостепи. Хотя это всего лишь предположение, доказать которое вряд ли кому удастся. Потому предлагаю пока пеньковцев по-прежнему называть обобщённо антами, держа в голове, что какая-то часть их именовалась сербами, а колочинцев – северами, не исключая, впрочем, того, что они могли составлять единый этнос со своими южными собратьями.

– Как всё непросто с этими древними народами! Одни историки готовы чуть ли не все "горшечные" племена оптом запихнуть в рамки единой культуры. Вы, Холмс, против этого резко возражаете. В свою очередь сами готовы объединить северов и сербов. Хотя специалисты их относят к разным археологическим сообществам. От всего этого у меня кругом идёт голова и я уже с трудом понимаю, кто кому доводится родственником.

– Боюсь, вы меня неправильно поняли, Уотсон. Я вовсе не считаю антов (или, если хотите, сербов) одним народом с северянами. Просто мне хотелось обратить ваше внимание на их близость и отсутствие чётких границ между этими племенами. Археологи, к примеру, изучая поселения на левом берегу Днепра в контактной зоне колочинцев и пеньковцев каждый раз испытывают серьёзное затруднение с тем, к какому из двух сообществ отнести древности. Одно как бы плавно переходит в другое. Кстати, похожая картина наблюдается и в западных областях. Склавины близки к хорватам, те в свою очередь, похожи на соседних дулебов. И никаких резких границ от Припяти до низовьев Дуная мы не обнаружим. Тем не менее, если взять крайние точки – население Валахии, с одной стороны, и Припятского Полесья, с другой, то разница будет видна даже невооружённым взглядом. Исходные пять народов в принципе состоят из схожих элементов, но соотношение их в каждом племени различно. Для наглядности я подготовил для вас, Уотсон, вот эту схему. Понятно, что она весьма условна, но некоторое представление о родственных отношениях "горшечных" народов и их происхождении она всё же даёт.

Условная схема родства пяти "горшечных" народов меж собой и с предшествующими племенами

– Хорошо, с Божьей помощью мы, кажется, разобрались со всеми "горшечными" племенами, жившими на Востоке Европы в середине VI века. Осталось самая малость – понять, как все они стали одним народом – славянами. 

–  А с чего вы, Уотсон, взяли, что славяне представляли собой единый этнос? Напротив, всё, что нам о них известно, указывает на то, что перед нами отнюдь не один народ, а целая россыпь весьма различных своему по происхождению племён. В лучшем случае, есть смысл говорить об единой этикетке и общей речи. Поэтому я позволю себе переиначить ваше задание. Мы должны определиться с двумя ключевыми проблемами. Первое: надлежит разобраться с тем, отчего византийцы в VII-VIII веках стали именовать "склавинами" почти всех обитателей Восточной Европы. И второе, самое важное, необходимо осознать, каким образом всё население бескрайних пространств от Эльбы до Волги и от Балтики до Эгеиды заговорило на одном языке. Что характерно – родственном балтским наречиям. Конечно, тем учёным, что баловали себя "пражскими" сказками, было намного легче. Они, наперекор фактам, выводили и корчакцев, и пеньковцев из недр лесной зоны Верхнего Поднепровья, обиталища балтоговорящих племен, прозванных Тацитом "венедами". Однако, стоило нам вникнуть в подробности и эти иллюзии напрочь рассеялись. Смотрите сами. Только скромных северов из болотистых дебрей междуречья Десны и Сейма можно считать прямыми потомками днепровских венедов. Анты, обитавшие на открытых просторах украинской лесостепи, впитали в себя немалое количество готских элементов, не говоря о вандальских и сарматских вкраплениях, поэтому в лучшем случае они венеты уже лишь наполовину. Дулебы сложились на Западной Украине из самых разнородных осколков царства Германариха. Учитывая их карпатские похоронные традиции и западногерманское прозвище я бы признал их скорее потомками бастарнов, вокруг которых объединились разрозненные правнуки фракийцев, балтов, сарматов и гото-гепидов. Если и присутствует у них венедское начало, то не более, чем на четверть. И то я беру по максимуму. Их соседи – хорваты – сформировались ещё дальше от лесной зоны Верхнего Поднепровья, в окрестностях Карпат. Здесь, на берегах Днестра, германские, фракийские и сарматские элементы представлены даже более выпукло, чем у дулебов. А венедский компонент никак не мог превышать тут десятой доли. Если мы возьмём те племена, что звались у византийцев склавинами, а у археологов – ипотештинцами, то среди обитателей Валахии и Молдовы выходцы из венедского ареала присутствовали и вовсе на уровне считанных процентов. И вот теперь нам с вами, Уотсон, надлежит объяснить, кто и каким волшебным образом навязал всем этим разнородным племенам единую речь, удивительно похожую на языки лесных балтов Верхнего Поднепровья.

– Да уж. Задачу мы себе решительно усложнили. Умеете вы, Шерлок, запутать и без того непростое расследование.

– Не расстраивайтесь так сильно, друг мой. Поверьте, первый важный шаг на пути к нахождению истины, мы уже сделали. Нам удалось обнаружить пять племён из числа основных славянских предков. Осталось установить место и время, где и когда все они образовали единое сообщество и обрели общую речь. Поймите, Уотсон: в чём заключалась главная ошибка наших предшественников? Историки, изучая "горшечные" культуры V-VI столетий, пристально всматривались лишь в их прошлое, пытаясь именно там разглядеть нечто для них общее. Но к своему глубокому отчаянию, они не находили точек пересечения в предыдущем периоде истории данных народов. После чего славистам приходилось заниматься уже откровенными передёргиваниями, чтобы объяснить появление своих предков. Все их "пражские концепции" созданы ради того, чтобы найти пропавшую точку пересечения. Как её не называйте – истоком или корнем. Однако, если такого перекрёстка исторических линий всех "горшечных" народов не обнаружено в их недавнем прошлом, может он найдётся в ближайшем будущем?

– Не понимаю, Холмс, о каком будущем вы говорите? Всем известно, что к VII-VIII векам нашей эры славянские племена уже расселились повсеместно от Эльбы до Днепра и Дона и от Балтики до Эллады. И все они, как по волшебству, заговорили на едином наречии. Послушайте, что пишет об этом известнейший лингвист, профессор Гарвардского университета Генрик Бирнбаум: "с VII и до IХ веков включительно славяне заняли обширную территорию в Восточной и Центральной Европе, которая простиралась от Адриатического и Эгейского морей на юге до основания Ютландского полуострова и Балтийского моря на северо-западе и Финского залива, Ладожского озера и района верхней Волги на северо-востоке. На западе славяне достигли восточных Альп, Богемского леса, реки Заале и территории, находящейся по ту сторону Эльбы в ее нижнем течении, в то время как на востоке они давно уже перешли центральный Днепр". Перед нами феноменальный разлив единой речи по грандиозным просторам нашего континента! А вы демонстрируете нам картину прямо противоположную. По вашим сведениям к середине VI века никакого единства славян ещё в помине не существовало. Вместо этого имелось лишь пять племён, очень разных по происхождению, большинство из которых оказалось почти никак не связано с балтским языковым миром. К тому же, согласно вашим утверждениям, эти люди были лишены верховной власти и практически безоружны. Как же они могли стать одним суперэтносом и овладеть общим языком?!

– Эту тайну и предстоит нам раскрыть. Давайте не будем горячиться и внимательно посмотрим, какими путями будущие славяне распространились по нашей планете. Думаю, нас тут ждёт немало интересных открытий. В конце концов, до начала VII столетия ещё осталось немного времени, не так ли? Может быть, в сей краткий миг нам всё же удастся обнаружить нечто, что объединит племена Восточной Европы и подарит им единое наречие?