Игорь Коломийцев.   В когтях Грифона

Глава седьмая. Покорители Скифии (продолжение)

Характерно, что примерно тогда же авары подчиняют себе и соседей дулебов – прикарпатских хорватов. Как заметил в своё время ещё Любор Нидерле: "в конечном счете нет ничего невозможного в том, что причиной распада Хорватской империи, а также, разумеется, разделения ее на несколько частей и вытеснения хорватского ядра на юг от Карпат вплоть до Савы явилось нашествие аваров в начале VI века (правильней говорить о второй половине столетия) на территорию современной Галиции". Археолог Леонтий Войтович пишет об этих событиях куда более определённо: "Аварское завоевание части хорватского массива в середине VI века заставило мигрировать значительную часть хорватов в Паннонию и Далмацию... Первая миграция происходила под аварским руководством и совместно с волынскими племенами дулебского союза". Как видим, с момента появления необычных пришельцев на Востоке Европы судьба тесно связала их не только с антами, но и с дулебами и хорватами. В дальнейшем последние, словно нитка за иголкой, будут следовать за кочевниками в те страны, которые им покорятся.

А что же те племена, что первыми из земледельцев приняли на себя удар пришельцев? Как складывались их взаимоотношения с беглыми всадниками? Летопись Менандра обрывается на фразе о том, что "пуще прежнего стали авары разорять землю антов, не переставали грабить ее и порабощать жителей". Означает ли она, что данный народ был вынужден подчиниться захватчикам? Большинство историков полагает, что без определённой зависимости от степняков дело и тут не обошлось. Так, российский историк Сергей Алексеев замечает: "Последствия нашествия авар для антов могут быть с доста­точной ясностью восстановлены из последующих событий. Ава­ры утвердились на Левобережье Дуная в его низовьях, создав не­посредственную угрозу для границ Империи. Тыл их был не только надежен – он был открыт для далеких рейдов в обход Карпат, через редконаселенные пока земли нынешней Польши вплоть до границ Франкского государства. Таким образом, анты, – даже племена, жившие далеко на севере, на Верхнем Днестре, – перестали представлять для авар угрозу и преграду. Нет, таким образом, никаких оснований сомневаться, что авары добились на том этапе от большинства антов того, чего за­тем стали добиваться от словен (в данном случае, речь о склавинах) Подунавья – то есть покорности и дани. Возможно, уже тогда, согнанные нашествием или не же­лавшие платить дань победителям, сдвинулись к северо-западу некоторые антские племена. Это могли быть сербы, первоначаль­ное место обитания которых неизвестно, а также часть хорватов из Верхнего Поднестровья".

Хотя данный историк и относит хорватов к пеньковскому сообществу, что само по себе весьма спорно, мысль его в целом вполне понятна. Уж если отряды аварских всадников проникли в дебри Подесенья и на берега Припяти, отчего же этим захватчикам отказываться от покорения тех, кто проживал на открытых просторах днепровско-днестровской Лесостепи? Археологические материалы также подтверждают, что среди новых подданных кочевников на Западе оказалось немало носителей пеньковских традиций. Валентин Седов по этому поводу сообщает следующее: "Движение аваров привело к миграции других племен, среди которых, вероятно, были анты, заселявшие и северопричерноморские земли и области Нижнего Подунавья". Забегая вперёд, скажу, что авары не просто завоевали антов, они поставили жирную точку в довольно краткой истории данного племени.

Речь идёт о событиях 602 года, когда на фоне временных неудач аварской армии в войне с византийцами, анты решили вспомнить про свой прежний союз с Империей и по наущению последней напали на придунайских склавинов, находившихся в это время в подданстве у пришлых степняков. Разгневанный предводитель кочевников решил покарать изменников. Дальнейшее развитие событий одной фразой обозначил византийский летописец Феофилакт Симокатта: "Тем временем каган, получив известие о набегах ромеев, направил сюда Апсиха (аварского военачальника) с войском и приказал истребить племя антов, которые были союзниками ромеев". После чего следы этого народа навсегда канули в Лету. Как флегматично замечает по этому поводу историк Игорь Данилевский: "с того времени какие бы то ни было упоминания антов исчезают со страниц источников. Создаётся впечатление, что аварский поход оказался вполне успешным".

Впрочем, большинство исследователей далеки от мысли приписать аварам физическое истребление всех обитателей Среднего Поднепровья. Украинский археолог Олег Приходнюк рассуждает о возможных последствиях той карательной экспедиции: "Отсутствие у Феофилакта Симокатты определенных данных о результатах военного похода Апсиха и исчезновение антов со страниц сочинений ранневизантийских авторов после 602 года породило различные толкования такого явления. Одни историки высказывали предположение, что антов уничтожили авары, другие – что они были слишком многочисленными, чтобы их можно было полностью истребить, третьи – что анты из Поднепровья ушли на Балканы". В любом случае очевидно, что анты попадают в полную зависимость от пришельцев и, если даже и сохранятся в качестве массива населения, то утратят навсегда прежнее единство и общее племенное имя. Как этнос они окончательно исчезают вскоре после прихода беглецов с Востока.

Вернёмся, однако, к их победителям – аварам. Кажется, озадаченные нежданной пропажей антов со страниц старинных хроник, мы заплыли слишком далеко вниз по реке Времени. Воротимся назад, в 562 год. К этой дате пришельцам удалось совершить нечто поистине невероятное. Они завоевали почти всех обитателей огромных пространств от Карпат до Волги, и от Припяти и Десны до побережья Чёрного моря и главного хребта Кавказских гор. Уже в качестве признанных владык Восточной Европы беглецы выходят к низовьям Дуная и требуют от василевса Юстиниана выполнения его части договорённостей. Как мы помним, авары желали в первую очередь новых земель для поселения. Вероятно, многим подобная ситуация покажется вершиной абсурда. Зачем ещё какая-то дополнительная территория тем, кто и так отхватил четверть континента? Что за бредовые притязания?

Меж тем, у Менандра относительно событий 562 года ясно сказано: "Юстиниан принял посольство аваров, которые требовали, чтобы было им позволено осмотреть землю, куда их племя могло бы поселиться. Вследствие донесения полководца Юстина, царь имел намерение поселить этот народ в земле эрулов, то есть там, где перед этим жили эрулы. Эта земля называется Второй Пеонией. Царь изъявлял на то согласие, если только авары охотно там поселятся. Но авары были так привязаны к своей земле, что и не думали поселяться вне Скифии. Это дело осталось без движения". Итак, если верить греческому летописцу, кочевники вроде бы сначала хотели сменить место жительства, потом резко передумали, короче, они сами во всём виноваты. Однако, это несостоявшееся переселение отчего-то окончательно испортило отношения кочевников с византийцами.

Ибо дальнейшие события развивались следующим образом: "При всем том полководец Юстин отправил в Византию аварских посланников и дал знать царю, чтобы тот подольше задержал их в городе. Он успел привязать к себе одного авара по имени Икунимон, который объявил ему за тайну, что авары одно говорят, а другое думают, что они употребляют самые умеренные слова и прикрывают кротостью обман, что под видом, будто хотят перейти по сию сторону Истра для утверждения дружбы с римлянами, они на самом деле умышляют совсем другое и намерены, если только удастся им, переправиться через реку, напасть на римлян со всеми силами. Узнав это, Юстин писал царю о задержании аварских посланников в Византии, потому что авары не решатся перейти реку, пока посланники их не будут отпущены. Между тем как Юстин действовал таким образом, он также заботился и об охранении на реке переправы. Он поручил Вону, начальнику дворцовой стражи, оберегать реку. Посланники аварские, не достигнув цели своего приезда в Византию, получили от царя обычные подарки, купили все для себя необходимое, между прочим и оружие, и были отпущены. Однако же царь дал Юстину тайное повеление каким-нибудь образом отнять у них оружие. Полководец, приняв посланников на возвратном пути, исполнил данное ему повеление. Отсюда началась между римлянами и аварами вражда, которая уже давно тлела под спудом; поводом к ней в особенности было то, что не тотчас отпущены посланники, тогда как Баян очень часто приказывал им возвратиться; но царь, зная хорошо замыслы Баяновы, всеми мерами так устраивал обстоятельства, чтобы посланники задержаны были в столице".

Согласитесь, действия обоих участников данного конфликта выглядят не слишком логичными. Он как будто разгорается совершенно на пустом месте. Варвары, с одной стороны вроде бы хотят переселиться на новые места и требуют, чтобы им предоставили возможность осмотреть обещанную область, а с другой, оказываются "так привязаны к своей земле, что и не думали поселяться вне Скифии". Если не хотели менять страну, то зачем настаивали на выполнении обязательств? Попросили бы добавить денег или ценных даров, да и дело с концом. С другой стороны и византийцы занимают весьма странную позицию по отношению к бывшим союзникам. Те выполнили все условия контракта, пришли за обещанной наградой, а в результате наткнулись на то, что их посланников задерживают в столице, купленное ими оружие, между прочим, за свои собственные денежки, конфискуют, а вместо перевозки "федератов" в новые края греки лихорадочно усиливают дунайскую оборонительную линию, подтягивая к границе все имеющиеся резервы.

Что же тут на самом деле тогда здесь произошло? Отчего поссорились бывшие друзья – василевс Юстиниан и каган Баян? Поскольку именно этот конфликт во многом подорвал могущество Империи, попробуем разобраться: на что рассчитывали авары, заключая договор с Византией, и почему они полагали себя обманутой стороной. Для начала посмотрим, что это за страна, куда беглецы сначала направлялись, а затем, якобы, резко от данного намерения отказались. Чем примечательны эти земли? Под Пеонией в ту эпоху византийцы понимали римскую провинцию Паннонию – правобережье Среднего Дуная, области по течению рек Сава и Драва и вокруг озера Балатон. Pannonia Secunda или Второй Пеонией именовалось тогда междуречье Дравы и Савы, окрестности города Сирмия. Край этот был низменный, порядком заболоченный, окружённый со всех сторон полноводными реками и топкими местами, за что и получил у современников прозвище "Сирмийский остров".

Паннония Секунда и другие римские провинции в Подунавье

Стратегическое значение этой территории было чрезвычайно велико. Те, кто поселялись здесь, держали в своих руках ключи сразу от трёх значимых регионов: италийской Венетии, балканских провинций Византии, а также внутренней Карпатской котловины. Вот почему за данный клочок земли в эпоху Великого переселения народов пролито было столько крови, что ею можно было заполнить всё русло Дуная от истоков до устья. Пикантный нюанс заключался лишь в том, что Вторая Паннония в это время Византийской империи в большей своей части не принадлежала. Сирмий и его окрестности были захвачены гепидами, этот город превратился в новую столицу их царства. При этом "Сирмийский остров" продолжал оставаться яблоком раздора для трёх сильнейших держав Подунавья: Гепидии, Лангобардии и Восточно-римской Империи. Именно за эту землю неоднократно сходились в кровавых битвах середины VI столетия соседи-враги: лангобарды и гепиды. Последние, терпя поражение за поражением, уже неоднократно обращались за помощью к константинопольским василевсам, обещая в обмен на поддержку отдать этот злополучный кусок земли. Но каждый раз, когда мир был заключён, гепидские цари отказывались от своих обещаний.

Вероятно, когда в 558 году аварские послы появились у Юстиниана, тот искренне полагал, что спорный регион вот-вот перейдёт в его руки. Возможно, он действительно собирался передать его пришлым кочевникам. Ведь в чём именно нуждались беглецы? Аваров буквально по пятам преследовали тюрки. Отважные всадники, которые не боялись в одиночку сразиться со всеми племенами Скифии разом, необъяснимо впадали в панику при любом упоминании своих преследователей. А последние были готовы идти на любые жертвы лишь бы добраться до неуловимых беглецов. Вот почему авары просили у византийцев такую страну, которая находится по другую сторону Дуная, и потому надёжно укроет их от ненавистных тюрков. Василевс именно такую область им и посулил. Правда, как в сказке, чтобы обрести приз, надо было вначале исполнить поручения царя, сами по себе практически несбыточные. Кто же знал, что аварам удастся совершить невероятное?

И вот теперь, когда они пришли за обещанной наградой, византийцы оказались в неловком положении. Разумеется, они не ожидали, что беглецы, одержав череду побед, так усилятся. В их новом качестве пришельцы уже реально угрожали основам существования Империи, поскольку поглотили все те племена, что раньше лишь слегка беспокоили её на северо-восточных рубежах. Как заметит по поводу позиции византийцев Георгий Вернадский: "В договоре, заключенном с аварами четыре года назад (558 год), они условились использовать аваров против булгар, но не ожидали, да и не хотели ошеломительной победы аваров, которая могла бы сделать – да и фактически делала – захватчиков столь же опасными для империи, как до этого были булгары". Думаю, что американский исследователь даже слегка недооценивает новых кочевников. Поглотив утигуров и кутригуров, а также савиров и прочих поздних гуннов, пришельцы стали много могущественней, чем все их предшественники, за исключением быть может тех орд, которыми командовал Аттила. Недаром западные европейцы вскоре начнут именовать аваров "гуннами". В их глазах пришельцы выступают несомненными наследниками великой степной Империи.

Кроме того, земли, которые византийцы поначалу планировали отдать – "Сирмийский остров" – продолжали удерживать гепиды. Во Второй Паннонии на тот момент времени грекам принадлежала лишь узкая полоска земли к Югу от течения Савы. Её они, собственно, формально и предложили пришельцам, поскольку в летописи хоть и говорится о Второй Пеонии, но уточняется, что речь идёт о "земле эрулов", то есть, о тех местах, где раньше жили герулы. А последние, как мы знаем, после поражения от лангобардов частично переселились на византийскую сторону Истра, обитая от города Сингидума (ныне Белград) и далее на Восток по южному берегу Савы. Разумеется, эта узкая полоска суши никак не устраивала аваров, поскольку данная территория просто не вместила бы всех беглецов, да и не смогла бы их прокормить. Византийцы это обстоятельство вполне ясно сознавали, ибо отдавали себе в отчёт, что кочевники, стоит их только перевезти на другую сторону Дуная, не замедлят тут же расширить свои владения. Посему греки не собирались пропускать степняков через Лимес – свою охраняемую дунайскую границу.

Внутренняя Карпатская котловина и Вторая Паннония (выделена красным овалом) к середине 6 века нашей эры

Получалось форменное издевательство над пришельцами: землю мы вам даём, но как вы туда будете добираться – уже не наше дело, через Дунай мы вас в любом случае не пустим, двигайтесь по северному берегу великой реки. Но пробиваясь против течения Истра кочевники неизбежно попадали во владения Гепидского царства, то есть должны были вступить в войну с этими германцами. Самое главное, что продираться им  пришлось бы через Карпатские горы, а в ту пору это было не так просто сделать.  Авторитетный венгерский археолог Иштван Бона вообще считает эти места практически непроходимыми. Он пишет: "Археологические данные о поселениях V и VI веков свидетельствуют, что земли вдоль северных и восточных склонов Карпат были необитаемы и окружены лесной полосой, шириной в среднем в 120 километров (до 150-200 километров в отдельных местах). Для обитания людей и содержания скота эта зона была непригодна, даже если она непосредственно и не включалась в 80-100-километровый горный барьер высотой 1500-2000 метров. Схожее положение складывалось и в северной части внутренней Карпатской котловины – в долинах Верхней Тисы и низовьях реки Сомеш: с начала VI столетия нет никаких археологических следов человеческой жизни в данном регионе". Венгерский исследователь полагает, что преодолеть сплошную стену горного массива, к тому же густо покрытую лесными дебрями, в это время вряд ли кому бы удалось.

Карпатская котловина. Вид из космоса

Проникнуть в Среднедунайский регион с Востока можно было лишь через несколько горных проходов в долине Олта или вдоль течения Нижнего Дуная, в районе так называемых Железных ворот, где пролегли построенные ещё в римскую эпоху дороги. Но эти стратегически важные места охраняли гепиды. Здесь находились  укрепления, где постоянно дежурили боевые посты. Меж тем, степная конница, непобедимая на равнине, весьма уязвима в ущельях и теснинах. Прорываться через горные крепости на перевалах для кавалерии равносильно самоубийству. Авары это прекрасно понимали. Они сознавали, что византийцы их попросту обманули. Но что им было делать? Разбивать свои лбы о карпатские твердыни? Или с риском для жизни пытаться форсировать широкий Дунай, защищённый системой цитаделей по другому его берегу? Зная, что по их душу уже выступило в боевой поход бесчисленное тюркское войско, аварские всадники повернули своих верных коней на Северо-запад и двинулись в обход Карпатского хребта.