Игорь Коломийцев.   В когтях Грифона

Глава тридцать третья. Царство славного Само

– Холмс, вы тоже считаете, что Фредегар сознательно унизил "склавов", обозвав их "сыновьями гуннов"?

– Начнём с того, что я не увидел никакого унижения в словах бургундского монаха. Напротив, мне показалось, что он всячески демонстрирует уважение противнику, сумевшему разгромить австразийское войско под Вогастисбургом, подчас даже указывая на его моральное превосходство над франками.

– Но как же так? Ведь летописец рассказал о том, что авары (они же "гунны") спали со склавскими женщинами и потому фактически признал их детей ублюдками. Разве это не оскорбление?! Где же чистота крови, как же испорченная раса и всё прочее, что использовали в своей антиславянской пропаганде германские национал-социалисты?

– Уотсон, вы путаете предубеждения современных людей с мировоззрением тех, кто жил в эпоху Великого переселения народов. Это для наших с вами современников гунны – есть нечто отвратительное, страшное, исчадие азиатского континента, квинтэссенция монголоидной расы. Но для проживавших в раннем Средневековье всё было иначе. Если вы откроете героический эпос германских племён: "Старшую Эдду", "Видсид" или "Песнь о Нибелунгах", то убедитесь, что гунны там упоминаются как первый и самый славный из народов Земли, их армия – бесчисленна: "Шесть боевых у гуннов полков, в каждом пять тысяч, а в тысяче – сотни счетом тринадцать, в каждой же сотне в четверо больше воинов смелых", их правитель – Этла, Атли, Этцель, Хумли – предстаёт как образцовый царь, верховный сюзерен бесчисленного количества племён, покровитель отважных витязей, щедрый и гостеприимный. Очевидно, что грозные кочевники произвели на европейцев и, особенно, на германцев, неизгладимое впечатление. Авары являлись второй волной азиатских степняков, выплеснувшейся на просторы нашего континента. Они поразили франков своими военными талантами, несколько раз разгромив их на поле боя. Во многом под этим впечатлением летописцы стали называть их "гуннами". С точки зрения людей раннего Средневековья, это был синоним "полубогов", имя непобедимого народа, слава которого гремела по всем землям. Когда появились люди, которые нанесли данным "небожителям" целый ряд чувствительных поражений, потребовалось специальное разъяснение столь нежданного поворота событий. Поймите, летописец особо подчёркивает тот момент, что побеждали не презренные невольники-склавы, а сыновья склавских женщин и гуннов – аварские бастарды. В их жилах текла кровь грозных завоевателей, поэтому не мудрено, что они на равных сражались со своими "отцами" и разбили в генеральном сражении франков. В какой-то мере со стороны бургундского монаха это была попытка оправдать поражение австразийцев: вот, дескать, и противостоять нам пришлось не кому-нибудь, а "сыновьям гуннов", вдобавок наш царь подкачал, его все ненавидели и биться за него никто не хотел.

– Однако, небезызвестный нам Флорин Курта провёл целое расследование, чтобы показать, насколько заботили Фредегара вопросы законности рождения. Он приходит к выводу, что летописец хотел "преуменьшить доблесть вендов", поэтому целиком, от начала и до конца, сочинил данную историю, выставив врагов "ублюдками, рождёнными от славянских женщин, с которыми спали их аварские господа". Учёный признаёт это действо "литературным конструированием, причём политически мотивированным". Проще говоря, с его точки зрения, всё это писалось с целью оклеветать подданных Само. Вы же пытаетесь перевернуть всё с ног на голову. Для вас фраза про "сыновей гуннов" не оскорбление, а комплимент?!

– Скажите, доктор, если некий средневековый писатель утверждает, что сын короля и наследник престола на самом деле рождён от дворцового конюха – это оскорбление?

– Разумеется!

– А если он, напротив, пишет, что ребёнок, родившийся в доме конюха, является в действительности незаконнорождённым сыном прославленного короля и имеет определённые права на трон – можно ли считать это клеветой?

– Ни в коем случае!

– Но почему, доктор? Ведь и в том, и в другом случае речь идёт о бастарде, или, если вам угодно, об ублюдке. Под последним термином я понимаю не бранное словцо, а исключительно то, что написано в словаре: "нечистокровный либо незаконнорожденный потомок чистокровного (породистого) родителя".

– Как вы не поймёте, Шерлок, королевская кровь не может никого дискредитировать.

– Это вы, Уотсон, никак не хотите понять простейших вещей. Для людей в раннем Средневековье намного важнее было – кто твой отец, а не кто твоя мать. Женщина рассматривалась всего лишь в качестве чрева, вместилища для мужского семени. Цари той эпохи позволяли себе брать в жены служанок, по сути, рабынь, но их дети от этого не утрачивали свои права. Хлотарь II был сыном Хильперика от Фредегонды, дворцовой служанки, возможно, происходившей из сервов, то есть из самых низов общества. И это был далеко не единственный подобный случай в династии Меровингов. По-латыни название народа "склавов" (sclavi) звучит как "рабы". В этом смысле оно и понималось современниками. Подразумевалось, что на восточных границах франкской державы живёт племя невольников. Вот летописец сообщает – к этим "рабам" на зимовку приходили "гунны", могущественнейший из всех европейских народов. В результате народились "сыновья гуннов" или "виниды", как они сами себя называли – незаконнорожденные потомки царственных кочевников. Сам же Флорин Курта соглашается с данной трактовкой событий: "Имея смешанную кровь, сыновья, рождённые от этих союзов, были поэтому на самом деле не славянами (здесь – склавами). Они, а не слабые славяне (склавы), подняли восстание и под руководством Само победили аваров". Поймите, Уотсон, на страницах летописи мы имеем дело не с двумя, а с тремя этносами: аварами (господами), склавами (рабами) и винидами (полукровками). Причём последние по мужской линии признаются потомками степных владык, и лишь по женской (не самой важной для средневековых людей) – происходят от их склавинских невольниц. Скажите мне, доктор, с кем именно сражались франки и от кого они потерпели досадное поражение?

– С винидами или "сыновьями гуннов".

– Стало быть, по логике Флорина Курты именно их летописец и стремился дискредитировать, не так ли? Но взгляните, Уотсон, на ситуацию с точки зрения человека раннего Средневековья. Кем быть престижней – незаконнорожденным сыном прославленного владыки или чистокровным рабом? Склавов информация Фредегара действительно унижает. Но с ними франки не воевали. Полукровок-винидов, с которыми они сражались, эта легенда, напротив, возвышает, ставя их на одну доску с известнейшим в Европе племенем. Стало быть, никакого желания унизить врагов у летописца и в помине не было.

– Честно говоря, Шерлок, не совсем понимаю, отчего учёные уделяют так много внимания данной легенде. На мой взгляд – перед нами классический этногенетический миф. Нет ничего более вечного, чем сюжет о бунте детей против своих отцов. Кронос, оскопляющий Урана, и Зевс, восставший против кровожадного родителя. Битва богов и титанов! Или возьмите сказание об основании Рима, где чудом спасшиеся Ромул и Рем, возмужав, расправляются со свои дядей Апулием, посадившим младенцев в корзину и бросившим её в реку. Сценарий всё тот же. Легенды о происхождении народов всегда ярки и драматичны. Но ведь, как всякий миф, они не достоверней обычной сказки. Фредегар, к примеру, сообщал, что Меровей, основатель династии Меровингов, был рождён царицей от морского чудовища. Нам теперь и этому прикажите верить? Как бы не были красочны этногенетические мифы, их сюжеты не стоит принимать за подлинные исторические сведения.

– Прекрасно, Уотсон! Значит, вы считаете сказочкой для детишек всё рассказанное Фредегаром? В таком случае скажите – поражение австразийских войск под Вогастисбургом летописец тоже сочинил? Видимо, чтобы лишний раз на ровном месте бросить упрёк своему царю.

– Нет, Холмс, я думаю, что в данном случае речь идёт о реальном историческом событии.

– Но войне Дагоберта со склавами предшествовала дипломатическая миссия Сихария к Само. Вы не верите в существование этого правителя? Однако, имейте ввиду – имя Само встречается не только у Фредегара. В качестве князя карантанцев он упомянут в так называемом "Зальцбургском анониме" ("Conversio Bagoariorum et Carantanorum"), хронике IX века. Там, правда, речь идёт не о франкском купце, а об урождённом склаве. Возможно, даже, что разговор о совсем другом человеке, но само использование имени Само, простите, доктор, за невольный каламбур, в правящих славянских династиях весьма показательно.

– Шерлок, я думаю, что Само, как правитель, тоже вполне реален.

– Однако, согласитесь со мной, коллега: царствовать в этих краях он мог только предварительно сокрушив власть аварского кагана. Стало быть, войне с франками предшествовал бунт местных племён против степного ига. Заметьте, восстание оказалось удачным. Хотя противостояла мятежникам лучшая армия Европы своего времени, та самая, что неоднократно громила византийцев и франков. Тогда мы снова упираемся в вопрос – кто же мог бросить вызов могущественным кочевникам? Неужели безоружные крестьяне и пастухи? Они же потом справились с натиском сразу трёх армий: австразийцев, алеманнов и лангобардов.

– Хорошо, вы убедили меня в том, что Фредегар описывал подлинные события. Но неужели вы верите в каждое его слово? Вы в самом деле думаете, что авары спали со склавскими  женщинами и от этого народилось поколение "сыновей гуннов"?

– Видите ли, друг мой, я убеждён, что дыма без огня не бывает. О насилии над жёнами земледельцев рассказывает не только Фредегар, но и киевский монах Нестор. Подобная перекличка летописей вряд ли случайна. Да и вообще, победителям во все времена сложно удержаться от соблазна. Вокруг столько покорённых народов, представительницы которых подчас оказываются весьма недурны. Как мужчинам устоять перед сильнейшим на Свете искушением – пред женской красотой?! Впрочем, я вовсе не считаю, что соитие происходило таким образом, как описывается в "Хронике" бургундского монаха. Ведь о чём там шла речь? Авары-де приходили на зимовку в земли склавов. Там спали с чужими жёнами и дочерьми. Затем уходили оттуда, предоставляя возможность совокупляться со своими пассиями другим. Спрашивается – зачем же кочевникам делить своих любовниц с кем бы то ни было ещё? Я уже не говорю о том, что с экономической точки такой тип взаимоотношений степняков и пахарей совершенно нереален.

– Осмелюсь спросить: почему?

– Уотсон, где проживало ядро аварского племени?

– На берегах Тисы. При этом Петер Штадлер полагает, что царственные кочевники обитали преимущественно на поле Асфельд, то есть по правому берегу этой реки, а их степные сателлиты сосредоточились в основном на Левобережье Тисы.

– Пусть будет так. Хотя не исключено что за булгар и кутригуров австрийский археолог принимает некоторые инородные элементы, пришедшие вместе с аварами из Центральной Азии. Эти люди предпочитали иную посуду, но тоже любили геральдические пояса с грифонами и носили длинные косы. По крайней мере, зажимы для волос и золотые серьги находят в мужских могилах по обе стороны Тисы. В любом случае, степняки по своему обычаю должны были кочевать вместе со стадами скота в долине указанной реки, не правда ли, коллега? Мы знаем, что они стремились держать животных на подножном корму. Значит, летом им следовало перебираться на Север, на прохладные склоны Татр, а зимой, уходить как можно южнее, туда, где климат мягче и питомцы могут из-под снега добыть сочную траву.

– Вы хотите сказать, что зиму кочевники проводили на Юге своих владений, поближе к Банату и Сирмийскому острову, а в тех краях археологи не видят славянских следов? Напротив, если и могли появляться кочевники в местах вероятного обитания "склавов", таких, как Нитранская область Словакии, Моравия или Богемия, то это происходило только летом?

– Дело не в сезоне, Уотсон. А в принципиальной несовместимости двух видов хозяйства: отгонного скотоводства и земледелия. Помните, в английской истории был такой период, о котором сэр Томас Мор сказал: "овцы съели людей". Если быть точным, его фраза звучала так: "Овцы, такие ручные и неприхотливые в еде. Они становятся настолько жадными и необузданными, что поглощают самих людей, опустошают и делают безлюдными поля, дома и города". Если это и преувеличение, то незначительное. Авары, как типичные азиатские кочевники, разводили в первую очередь, лошадей и овец. Эти животные прекрасно совмещаются друг с другом, но они под корень уничтожают любую растительность. Там, где проходят табуны и отары, поля становятся чёрными, ничего зелёного не остаётся. Кочевники вовсе не из прихоти отселили гепидов из Потисья, а чтобы те не умерли с голода. Соответственно, если бы авары со своими бесчисленными стадами приходили в какую-либо земледельческую область, её ждало бы опустошение, более глобальное, чем налёт саранчи.

– Получается, что степняки ни зимой, ни летом не забредали в земли пахарей?

– Это отнюдь не означает, что они должны были ограничивать свои сексуальные аппетиты. У царственных степняков существовала прекрасная возможность отбирать для себя симпатичных девушек и селить их на своей коренной территории. Эдакий налог кровью. Судя по тому, как часто археологи обнаруживают могилы пражских или пеньковских женщин рядом с захоронениями аварских мужчин, в Каганате это было самой обычной практикой. В конце концов, даже винидский царь Само, как известно, завёл себе двенадцать жён. Что, вероятно, вполне соответствовало здешним обычаям. Изобилие женщин в те времена оборачивалось множеством детей. По-другому не бывало. Вероятно, далеко не все из отпрысков признавались законными наследниками. Очень может быть, что таковыми считались только дети от женщин-аварок. В таком случае сыновья наложниц получали иной статус. Вот вам, Уотсон, и реальная основа для легенды о "винидах – сыновьях гуннов".

– Вы хотите сказать, Шерлок, что в Аварском каганате вполне могла появиться категория людей, занимающая в некотором роде промежуточное положение между царственными кочевниками и подвластными им народами? Наполовину авары – наполовину рабы. Но уверены ли вы, что таких людей было достаточно много для того, чтобы оказать влияние на политику государства и иметь возможность поднять восстание против всесильных кочевников?

– Давайте вместе порассуждаем, Уотсон. Со слов тюркских посланников известно, что аварская орда, бежавшая из Центральной Азии, насчитывала в своих рядах двадцать тысяч воинов. Сколько с ними было детей и женщин, ремесленников и рабов, мы никогда не узнаем, но вряд ли очень много. Внушительный обоз с большим количеством домочадцев становился обузой для беглого племени, которому предстоял путь в тысячи километров. Допустим, что степнякам удалось сохранить количество женщин, равное мужчинам. Поверьте, для беглецов – это вполне удачный вариант. Затем пришельцев ждала длинная белая полоса – они одно за другим покоряли племена Восточной и Центральной Европы. Общее количество их подданных перевалило за три миллиона. Горстка азиатских всадников подмяла под себя половину континента. У них было в избытке земель, масса рабочих рук, которые они перебрасывали с места на место, в страну щедро лилось византийское звонкое золото. Учитывая традиционное для восточных кочевников многожёнство, само собой подразумевается, что авары получили возможность заполнить свои гаремы до краёв. Если у них не было дурной привычки топить детей, как котят, то уже буквально через четверть века царственное племя должно было многократно умножиться. Летопись сообщает, что двенадцать жён Само родили ему двадцать два сына. Допустим, что в среднем у авар было вдвое меньшее число жён и сыновей, чем у бывшего франкского купца. Всё равно это означает более чем десятикратный демографический рост кочевого племени за одну смену поколений. 

– Боже мой! При таких темпах прироста авары должны были вскорости вытеснить всё прочее население восточной половины Европы.  

– Разумеется, так бы и произошло, если бы не одно очень важное обстоятельство.

– Что вы имеете ввиду, Шерлок?

– Невероятно высокие демографические потери среди беглых кочевников. Авары всю вторую половину VI столетия провели в непрерывных кровопролитных войнах. Число жертв данных конфликтов  даже сосчитать невозможно. Кроме того, тяжелейшим ударом по пришельцам стала вспышка "чумы", о страшных последствиях которой для завоевателей сообщил Симокатта. Обычно считается, что болезнь, поразившая жителей Византийской империи в правление Юстиниана, а затем ударившая по восточным пришельцам, есть ничто иное, как знаменитая бубонная чума, бич Европы в эпоху Средневековья. Однако, в последнее время учёные обратили внимание на ещё один жуткий недуг, который, по всей видимости, серьёзно терзал степняков. Речь о проказе. Послушайте, что пишет по данному поводу один из медицинских журналов: "Хелен Донохью из Лондонского университетского колледжа и ее соавторы из разных европейских и западноазиатских стран, собрали образцы костной ткани из останков населения с первого по десятый века нашей эры и подвергли их биомолекулярному анализу, для того чтобы определить характеристики возбудителя проказы. Пробы из Египта, Палестины, Турции и Австрии подтвердили присутствие молекул ДНК Mycobacterium leprae во всех подвергнутых изучению скелетах с внешними признаками проказы. В частности, были обнаружены симптомы присутствия болезни у населения Венгрии и Австрии эпохи Великого переселения народов (VII век нашей эры), идентифицируемых по археологическим критериям как авары. По мнению ученых, это открытие позволяет утверждать, что именно массовая миграция кочевников из Центральной Азии в Византию и Центральную Европу привела ко второй – главной – волне эпидемии страшного заболевания, в средневековье поразившего всю Европу".

– Но, Холмс, разве эти ужасные болезни не косили всех без разбора: аваров и византийцев, склавов и франков?

– В том-то и дело, что нет. По крайней мере, что касается проказы. Профессор Стюарт Коул из Швейцарского федерального технологического института в Лозанне объясняет данный феномен следующим образом: "Европеоидное население в Европе приобрело сопротивляемость, потому, что они имели определённые характерные мутации в генах, делающие их менее заражаемыми". Иначе говоря, эпидемия убивала в первую очередь пришельцев издалека, не обладавших к ней иммунитетом. Для аборигенов она была не так страшна. Значит, сколько бы женщин авары не привели с собой из глубин Азии, их чистокровным потомкам было труднее выжить на нашем континенте. Археолог Мауро Рубини раскопал лангобардо-аварское кладбище Campochiaro VI-VIII веков в Центральной Италии. Среди воинов, похороненных по степному обряду, вместе с лошадьми, и убитых, видимо, византийским оружием, он обнаружил ратника пятидесяти лет, чьи кости были заметно поражены проказой. Учёного поразил тот факт, что соплеменники ничуть не чурались заболевшего. Он сражался вместе с ними в одних рядах и явно погиб в бою. У других народов Средневековья носители лепры, как правило, изгонялись из общины, их заставляли жить отдельно. Возможно, у аваров эта инфекция встречалась слишком часто. В этом плане гораздо лучшим оказывалось положение полукровок – детей от местных жительниц. По крайней мере половина из них получала врождённую защиту от жуткой болезни по материнской линии.

– По вашей логике, Холмс, чистокровных аваров в Европе вскоре не должно было остаться совсем. Кто же тогда царствовал в Каганате, просуществовавшем до начала IX века? И какое место в этом обществе могли занять пресловутые полукровки?

– Уотсон, мы почти ничего не знаем о брачных обычаях авар. Известно лишь, что у них было многожёнство – летописи подчас упоминают во множественном числе "жён кагана" или "одну из жён кагана". Но существовали ли у кочевников какие-либо ограничения в числе законных супруг, нам неведомо. Тем не менее, мы догадываемся, что скорее всего, далеко не все угнанные в орду девушки получали желанный статус. Вероятно, были и те, кого считали тут просто наложницами. С детьми законных жён всё предельно ясно. Они становились наследниками и воспитывались отцами в духе степных воинов.

– Простите, что перебиваю вас, Холмс, но как вам кажется: представительницы покорённых племён могли стать супругами царственных степняков или на эту роль претендовали лишь дочери кочевников?

– Возможно и были какие-то исключения, но думаю, что большинство из захваченных европейских девушек превращалось в обычных наложниц. В таком случае, последних оказывалось намного больше, чем законных жён, привезённых из Азии. Прибавьте к этому повышенный иммунитет полукровок. В результате мы получим невероятное число бастардов, в десятки раз превышающее количество чистокровных пришельцев. Вы спрашиваете: какое место в аварском обществе могли занять незаконнорожденные отпрыски, численность которых росла буквально в геометрической прогрессии? У аваров в принципе было три сценария их использования. Первый: уравнять в правах с законными наследниками. Пожалуй, это был наиболее логичный вариант, но, как показывает легенда о Само, он не был реализован. Второй: степняки могли отнять детей у наложниц и отправить их назад, в племя матери, в качестве обычных невольников. Впрочем, рабочих рук вокруг и без того хватало. Кроме того, вполне возможно, что полукровки росли вместе со своими родительницами в довольно комфортных условиях. Жизнь  простого пахаря или пастуха на задворках Ойкумены после сравнительно вольготного существования в центральной части Каганата стала бы для них тяжёлым ударом. Меж тем, отцовское сердце не камень, даже если ребёнок незаконный – всё равно свой, родная кровь. Жалко, если сгниёт в вонючей полуземлянке на краю обитаемого мира. Поэтому в отношении бастардов оставался почти единственный вариант. Приблизить к себе, воспитать в своих традициях, сделать из них надёжных подручных, но не признавать наследниками и настоящими аварами. Так в Каганате сложилась довольно многочисленная прослойка полукровок, которым царственные степняки могли доверить выполнение тяжёлых и непрестижных миссий – к примеру, отправиться в деревню пахарей и надзирать за этими несчастными, выколачивая с них ежегодные поборы.

– Погодите, Холмс, но те люди, чьи останки разбросаны по кладбищам всей Центральной и Восточной Европы, выглядели точь-в-точь как настоящие авары. Недаром, некоторые археологи назвали их "аварскими губернаторами". Это были всадники, владевшие степным оружием. Не хотите ли вы сказать, что царственные степняки обучили своих бастардов фирменным военным приёмам?

– У них просто не было другого выбора. Вспомните, Уотсон, как развивались события в конце VI века. Сначала авары уверенно брали верх над византийцами во всех схватках. Но затем страшная эпидемия погубила войско Баяна и многих его сыновей. В 600 году ромеи перешли в контрнаступление. В течение короткого времени кочевники терпят пять сокрушительных поражений подряд. Уничтожена не только основная армия, но и две срочно отмобилизованных. Фактически каган лишился подавляющего большинства своих воинов. Чистокровных аварских мужчин дееспособного возраста практически не оставалось. В довершение всех бед какая-то часть вооружённых сил переметнулась на сторону византийцев. Империя Баяна затрещала по всем швам и была на волосок от полного распада. Раздумывать не приходилось. В строй надлежало поставить всех, кто умел хоть немного держаться в седле и мало-мальски мог стрелять из лука. Полукровки в этом плане были наиболее подходящим материалом для создания нового войска. Возможно, их использовали в боях и раньше. Но в тот критический миг без них однозначно не смогли бы обойтись. Припомним, что случилось далее. В тот момент, когда казалось, что Каганат обречён, и ничто его не сможет спасти, судьба в очередной раз улыбнулась беглецам во все тридцать два зуба. Византийская империя рухнула в результате солдатского бунта. Чуть раньше распался Тюркский каганат, несколько позже Персидское царство оказалось завоёвано арабами. Степная держава неожиданно для себя оказалось в полном вакууме, у неё не стало конкурентов на широчайших просторах от Балтики до Эгеиды и от Германии до Каспийского моря.

– Погодите, Шерлок! Я просто не успеваю за полётом вашей мысли. Уж не хотите ли вы сказать, что Аварский каганат сохранился во многом благодаря полукровкам?

– Именно так. Откуда у небольшой орды, после страшной эпидемии и целой череды тяжких поражений взялись силы, чтобы удержать завоёванное и даже расширить свои владения? Не забывайте, что кочевники вместе со склавинами именно в это время отнимают у византийцев Балканский полуостров, едва не захватывают в плен василевса Ираклия, пробуют осаждать Фессалоники и Константинополь.

– С вашей подачи получается, что после 602 года большинством закованных в железо всадников были уже не чистокровные авары, а их незаконнорожденные сыновья? Как же быть с мнением профессора Грацианского, который увидел в них толпу пеших лучников, выставляемых перед конным строем?

– При всём моём уважении к российскому историку, он не является специалистом в средневековых стратегиях. Пример из болгарской истории, который он привёл, не имеет ничего общего с тактикой аварской армии. Пришельцы, если вы не забыли, Уотсон, делали ставку на универсального всадника-стрелка, одетого в кольчугу, шлем и гибкие латы, чья лошадь спереди тоже покрывалась доспехами. Щитами степные кавалеристы не пользовались, поскольку обе руки у них были задействованы при стрельбе из лука. Вот почему первые ряды воинов были наиболее уязвимы. Византийцы постарались создать схожее войско. В результате, сражения между греками и аварами начинались с того, что два строя железных всадников вступали в перестрелку друг с другом. Пешие лучники по определению не могут тягаться с конными. Сидящий на крупе лошади всегда будет посылать снаряды дальше, чем пехотинец. К тому же пеший лучник без доспехов недолго протянет в перестрелке, а если одеть его в панцирь и шлем – не сможет быстро ретироваться с поля битвы. Способ, которым, как полагал профессор Грацианский, кочевники могли использовать "склавов" в бою, ни разу не упомянут у византийских авторов применительно к аварам, а в реальности ведёт к немедленной и бессмысленной гибели пехотинцев. Вдумаемся, о чём на самом деле рассказал нам Фредегар? Вслушайтесь, доктор, в его слова: "Когда бы гунны не выступали против других народов, они стояли у лагеря в строю, готовые к бою, пока сражались виниды. Если виниды побеждали, то гунны бросались вперед за добычей, но если виниды терпели поражение, то гунны поворачивали их и вновь заставляли вступать в битву. Виниды звались гуннами befulci, потому, что они дважды начинали атаку в боевых порядках, и таким образом, прикрывали гуннов". Иначе говоря, виниды составляли первую линию строя, который принимал на себя основной удар врага и тем самым прикрывал этнических аваров, стоявших сзади. Но как пехотинец в принципе может заслонить собой всадника? Никак, поскольку для этого ему элементарно не хватит роста. Значит, чтобы играть роль живого щита, "бефульки" тоже должны быть кавалеристами. А теперь сравните, коллега, описания бургундского монаха с зарисовками императора Маврикия в "Стратегиконе": "Так же располагаются в боевом порядке теперь Тюрки и Авары и, соблюдая этот вид строя, скоро могут остановить бегство своих передовых мерий (отрядов), если бы таковое произошло в сражении. Они выстраивают боевой порядок не в одну линию, как Римляне и Персы, не вводят в бой сразу столько тысяч коней, но в две линии, а иногда сзади ставят и третью линию, в особенности, когда численность войска достаточна, и таким образом готовятся к различному исходу сражения". И ещё у него же: "Когда неприятель обратится в бегство, то не довольствуются как Персы, Римляне и другие народы, умеренным преследованием его и грабежом провинций, но все расположенное во второй линии упорно гонит неприятеля до полного его рассеяния".

– Боже мой, да они же почти слово в слово повторяют друг друга! Только у Фредегара речь идёт о "бефульках" и "гуннах", а у Маврикия о взаимодействии первой и второй линии аварской армии. Теперь становятся понятны военные успехи Само: и тот факт, что "удивительно много гуннов пало от меча винидов" и нежданный разгром под Вогастисбургом австразийской армии.

– По сути дела, восстание, которое носит имя франкского купца, оказалось внутренней распрей в Аварском каганате. Часть полукровок, не довольных своим статусом, сражалась против остальных бастардов, сохранивших верность кучке настоящих аваров. Столкнулись две армии, одинаковые и по тактике, и по своему вооружению. Что касается чистокровных пришельцев, то их к тому времени было уже ничтожно мало.

– Хорошо бы в таком случае понять, где именно располагались победившие мятежники.

– Что ж, попробуем разобраться и в данном вопросе. Валентин Седов пишет на эту тему следующее: "Вопрос о местоположении славянского государства Само неоднократно обсуждался в исторической литературе. Хроника Фредегара называет только один географический пункт – Вогастисбурк, но локализация его на карте затруднительна. Любор Нидерле и ряд других исследователей считали, что государство Само находилось на территории современной Чехии. Весьма распространенной является мысль о его локализации в Карантании. Высказывались предположения о местоположении государства Само на верхней Эльбе поблизости от Тюрингии или широко – от бассейнов Заале и Эльбы на севере до Верхних Альп на юге. Наиболее широкое распространение получила мысль о локализации славянского государства Само в Среднем Подунавье, там, где позднее образовалась Великоморавская держава. При этом предполагается, что государство Само было предшественником Великой Моравии. По представлениям словацкого историка М. Кучеры, Вогастисбурк находился или в Девине, или в Братиславе. Согласно новейшим разработкам рассматриваемого вопроса немецкими исследователями, ядро государства Само находилось севернее Дуная в верхнем течении Майна. В целом же территория государства Само включала также земли Чехии (Богемии), а на юге простиралась до Восточноальпийского региона".

Один из вариантов локализации царства Само

– Теперь я, наконец, понял отчего историки-слависты так отчаянно бились за северо-западный угол Аварского каганата. Практически всю эту территорию, начиная от северного берега Среднего Дуная и заканчивая междуречьем Эльбы и Заале, они отводят под царство Само. Из других областей к новой державе прирезают лишь Карантанию.

– По-моему, совершенно напрасно. В таком виде, с южным аппендиксом, протянувшимся в сторону Восточных Альп, государство мятежников не могло существовать.

– Почему вы так думаете, Холмс?

– Видите ли, доктор, мне кажется, о Карантании, как о части державы Само, учёные заговорили лишь в связи с упоминавшейся зальцбургской летописью, где имя вождя мятежников носит здешний склавский князь. С моей точки зрения, это не самый надёжный аргумент в споре. Очевидно, что большинство событий, связанных с восстанием Само, разворачивается к Северу от Среднего Дуная. Так, герцогством сорбского (сербского) князя Дервана, присоединившегося к мятежникам, исследователи обычно признают земли нынешней Саксонии (столица Дрезден). По крайней мере, франкский летописец IX века Эйнхард упоминает сорабцев, "чьи поселения располагались между Эльбой и Заале". Кроме того, отбившись от франков, восставшие "совершили набег на Тюрингию". Как видите, основные действа разворачивались поближе к современной Германии. Что касается Карантании, то она оторвана от тех краёв не только широким течением Дуная, но и высокими хребтами Восточных Альп. Более того, археологические материалы показывают, что авары плотно заселяли весь южный берег Дуная, вплоть до самой Баварии, отрезая таким образом карантанцев от племён, живших к Северу от великой реки. Если верить Петеру Штадлеру, в районе нынешней Вены у кочевников было нечто вроде второй столицы. Помимо всего прочего, жители единого государства,  если смотреть на них с точки зрения археологов, обычно оказываются весьма схожи. У них в ходу одинаковые украшения, на этой территории складывается общий тип керамики. В этом плане весь северо-западный сектор от Нитры и до междуречья Эльбы и Заале действительно представляет собой единый пласт памятников очень близкого друг другу населения. Карантания же не имеет к нему никакого отношения. В археологическом разрезе это совершенно иной регион.

Один из вариантов локализации царства Само с центром в Моравии

– В таком случае, будем считать, что заальпийские края историки приписали к царству Само сгоряча. Тогда получается, что его держава занимала земли к северо-западу от течения Среднего Дуная. Мы снова упёрлись в тот самый угол, о славянской принадлежности которого шли такие жаркие споры.

– Действительно, большинство историков помещают державу Само сюда, причём Моравию считают чуть ли не географическим центром данного объединения. Например, у известной советской исследовательницы Нины Пигулевской встречаем следующее откровение: "Определить границы державы Само по скупым сведениям, которыми располагает история, трудно, но ядром ее была Моравия, а столицей – Вышеград (место в окрестностях нынешней Праги)". Как видите, доктор, слависты щедро отводят мятежникам земли современных Чехии и Словакии. Но, боюсь, что ситуация была немного сложнее. Аварские памятники в изобилии встречаются на территории Нитранской области Словакии и в долине Моравы. В тех местах нет ни одного кладбища, свободного от влияния кочевников. Создаётся впечатление, что царственные степняки проживали там длительное время.

– Может быть, они обитали здесь ещё до восстания Само? Или степняки вернулись в эти края после смерти первого царя склавов. Известно ведь, что после тридцатипятилетнего правления предводитель мятежников умер, а следом распалась его держава.