---

ПЕРОЗ И ГУРАНДОХТ. Книга 1. Горький вкус победы

Глава пятая (продолжение I)

Случилось мне увидеть молодую и прекрасную девушку, последовательницу их сектанского учения, и пожелал я взять ее себе в жены. Однако они дерзнули хитростью отнять ее у меня. Они не возжаждали меня как царя и не убоялись моих страшных угроз, более того, согласно учению своей секты, они почли ме­ня грязным, скверным и омерзительным, и вместе со своей вос­питательницей бежали в пределы вашего царства.. И ныне, позаботься, брат мой, где бы в этих твоих краях они ни находились, поскорее найти их след и всех, кто окажется с ней, вместе с воспитательницей, в наказание предай смерти. А совращенную ими красавицу отошли ко мне. Если же она при­глянется тебе своей красотой, можешь оставить себе, ибо подобной ей красавицы никогда не встречали в нашей Греческой стране. Желаю тебе долгих лет жизни в служении богам со все­ми почестями».

Ознакомившись с содержанием послания, Трдат отдал приказ со строгим предписанием тщательно обследовать все уголки его державы и поскорей разыскать их. Не мешкая, он разослал в разные стороны гонцов с тем, чтобы, если удастся найти их, тут же доставить к нему. А нашедшим обещал щедрое вознаграждение».

Приказание Трдата было выполнено.  «И вот их нашли в постройках давилен. Ибо как только послание великого царя греческого достигло Трдата, царя Великой Армении, немало смут произошло в стране Армянской: были взяты под охрану все проезды дорог во всех областях, где, повсе­местно опрашивая, разыскивали их. И некто заметивший рассказал о них.

И когда сведения о них стали известны, легион пехоты, со щитами окружив, в течение двух дней держал их на том самом месте, где они были обнаружены. Вскоре, на третий день, слух о целомудренности и необычайной красоте Рипсимэ прошел по многолюдным площадям города, и люди с изумлением рассказывали друг другу о ней.

Чтобы увидеть ее красоту, собралась большая беспорядочная толпа вместе с нахарарами и именитыми людьми из знати, обгоняя друг друга, спешившими сюда. Сборище знатных людей вместе с толпой простолюдинов устремилось сюда, движимое своей похотливой, глупой, развратной природой, мерзкими мыслями, распутством, блудливыми языческими обычаями.

Когда блаженные узнали о мерзости этих безумных и развратных людей, они с воплями и слезами простерли руки свои к небесам и устами, полными молитв, просили спасения у все­могущего, вседержавного Господа, Который в первый раз уберег  их от осквернения нечестивыми, порочными, омерзительными язычниками, дабы и в этом сражении даровать им победу и свет веры. Закрыв лица, пав ниц, они легли на землю, стыдясь наглых зрителей, собравшихся поглазеть на них.

И после этого многие из приближенных царя, пришедших взглянуть на ее красоту, удивили царя рассказами о ней. На следующий день, поутру, ни свет, ни заря, было получено царское повеление привести во дворец блаженную Рипсимэ, а святую Гаянэ со всеми добродетельными подругами охранять там на месте.

Вскоре из дворца к давильням за городом, где находилась их обитель, были доставлены позолоченные носилки вместе со слугами. От царского двора ей поднесли также дорогие, красивые и мягкие одеяния и украшения, дабы она, одевшись в наряды, в великолепии и славе вступила в город и предстала перед царем, ибо, еще не увидев ее, он решил жениться на ней, так как ему рассказали о ее необычной красоте.

Святая Гаянэ, увидев это, заговорила со своей воспитанницей и сказала ей следующее:

— Помни, дитя мое, что ты оставила, ты отвергла знаменитый и великолепный трон твоей родины, царскую порфиру, и возжаждала непреходящего сияющего света царствия Христова, Который есть Творец, Хранитель и Обновитель и бережет обещанные неисчислимые блага для уповающих на Него. И ты, дитя мое, пренебрегшая порфирой своей преходящей жизни, как теперь ты сможешь чистоту твоего целомудрия отдать на съедение этим псам в варварской стране?  Боже упаси, дитя мое. Но если этого не избежать, да примет нас вместе с тобой Тот, Кто с детских лет наших до сего дня, до наставшего для нас сего часа, путеводил нас».

Рипсимэ вознесла молитвы Господу, после чего  «раздался страшный гром с небес, повергший всю толпу в ужас, и голос, обращенный к ним: «Мужайтесь, будьте стойки и крепитесь, ибо Я с вами и уберег вас на всех ваших путях, невинными сопроводил вас и привел вас до этих мест, дабы и здесь, перед язычниками северных краев, славилось имя Мое. Особенно ты, Рипсимэ, согласно своему имени, поистине оказалась устремлен­ной вместе с Гаянэ и твоими возлюбленными подругами от смерти к жизни. И не страшитесь, а идите на то место, место неизреченной радости, которое уготовили для вас и для тех, кто когда-нибудь уподобится вам, Я и Отец мой».

И так еще долго раздавался грохот, до тех пор, пока люди не оцепенели от ужаса. Многие бросились бежать, кони метались и лягались от страха, сбрасывали седоков и многих растоптали до смерти. И множество людей из толпы умерло, давя друг друга. Слышались крики и вопли, и на людей обрушилось ужасное несчастие и беда, многие умерли, и пролившаяся кровь оросила зем­лю. И когда в собравшейся толпе началась такая суматоха, некоторые из крупных вельмож устремились к царскому двору рассказать царю обо всем случившемся, ибо там были писцы, которые все записали и затем прочли перед царем».

Трдат велел доставить Рипсимэ к себе. Слуги её схватили и повели во дворец, то неся на руках, то волоча по земле, а всех остальных дев и их настоятельницу взяли под охрану.

Уже во дворце Рипсимэ заперли в комнате, в которой она постоянно возносила молитвы.

Затем в комнату явился Трдат и попытался овладеть ей.  «Но Рипсимэ, укрепившись Святым Духом, отбивалась, как дикий зверь, и мужественно сражалась. Борясь примерно с трех часов до десяти, она победила царя, считавшегося необычайно сильным человеком. Будучи в стране Греческой, он явил много примеров несокрушимой силы, а по возвращении на родину привел в изумление многих, также в своем царстве совершив множество подвигов. И он, прославленный во всем, теперь был побежден какой-то девой и потерпел поражение по воле и могуществу Христа».

Спустя некоторое время Трдат предпринял новую попытку изнасиловать Рипсимэ, но у него снова ничего не вышло. «Укрепленная Святым Духом, дева сильными ударами нанесла поражение и повергла на землю обессиленного и доведенного до изнеможения царя. Она сорвала с него одежду и бросила его с разорванной мантией, с упавшей, отнятой короной, в постыдном виде. И хотя он также разорвал в клочья и сорвал с нее одежду, однако она, победитель­ница, сохранила себя в чистоте.

Силой открыв двери дома, она вышла, рассекла людскую толпу, и никто не смог ее удержать. Пройдя через город, она вышла с его восточной стороны через ворота Арег, пошла к давильням, где прежде было их пристанище, сообщила благую весть подругам и ушла далеко от северной части города к местности, находившейся на востоке на песчаном холме, близ большака, ведущего в город Арташат».

Опустившись на колени, Рипсимэ стала молиться, но посланные Трдатом палачи её схватили и предали страшной мучительной казни: вырвали язык, несколько часов жгли факелами, а затем разрезали живот и ещё с живой выбросили все внутренности.

Затем казнили и всех остальных дев вместе с наставницей Гаянэ. С них заживо сдирали кожу, проколов затылки, выворачивали языки и, распарывая животы, выпускали кишки.

Тем временем Трдат начал впадать в безумие. «Шесть дней царь пребывал в глубокой печали и безыс­ходной скорби из-за вожделенной любви к красоте Рипсимэ, потом он назначил время охоты, приказал всем своим войскам собрать и принести охотничьи сети, поставить силки. Он хотел поохотиться в поле Паракана Шемакаца.

Однако когда царь сел в колесницу и собирался выехать за город, он был сражен и выброшен из колесницы омерзительным бесом. И тут же на него нашло бешенство, и он стал сам себя поедать. Подобно царю вавилонян Навуходоносору, потеряв человеческую природу, он в облике кабана, как один из них отправился к ним, жить вместе с ними. Войдя в камыши, он стал травоядным и, совершенно лишенный разума, носился по полям, истязая свое нагое тело. Люди пытались удержать его в городе, но не смогли, во-первых, из-за его природной силы, и во-вторых, в нём пребывала еще и сила бесов, вселившихся в него.

Подобным же образом бесновались сраженные нечистой силой горожане. И небывалое бедствие нашло на страну. Вся царская родня, а также слуги и подчиненные понесли наказание, и из-за постигшей кары царила безысходная печаль».

Вскоре после этого сестре Трдата Хосровидухт приснился вещий сон, в котором к ней явился сияющий светом мужчина и сказал, что никто не исцелится от постигшей кары, пока не пошлют человека в город Арташат за Григорием, который откроет лекарство от постигшего недуга. 

Когда люди услышали об этом, они стали смеяться над ее словами и говорили:

— Значит, и ты потеряла рассудок, значит, и в тебя вселился бес. Каким образом он может быть жив, как ты говоришь, когда вот уже пятнадцать лет, как он брошен в подземелье. Остались ли его кости?

Однако то же видение явилось женщине вновь, и пятикратно угрожая, муж сказал, что если она не поспешит рассказать о видении, то подвергнется великим мучениям, и нака­ание людей и царя еще более ужесточится смертью и разными мучениями. И тогда Хосровидухт пошла и с великим страхом передала слова ангела.

И тогда немедленно послали туда некоего старшего нахарара, которого звали Ота. Он отправился в город Арташат, чтобы вызволить Григора из тюрьмы в глубокой яме. Когда Ота достиг города Арташата, навстречу ему вышли горожане и стали расспрашивать о причине его прибытия. И он сказал им:

— Я прибыл, чтобы увезти с собой заключенного Григора. Все дивились и сказали:

— Кто знает, жив ли он? Ведь уже много лет прошло с тех пор, как он брошен туда.

А он рассказал о событиях, связанных с видением, и обо всем, что произошло.

Тогда пришли горожане, принесли длинные и толстые веревки и опустили вниз. Нахарар Ота громким голосом позвал, говоря:

— Григор! Если ты жив, выходи! Ибо Господь Бог твой, которого ты исповедуешь, приказал вызволить тебя отсюда.

И Григор тут же встал на ноги, потянул за веревку и крепко ухватился за нее.

И они поняли, что он жив, потянули за веревку и подняли его наверх. Они увидели, что тело его почернело, как уголь. Тут же принесли ему одежды и одели его и, с ликованием взяв его, направились из города Арташата в город Вагаршапат. В это время царь от страшных, невыносимых болей отделился от стада кабанов и, погоняемый бесом, обнаженный, в постыдном виде двинулся навстречу Григору. А нахарары ждали его за городом.

Издали увидев Ота вместе с Григором, а также многих других людей, пришедших с ними из города Арташата, они бросились им навстречу, беснуясь и поедая свою плоть, безумствуя и испуская пену.

А Григор немедленно опустился на колени и стал молиться, и они тут же пришли в себя. Он приказал им надеть на себя одежду и прикрыть свою наготу. Царь и нахарары, подойдя к святому Григору, обняли его за ноги и говорили:

— Умоляем тебя, отпусти наши грехи, содеянные против тебя.

Он подошел, поднял их с земли и говорит:

— Я такой же человек и из той же плоти, что и вы. Признайте вашего Творца, создавшего небо и землю, солнце и луну и звезды, море и сушу, ибо Он может исцелить вас.

Затем Григор стал спрашивать о том, где находятся тела мучеников Божьих. А они в ответ:

— О каких мучениках говоришь? И он говорит:

— Которые умерли от твоей руки за Бога.

И они показали ему эти места. Он пошел, собрал их тела там, где они были убиты, ибо они там же оставались. И увидели они, что Божьей силой их тела сохранились, хотя и девять дней и но­чей валялись за городом, и бродившие вблизи, вокруг города, звери и собаки не подошли к ним, и птицы не повредили их, и те­ла их не подверглись тлению.

Затем они принесли чистые ткани для савана, но блаженный Григор не счел достойными принесенные царем и другими людьми ткани, а запеленал тело каждой святой в ее разорванное платье:

— Пусть будет так,— сказал он,— до тех пор, пока вы не удостоились пеленания их тел.

И он, собрав тела, отнес в давильню, где находилось их пристанище, и, расположившись там, сделал это и своим пристанищем. И блаженный Григор всю ночь молился Богу за спасение этих людей и просил сделать так, чтоб они уверовали и нашли путь к искуплению.

На следующее утро царь, нахарары и крупные вельможи с огромной толпой народа пришли и пали на колени перед свя­тым Григором и святыми мощами мучеников Божьих. Они просили и говорили:

— Отпусти нам все наши ужасные злодеяния, содеянные в отношении тебя, и проси за нас у Бога своего, чтобы не погибнуть нам.

Григорий прочитал длинную речь о божественной сути и сказал:

— Господь человеколюбив, Он долготерпелив и многомилостив, щедр ко всем, взывающим к Нему, и прощает всех, кто просит у Него.

    А они говорили:

— Просвети нас и утверди наши мысли, дабы мы могли стать просителями пред лицом Бога нашего, которого мы не признали. Согласится ли Он обернуться и принять наше раскаяние? Имеем ли мы еще возможность обращения и не потеряна ли надежда на Него? А ты, не припомнишь ли нам содеянного нами зла, преподашь ли нам истинное учение, не затаишь ли мести, злорадно взирая на нас, и не сведешь ли с пути истинного?

И все люди, заголосив и зарыдав вместе с царем, пали ниц, лобызали ему ноги и ни на миг не могли отойти от него из-за дьявольских мучений и сотрясающих их ужасных ударов. Ибо как только они немного отдалялись от него, их тут же настигали бесы и приводили в бешенство, заставляя их собственными зубами грызть свои же тела.

И когда святой Григор услышал обращенные к нему слова, он, проливая слезы, сказал:

— Вы сами знаете обо всех злодеяниях, содеянных в отношении меня. Как может человек вынести столько мучений? Можно ли было хоть один час выдержать это? Человек бросается прочь при виде одной лишь змеи, что же можно сказать о пятнадцати годах, проведенных в тюрьме, в скопище змей, при этом оставаться невредимым и живым, переносить это и постоянно пребывать среди них?

Прежде всего в этом узрите могущество Бога, сотворившего все по Своей воле и могущего при желании изменить при­роду любой вещи, и даже тех опасных ядовитых зверей сделать благосклонными ко мне, своему недостойному рабу. И хотя мы и были недостойны, однако для вашего блага Он уберег нас и явил силу своих чудес. Ибо Он уберег нас, дабы поставить нас на службу вам и, принеся вам пользу, через нас явить вам Божье человеколюбие».

После этого Григорий прочитал ещё одну длинную речь, и вся Армения приняла христову веру.

Вот и сказке конец, а кто дочитал до конца, тот молодец.

Думается, что даже без критических комментариев немногие поверят в правдивость этого «исторического» повествования. Однако для прояснения ситуации давайте всё «разберём по косточкам».

Для любой сказки характерен сказочный стиль изложения.

В большинстве случаев уже по речевым оборотам можно отличить правду от вымысла. Сюжеты сказок и мифов, как правило, относятся либо к стародавним временам, либо к далёким странам. В этом есть свой резон: древность обладает духовным авторитетом, а проверить давно прошедшие события на предмет подлинности не представляется возможным. Мало ли что в старину могло быть!

В отличие от иудеев, зороастрийцев и сторонников индийских культов христиане оказались в непростой ситуации. Их вера не была ни древней, ни удалённой по месту возникновения. Почти всё, что было ими написано, можно было проверить и сделать соответствующие выводы.

Сказочный стиль написания всех христианских произведений выдавал надуманность сюжетов. Писать по-другому христианские авторы не умели и не желали.

Предание о принятии христианства Арменией уже по характеру изложения никак не напоминает описание исторических событий. И чем дальше мы начнём «углубляться в лес», тем «больше будет дров».

Итак, начнём.

Такие событие, как убийство последнего аршакидского царя Артабана Пятого (224 год) и предлагаемая армянской церковью дата крещения Трдата Третьего (301 год) отстоят друг от друга на целых 77 лет. А если учесть то немаловажное обстоятельство, что принятие христианства армянским царским двором в действительности могло произойти, как минимум, на полтора десятилетия позже, то получаются все 90 лет.

Многовато. Ведь по описаниям, Трдат обладал огромной силой, дважды пытался овладеть Рипсимэ (причём вторая попытка длилась несколько часов подряд), а ему к самой ранней из вероятных дат крещения должно было быть около или более 70 лет. (С возрастом Трдата к моменту крещения Армении возникли большие хронологические проблемы, о чём будет сказано чуть ниже).

Ардашир Папакан правил Персией 17 лет, после чего умер (в 241 году). Однако царь Хосров был убит не через 11, а только через 28 лет после победы Ардашира над Артабаном (Хосрова убили в 252 году). Получилась невообразимая картина: шаханшах Ардашир, после 11-летнего пребывания на том свете отдал приказ Анаку убить армянского царя, пообещав ему совместное сидение на троне, хотя на престоле в то время давно уже сидел другой шаханшах – его сын Шапур Первый, который никому ничего не обещал.

Да и мыслимо ли, чтобы тот или иной правитель расплатился с наёмным убийцей частью своей власти, посадив рядом с собой на царский трон? За уничтожение особо опасного противника правители и впрямь могли щедро рассчитаться, одарив исполнителей золотом, шелками, поместьями, чинами и титулами, но чтоб с ними рассчитались половиной своей власти… Нет, это чисто сказочный сюжет, когда царь, выдавая дочь замуж, в качестве дотации предлагал жениху ещё полцарства и коня в придачу. 

Как персидские историки, так и армянские сходятся в одном: царь Хосров приходился Артабану Пятому отнюдь не братом, а дальним родственником. Он, конечно, мог испытывать к свергнутому иранскому правителю сильные чувства, но это были не братские чувства, а дружеские. Что же касается самого убийства Хосрова, то явных доказательств против персов не было. Армянский царь мог стать жертвой заговора нахараров.

Далее. Ни один персидский источник не сообщает ровным счётом никаких сведений о длительной разорительной войне между Ираном и Арменией в бытность Ардашира Папакана. Армянских же источников в ту пору попросту не было, потому что письменность у армян появилась  позже.

В то время Армения никак не годилась на роль грозного агрессора. Это была скорее просто территория, заселённая преимущественно армянами, нежели сильная держава с централизованным управлением. Каждый нахарар что хотел, то и делал, считаясь только с грубой силой и суровой жизненной необходимостью.

В последующие эпохи ни Рим с Византией, ни Персия никакого порядка там так и не навели. А в период царствования Бахрама Гура в Персии аршакидская (вернее, псевдоаршакидская) династия армянских царей была низложена вазургом Михром-Нарсе по настоятельной просьбе нахараров. Великая Армения оказалась слишком мала для того, чтобы вместить в себя всех великих армян, живших в ней одновременно. Да и как мог какой-нибудь армянский нахарар допустить мысль о том, что на свете существует какой-то другой армянский нахарар более достойный, нежели он сам?

Если бы Армения и впрямь в течение одиннадцати лет подряд громила Персию, то последняя попросту развалилась бы на части, а Великая Армения по силе превзошла бы Рим. Но в действительности не случилось ни того, ни другого. Всё было с точностью до наоборот. Персия постепенно раздвигала свои границы и накапливала богатства, а Армения не стала ни шире, ни богаче, ни сильнее.

Ардашир Папакан – один из величайших правителей в истории Ирана. Он объединил под своей твёрдой властью фактически развалившуюся на тот момент страну, проёл множество реформ и стал основателем династии, правившей Персией более 400 лет.

Вся история о войне Ардашира Папакана с Хосровом, его убийстве по просьбе основателя династии Сасанидов и опустошительных набегах армян на Иран оказалась полностью опровержима.

Легендарная история того или иного народа – лучшее свидетельство тех комплексов, которые существуют в головах у представителей этого народа. Общая тенденция такова: чем меньше народ и чем больше он притесняем соседями, тем доблестнее его прошлое. Горести и неурядицы повседневной жизни начинают компенсироваться воображаемыми картинами героической древности. В стародавние времена жили богатыри, одерживавшие славные победы, правители были мудры и справедливы, денег было больше, чем навоза в конюшне, и чуть ли не весь мир ездил на поклон к местному царю.

Ещё одна отличительная черта мифов и сказок – малое количество или полное отсутствие каких-либо важных подробностей («в некотором царстве, в некотором государстве, жил да был некий государь…»).

Так вот, согласно армянскому преданию о Трдате, «кто-то» его спас и вывез в Грецию, где представил «некоему» Лицинию. Но кто этот «кто-кто»? Кто такой «некий Лициний»? Неизвестно. А ведь речь шла не о ком попало, а о наследнике престола!

Представьте себе ситуацию: кто-то является с младенцем на руках к некоему Лицинию и говорит: «Сей младенец есть законный армянский царь». И Лициний отвечает: «Да-да, конечно, это явно царь. Верю на слово». А позже все, включая императора, признают Трдата наследником армянского престола, потому что так сказал «кто-то» «некоему Лицинию».

Вообще изначальная версия мифа о крещении Армении доставила немало хлопот более поздним авторам, которые обнаружили много явных ошибок и откровенных нестыковок, но мало что могли исправить, не отходя от сути.

Как, например, быть с «греческим царём», которого готский царь вызвал на поединок? Поэтому в более поздних версиях вместо «греческого царя» стали упоминать «римского императора», но, по-прежнему не сообщая его имя.

Ладно. Не сообщаете и не надо. Сами разберёмся.  

Так какой же император в те времена правил Римом?

ДИОКЛЕТИАН.  

И вот ведь что интересно: в разделах, следующих дальше по тексту, имя Диоклетиана упоминается неоднократно. Именно Диоклетиан влюбился в Рипсимэ, а потом написал письмо Трдату с просьбой её вернуть или оставить себе, если она ему сильно понравится.

Так почему при всей очевидности того, что в период воцарения Трдата в Армении и непосредственно перед этим Римом правил Диоклетиан, историки церкви стали так старательно избегать сообщать имя этого императора?

Ответ очевиден: потому что миф продолжит рушиться дальше.

В римской армии не практиковались борцовские схватки императоров с вождями варваров или с вражескими царями. Ни один римский историк не писал о Диоклетиане ничего подобного и, наверное, пришёл бы в полнейшее недоумение, если бы прочитал такое.

А посредством какой письменности безымянный готский вождь написал письмо «греческому царю» остаётся только гадать.

Но пойдём дальше и поставим очередной вопрос: неужели в период правления Диоклетиана Армения и впрямь приняла веру в Христа? Как такое стало возможно?

Здесь историки церкви вступают в противоречие с изначальной версией. Ведь в мифологическом источнике о крещении армян указано, что «в то время Божья церковь подвергалась гонениям со стороны греческого правителя». Гонения начались именно при Диоклетиане, но двумя годами позднее той даты, которую назвали поздние историки временем крещения Армении (гонения начались в 303 году).

Снова нестыковка, но фальсификаторы истории вынуждены были на неё пойти. Они увидели, что такие события, как воцарение Ардашира Папакана в Персии и крещение Армении слишком далеко отстоят друг от друга. Миф затрещал по швам, потому что его стало возможно проверить на предмет хронологии. И тогда события решили «сблизить», а заодно провозгласить первенство Армении в принятии христианства путём ещё одного «сближения» дат.

Собственно говоря, как была получена дата крещения Армении?

А вот как. Трдат, согласно источнику, воцарился в Армении в год победы римлян над алеманами (в повествовании они фигурируют под именем готов), а Григорий был вызволен из тюрьмы после тринадцати лет сидения в ней. К дате войны с алеманами прибавили 13 лет и получили ту дату, которую затем и провозгласили годом крещения Армении. (Победа римлян над алеманами – 288 год, а официальная дата крещения Армении – 301).  

Однако…

Автору первоначального источника было глубоко начхать на хронологию. В течение всего повествования он путал всё, что мог и противоречил сам себе. Так, по одной версии, Григорий просидел в подземелье 13 лет, а по другой версии, изложенной в следующих разделах мифа, – 15 лет. Да и сам Григорий в своей речи, обращённой к Трдату и крестившимся вместе с ним нахарарам, сообщил, что он провёл в неволе 15 лет.  

При более глубоком анализе текста дела с хронологией начинают обстоять ещё хуже. Реально гонения против христиан начались только спустя 15 лет после войны Рима с алеманами, но в изначальной версии оказалось, что эта война случилась лишь после начала великих гонений.

Если предположить, что Трдат пришёл к власти в Армении после начала гонений Диоклетиана против христиан, то его крещение тринадцатью или пятнадцатью годами позднее выглядит вполне реальным событием с точки зрения хронологической вероятности. Через десять лет после гонений, начатых Диоклетианом, император Константин уравнял христиан в правах со всеми остальными подданными империи и стал благоволить им. Но сдвигать события туда, где им положено было быть по времени, армянская церковь не захотела, потому что пришлось бы пожертвовать легендой о поединке Трдата с готским царём, подорвать версию о его аршакидском происхождении и почётном возвращении на трон предков, а в вопросе о времени принятия христианства уступить пальму первенства Византии и, возможно, даже Грузии.   

Одним словом: как только церковные историки-мифотворцы начинали «вытаскивать нос», у них тут же «засасывало хвост».

Но вернёмся к Трдату.

Когда он воцарился в Армении? Произошло ли это в год войны Рима с алеманами? Попробуем применить сравнительный анализ, сопоставляя факты с разными историческими источниками.

В поздних версиях о крещении армян церковные историки добавили одну интересную и немаловажную деталь. Они написали, что ради царя Трдата римский император заключил мир между Арменией и Персией. Но вот ведь что любопытно: Насибинский мир между Римом и Персией, согласно которому был установлен протекторат Рима над Арменией, был подписан только через 10 лет после объявленного воцарения Трдата Третьего (в 298 году).

Опять несовпадение датировок!

Но зачем тогда было добавлять эпизод с заключением римско-персидского мира? Ведь и без него проблем хватало.

А вот зачем.

Римские и персидские источники, сообщая о ходе войны между двумя величайшими державами той эпохи, как-то «незаслуженно» взяли да обидели славного воина-богатыря Трдата – героя войны с готами. Вместо того, чтобы описать подвиги этого новоявленного Геракла, они взяли и как бы между делом сообщили, что Трдат Третий был низложен персидским шаханшахом Нарсе и сбежал в Рим.      

Вот так: война, которая на ближайшие 40 лет предрешала судьбу Армении (именно на такой срок был подписан Насибинский мир), прошла вообще без участия славного воина Трдата. Его пришлось восстанавливать на престоле после подписания Насибинского мира.    

Так что, видимо, сравнив источники, составители «подлинной истории» поняли, что версия о славном победителе готов и грозе персов Трдате явно не вязалась с фактами.

А теперь поинтересуемся: мог ли Трдат и в самом деле покреститься в период правления Диоклетиана?

Однозначно нет!

Он был обязан римскому императору властью и сильно зависел от него. Диоклетиан, в отличие от многих своих ничтожных предшественников, являлся могущественным правителем. Любая попытка ослушаться его в таком принципиальном вопросе как отношение к христианам, означала бы только одно – немедленное смещение с трона. А Трдат свой трон сохранил. Следовательно, никакого крещения при Диоклетиане он не принимал. 

Так что рисуемая «историческая» картина получается более чем странной: имя Диоклетиана то старательно затиралось, то выпячивалось вновь, все события описывались в отрыве от реальности, с датировками полнейший беспорядок, а поведение царя Трдата противоречило всему, что известно о той эпохе.  

Зато сцены издевательств и мучений Григория Трдатом в датировках и исправлениях не нуждались и, в отличие от исторических событий, описаны в высшей степени подробно и конкретно. По объёму описание пыток и молитв превышает всё остальное. В целом это характерно для христианской литературы: об истории вскользь и без особых подробностей, а смакование истязаний и молитвы к Господу – это от души.     

Что касается истории о Римсимэ, её подругах и няне-наставнице Гаянэ, то вся эта история выдумана от начала до конца. В ней неправдоподобно и опровержимо абсолютно всё.

Гаянэ и Рипсимэ – древние женские армянские имена. Но описанные Гаянэ и Рипсимэ оказались почему-то в Риме, да ещё и в христианском женском монастыре.

Стоп! Женский христианский монастырь в Риме в эпоху правления императора Диоклетиана. Мыслимо ли было такое?

Нет, немыслимо!

Любой историк раннего христианства подтвердит известный факт: первый женский христианский монастырь был основан лишь столетием позже (в 395 году), и не в Риме, а в Вифлееме. Его основательницей была преподобная матрона Паула. Ни о каком монастыре или христианской женской общине в Риме в период царствования Диоклетиана ни один церковный источник ничего не сообщает. Следует заметить, что христианские историки «знают» много чего такого, чего в действительности никогда не случалось, но случай с Гаянэ, Рипсимэ и ещё тремя десятками юных дев неизвестен даже им.

Что же касается описания Рима, то оно не вызывает никаких чувств, кроме недоумения. Приведём цитату ещё раз. «Придя в город Рим, нашли женский монастырь и увидели дев, уединившихся в горах, питавшихся кореньями, целомудренных, воздержанных, посвятивших себя вере Христовой, денно и нощно с постоянными восхвалениями и благословлениями возносившими свои молитвы Богу».

Рим находится не в горах, а на холмистой равнине, и кореньями в этом городе никто не питался.

Да и зачем Диоклетиану жениться на ревностной христианке, которая только и делала, что денно и нощно молилась, а в перерывах между молениями откапывала и ела коренья, как дикарка из самого отсталого племени?

Вообще-то император Диоклетиан был женат. Его супругу звали Приска. Правда, Диоклетиан с ней сильно не ладил, как и со своей дочерью Валерией. А причиной семейного скандала стал религиозный вопрос. Когда император выяснил, что его жена и дочь приняли христианскую веру, он заставил их отречься от неё, но после этого семья развалилась окончательно. Диоклетиан с Приской официально так и не развёлся, хотя до конца жизни жил от жены и дочери отдельно.

Как вы думаете, захотел бы Диоклетиан после такой личной драмы снова жениться на христианке, тем более фанатичной?   

Да и способ отбора красавиц для нового обручения (при наличии законной жены) он выбрал, мягко говоря, не самый подходящий.

Зачем было рассылать повсюду гонцов и художников, доверяясь их вкусу и способности точно передавать облик? Не проще ли было приказать свезти всех девушек к себе в резиденцию и лично произвести отбор? Это было бы гораздо дешевле и намного надёжнее. А так представьте себе, сколько забот и хлопот: собрать множество художников, и не каких придётся, а самых лучших портретистов, оплачивать им дорогу, кормить, снимать гостиницы, выделять уйму казённых средств на кисти, краски, холсты и гонорары. И всё это ради отбора одной-единственной картины. Одновременно пришлось бы издавать указ, запрещающий всем нарисованным девушкам влюбляться и выходить замуж до особого распоряжения. Вдруг императору понравится какая-нибудь красавица, а она возьмёт и за кого-нибудь выскочит. Что тогда делать?

Нет, надо было всех сразу везти во дворец. Вышел бы император из своих покоев, показал бы пальцем и сказал: «Хочу вот эту», - и никуда бы она не делась.

И вот ведь что ещё странно: «блудливый» и «похотливый» (как описано в книге) император не устраивал оргий и не требовал сотни наложниц, а искал одну-единственную, ту, в которую влюбился по портрету.  

Бегство из-под венца именно в Армению было далеко не самым лучшим вариантом. Когда пытаются скрыться от властей, то выбирают либо самый короткий маршрут (до ближайшей границы или моря), либо наиболее неудобный для преследователей (лес, горы, болота, пустыни). Но героини «подлинной истории», убегая от всюду разыскивающего их Диоклетиана, почему-то решились пересечь территорию всей империи с юго-запада на северо-восток. Их искали по всем дорогам, а они брели себе всей толпой никем не замеченные.

Получалась какая-то безрадостная для могущественной державы картина: все имперские розыскные службы сработали настолько тупо, что, подняв на ноги всех, кого можно, долгое время никак не могли обнаружить молодых девушек, не предпринимавших абсолютно никаких мер конспирации.