Игорь Коломийцев.   В когтях Грифона

Глава сорок пятая. Хазары, тюрки и курук (продолжение)

Вот, что сообщает об указанном памятнике Большая российская энциклопедия: "Поминальный комплекс Бильге-Кагана (крупнейший из тюркских) находится в урочище Хушо-Цайдаме (долина реки Орхон, Монголия). Сооружён в 735 году с участием китайского посольства, разрушен около 745 года. Открыт Николаем Ядринцевым в 1889 году, раскопки Василия (Вильгельма) Радлова в 1891 году, Монголо-турецкой экспедиции в 2000-1 годах. Вымощенная кирпичом площадка, окружённая валом и рвом (95 на 60 метров), ориентирована входом на восток, в том же направлении на 3,2 километра тянется ряд балбалов. Внутри, по продольной оси, стояли парные каменные скульптуры баранов и сановников, павильон со стелой, крытый черепицей квадратный кирпичный храм с мраморными скульптурами сидящих Бильге-Кагана и его супруги, каменный кубический алтарь. Навершие стелы (высота 4 метра) – два дракона, поддерживающих щит с тамгой Бильге-Кагана и краткой надписью, постамент – скульптура черепахи. Одна сторона стелы занята китайской надписью, другая – рунической (75 строк). Найден клад из двух тысяч драгоценных изделий: корона Бильге-Кагана, украшения, миниатюрная посуда и другое". Такова вкратце информация о данной находке.

Внешний облик поминального комплекса Бильге-кагана по Э. Новгородовой

Возникает законный вопрос: что же общего у монгольского комплекса с памятниками перещепинской культуры? На первый, неискушённый взгляд – это Небо и Земля – два совершенно разных явления. Мало того, что разнесены они по противоположным концам Евразии, на многие тысячи километров меж собой, так ещё и принадлежат различным эпохам. Полтавский клад спрятали около 650 года, меж тем, мемориал Бильге-кагану построили в 735 году. Разница в 85 лет, это точно такой же промежуток, как между нашим временем и тридцатыми годами прошлого века: индустриализация и коллективизация в России, начало Великой депрессии в США. Перемены в Степи за указанный временной отрезок тоже оказались весьма значительны. С 630 года восточные тюрки подчинялись китайской империи Тан. Лишь к 682 году им удалось свергнуть иноземное иго и создать принципиально новое государство – Кок-Тюркский каганат. В отечественной науке его иногда именуют Вторым Тюркским. Только слепец не заметит сильнейшее китайское влияние на степняков той поры. Выложенная кирпичом площадка и типично китайский храм с черепичной "летящей крышей", иероглифические надписи и каменная черепаха-биси, служившая с III века в Поднебесной основанием для важных текстов, драконы в навершии стелы, держащие щит – всё подтверждает сведения летописей о том, что в строительстве мемориала принимали участие мастера с земледельческого Юга. Причём подобные элементы постоянно встречаются в поминальных комплексах всех, без исключения, каганов и вельмож Кок-Тюркского каганата. Стало быть, перед нами люди одинаково близкие как тюркской, так и китайской культуре.

Слева: биси - черепаховидный дракон, начиная с 3 века нашей эры используется в Китае как подставка для каменных стел с важными текстами; справа: традиционная крыша китайского храма

Разумеется, нелепо выискивать в перещепинских памятниках китайские черты, столь характерные для монгольского комплекса. Там их просто быть не могло. Но даже те элементы, которые принято считать собственно тюркскими – статуи царя и его жены; скульптуры баранов, охраняющих покой усопших; длинный ряд балбалов с восточной стороны; каменные ящики и алтари; изображения горных копытных на стелах; пространные рунические тексты в камне – всё это начисто отсутствует у кочевников с берегов Днепра. Что же в таком случае подвигло Алексея Комара заявить о связи "Вознесенки, Глодос и Перещепины с поминальными традициями тюрков"?

Может быть, на него произвели неизгладимое впечатление находки монголо-турецкой экспедиции 2001 года? Действительно, изучая старый, открытый ещё в конце XIX столетия комплекс, международные археологи неожиданно наткнулись на ценный клад. Прямо на территории мемориала Бильге-кагану, между квадратным камнем-алтарём и одним из каменных ящиков, исследователи обнаружили закопанное прямо в землю сокровище. Оно располагалось буквально под ногами, неглубоко от поверхности. Почти две тысячи мелких предметов, среди которых серебряные и золотые изделия, а также двадцать шесть драгоценных камней шести видов. Оружия обнаружено не было. Обращала на себя внимание корона из тонкого золота, выполненная пятью крупными лепестками с рельефным изображением то ли павлина, то ли феникса по центру композиции. В клюве птица держала один из драгоценных камней. Прочие богатства были представлены миниатюрными сосудиками, украшениями типа браслетов и серёг, деталями пояса и конской сбруи.

Золотые украшения из тайника на территории поминального комплекса Бильге-кагана

Восторг тюркологов по поводу сенсационного открытия легко объясним. До того момента сокровища прославленных восточных каганов им в руки не попадали. Вот, наконец, повезло. На радостях учёные стали сравнивать монгольскую находку с перещепинскими ценностями. Почему бы не уподобить одно другому, ведь в обоих случаях мы, кажется, имеем дело с сопроводительным инвентарём, зарытым в землю при похоронах кочевого царя? Увы, оказалось, что не всё так просто. На берегах Ворсклы учёные столкнулись с тщательно спрятанным кладом. Причём царские вещи были уложены в большой деревянный сундук, оббитый золотыми пластинами. Организаторы похорон явно позаботились о том, чтобы погребальный набор не попал в руки случайных людей или расхитителей гробниц. Для этого грамотно выбрали место тайника, возможно, изменили русло реки, а, главное, сокровище пристроили в стороне от могилы или памятного знака. Монгольский вариант демонстрирует нечто прямо противоположное: богатства закопали посреди поминального комплекса, видимого в степи за сотни километров. В какой-то мере монгольский случай находится ближе к переполненным ценными вещами ямам с территории Вознесенского памятника. Последний размещался на заметной возвышенности у переправы через Днепр. Но и тут обнаруживаются существенные различия. В Вознесенке большинство спрятанных предметов предварительно побывало в огне. Сами ямы оказались заполнены слоями угля. Одна из них ещё и проткнута тремя клинками. Кроме того, тамошние сокровища явно принадлежали множеству людей, ввиду чего археологи даже заговорили о мемориале в честь павших воинов. Ничего подобного в Монголии не было. Сам комплекс, судя по надписям на стеле, там установлен в память конкретного правителя, нет сведений о кострищах, пятнах угля или очистительном пламени. Иначе говоря, ритуал, благодаря которому золотые и серебряные изделия оказались в монгольской земле, совершенно не схож с похоронными обычаями днепровских кочевников.

Огромная разница в наборе вещей. В Перещепине – это, в первую очередь, мечи,  детали геральдических поясов и внушительное изобилие столовой и парадной посуды из драгоценных металлов, пригодной буквально на все случаи жизни. Причём многие приборы долгое время находились в пользовании, некоторые из них даже подвергались реставрации. Вознесенский комплекс дал преимущественно палаши и ножны от них, фрагменты поясных наборов, стремена, элементы узды и наконечники стрел. И в том, и в другом случае – перед нами ярко выраженные памятники воинам. Чего нельзя сказать о комплексе Бильге-кагана, где оружие вовсе не найдено. Зато там нашлась корона – предмет совершенно незнакомый европейским степнякам. Маленькие ритуальные сосудики из серебра, возможно, выполненные взамен настоящих, также ни разу не встретились учёным у днепровских кочевников.

Комплект серебряных сосудов и бляшек из комплекса Бильге-кагана

Даже невооружённым глазом видно, что монгольские изделия созданы в совершенно ином стиле. Посуда будто игрушечная. Узкие пояса, не имеющие никакого отношения к геральдике. Это другой мир, абсолютно не схожий с тем, в котором обитали восточноевропейские кочевники. Нельзя же, и впрямь, считать доказательством родства двух степных племён сам факт обнаружения погребальных сокровищ. В конце концов, почти все номады Евразии на протяжении тысяч лет хоронили своих вождей в окружении ценных вещей. Глупо приписывать эту черту исключительно тюркам. В таком случае остаётся только посочувствовать отечественным тюркологам. Они так жаждали доказать алтайское происхождение перещепинцев. Но памятник, на который специалисты сослались, явно не оправдал возложенных на него надежд. Впрочем, выбирать им особо не приходилось – то был первый случай, когда на Востоке Степи сыскались ценности тюркских каганов. Собственно, иных примеров в распоряжение учёных долгое время просто не было. 

Однако, в 2011 году случилась очередная археологическая сенсация. Совместная казахско-монгольская экспедиция раскопала на возвышенности Майхан-ул в центральной части Монголии ещё одно захоронение тюркского вельможи. Скорее всего, оно датировалось серединой VII века, то есть памятник возник приблизительно тогда же, когда был закопан полтавский клад. Редкая удача! Особую пикантность находке придавал тот факт, что на этот раз тело покойника было сожжено, в полном соответствии с описанием тюркских похорон в китайских источниках. Археологи обнаружили и вскрыли длинный сорокаметровый коридор – дромос – ведущий в подземный мавзолей, над которым возвышался небольшой курган. Журналисты рассказывают: "Попав в мавзолей (его высота составляет 12 метров – 8 метров под землёй и 4 на поверхности), учёные ахнули – они оказались в настоящем дворце! Кроме деревянного престола и коробки с прахом сожжённого человека, настенной монументальной живописи общей площадью 120 квадратных метров, их глазам предстали около сотни терракотовых (глиняных) и деревянных фигурок людей и животных, шесть стягов на флагштоках и примерно три килограмма изделий из чистого золота: искусно сделанная корона, браслеты, кольца, заколки, несколько тысяч монет, датированных VII веком византийских, согдийских, древнетюркских".

Терракотовые статуэтки из подземного мавзолея в Майхан-ул (Центральная Монголия)

Вскрывшие гробницу археологи были поражены увиденным: фрески на стенах дромоса, изображающие тигров и драконов, китайские храмы, голову демона, отпугивающего простых смертных, всадников с лошадьми и прогуливающихся в саду нарядных дам, цветы и птиц. Почти девяносто миниатюрных фигурок, в том числе воинов на лошадях, одетых в броню, поджидало учёных внутри помещения, вход в которое перекрывала деревянная дверь, закрытая на висячий замок. В самом мавзолее располагался пьедестал в виде дерева, остатки шести знамён и деревянный ящик-гроб, где находился пепел сожжённого человека. Прах рассыпался на две кучки – в ногах и головах, при этом внутри гробницы никаких следов костра не замечено. Учёные предположили, что сожжение производили в ином месте, останки первоначально сложили в шёлковый мешочек, который от времени истлел. Что касается сопроводительных богатств, то их было не так много: золотая корона оказалась разломана на небольшие фрагменты, а из посуды имелось лишь нечто, похожее на кружку. Сохранились ажурные украшения одежды, браслеты, кольца, стремена, отлитые из золота, и полсотни золотых гвоздиков. Надо ли говорить, что стиль, в котором были выполнены здешние вещи, ничуть не походил на перещепинский.

Находки из гробницы Майхан-ул (Центральная Монголия)

Хотя изначально было понятно, что мавзолей построили для тюркского вельможи, ближайшие аналоги памятника нашлись на окраинах китайской империи, в том числе в Гаочане и в Корее. Вот что об этом пишет российский археолог Игорь Кызласов: "Уже с конца IV века вид подкурганных дромосных склепов приобретают аристократические захоронения Когурё, где создавались стенные и потолочные фрески с самобытными сюжетными изображениями, мифическими персонажами, фигурами зверей, коней, деревьями, птицами, светилами, звёздами. Есть и люди, ведущие лошадь, бунчуки, штандарты, драконовидные тигры (в близкой стилистике и в той же позе, что и в дромосе гробницы Майхан-ул, с вытянутой вперёд лапой), а у потолка – ощеренные личины бестелесных демонов".

Настенные и потолочные фрески из Майхан-ул. Слева: изображение храма; справа: голова демона

По мнению отечественного специалиста такое сходство можно объяснить только влиянием с Юга: "Думаю, никто не мог даже представить, что в Центральной Монголии, "за десять тысяч ли" от танской Чанъани (столицы Поднебесной) окажутся захоронения тюркских аристократов, столь точно следующие северокитайскому канону... Раскопки неожиданно раскрыли сильнейшее, можно сказать, всепоглощающее воздействие официальной погребальной традиции Танской империи на утратившую в 630-682 годах собственную государственность тюркскую аристократию в далёких от Срединной равнины землях Центральной Монголии". 

За исключением кремации, все прочие элементы монгольского памятника, включая фрески, стяги и глиняные фигурки, имеют прямое отношение к китайскому похоронному ритуалу и вполне органично смотрелись бы где-нибудь на Севере Поднебесной. Любопытно, осмелятся ли отечественные тюркологи по выработавшейся у них вредной привычке мавзолей в Майхан-ул тоже обозвать "куруком"? С одной стороны, это самый настоящий могильник тюгю, да ещё и довольно раннего периода. С другой – подобные "куруки" встречаются по всей северной части империи Тан: от Средней Азии до Кореи. Как-то неудобно тюркским термином именовать типично китайские аристократические захоронения. Схожая ситуация с комплексом Бильге-кагана. Курук это или не курук? При том широком подходе, который предложили отечественные тюркологи, памятник, разумеется, попадает в заявленную категорию. Но основные его компоненты, несомненно, зародились на территории Китая.

Парадокс в том, что монгольские древности с китайскими признаками – единственные памятники, в чьей тюркской принадлежности нет никаких сомнений. Все прочие находки, которыми привыкли оперировать отечественные учёные – разного рода каменные оградки с территории Хакасии или наскальные рисунки Горного Алтая – приписываются тюркам лишь весьма условно. В реальности мы понятия не имеем, что за племена проживали на северных окраинах Тюркского каганата и в каких отношениях они состояли с грозными завоевателями. Тем не менее, термин "курук" закрепился в археологии как раз за теми  сооружениями, что обнаружены за пределами основного ареала расселения тюрков-тюгю. Монументы же настоящих хозяев степной империи, очень похожие на китайские, никто из учёных не осмеливается обозвать данным словом. Не пора ли российским археологам признать абсурдность ситуации и отказаться от употребления явно неудачного ярлыка?

Единственный элемент из подземного мавзолея в Майхан-ул, который, вне всяких сомнений, отвечал древним тюркским традициям – кремация тела вождя. Но даже она не сближает эти древности с перещепинскими, как ожидалось, а скорее, отдаляет от них. Выяснилось, что в Монголии мы имеем дело с обрядом сожжения трупа где-то на стороне с последующим аккуратным помещением останков в шелковый мешочек, бережно возлагаемый в деревянный ящик. Но ведь на берегах Днепра ничего подобного не встречалось. Те немногие случаи, когда археологи сталкивались там с обожжёнными человеческими костями, показывают, что восточноевропейские кочевники прах умерших помещали в обычные ямы, вперемешку со слоями угля и побывавшими в огне металлическими предметами. Никаких тебе деревянных гробов или тканевых вместилищ. При этом погребальные костры разжигали неподалёку. Совсем иной обряд.

Перещепинская культура на карте Евразии

Неужели даже в свете новых открытий российские тюркологи будут настаивать на родстве перещепинских племён с обитателями алтайского региона и упорно отрицать очевидную связь этих людей с населением Аварского каганата? Окрестности реки Ворсклы раз в пять ближе к Карпатской котловине, чем к полупустыням Монголии. Стиль здешних украшений неотличим от аварского, но лишь в самых общих чертах напоминает тюркский. Наборы вещей в одном случае похожи, в другом – нет. Почему же мы должны верить, что носители перещепинской культуры явились сюда прямиком с Алтая? Самое поразительное обстоятельство – это то, что в промежутке между алтайским регионом и берегами Днепра фактически не найдено мемориальных комплексов тюркских каганов. Послушайте, что сообщает об этом Алексей Комар: "до недавнего времени подобные сооружения не были известны западнее Тувы... но открытие поминального памятника с согдийской подписью в честь западнотюркского Нири-кагана (599 год) в Монголкюре (Северный Тянь-Шань, китайская Уйгурия)... рассеяло последние сомнения. Одновременно, это обнадёживает в поисках аналогичных памятников каганов Западного каганата VII веков, которые, несомненно, смогут окончательно прояснить происхождение "тюрко-согдийских" элементов перещепинской культуры".

Смекаете, о чём идёт речь? Ничего подобного украинским находкам не найдено на землях, некогда занятых Западно-тюркским каганатом. Ближайший памятник тюркскому кагану расположен аж в Уйгурии, на границе Китая и Казахстана. Да и там речь идёт о так называемом поминальном храме – каменная стела, ряд балбалов с восточной стороны, длинные тексты, выбитые в камне – ничего похожего на следы днепровских кочевников. Каким образом этот комплекс смог "рассеять последние сомнения" в голове учёного, видимо, навечно останется загадкой. По факту, на территории Средней Азии нет ни одного могильника или мемориала, который был бы сооружён в честь могучих степных правителей. Где западные тюрки хоронили своих каганов, и каким образом они это делали, науке не известно. Такая же картина характерна и для тех мест, что чуть позже станут ядром Хазарского каганата. К Западу от Волги и Каспия не найдено ни единого царского погребения периода господства тюрков в азиатских степях. Иначе говоря, если перещепинские памятники оставлены тюрками, то завоеватели с Востока должны были двигаться с Алтая прямиком к берегам Днепра, нигде не задерживаясь и не отмечаясь. Основная проблема, однако, заключается в том, что даже в исходном алтайском регионе нет ничего хотя бы отдалённо напоминающего перещепинские древности. Таковы археологические реалии, всё остальное – фантазии историков.

Алексей Комар пытается убедить нас в том, что сокровища Малой Перещепины оставлены неким тюркским вождём, наследником "Джебу-хакана". Но давайте сопоставим даты. Гражданская война в Западно-тюркском каганате началась в 630 году. Чтобы сохранить коллекцию иранских и византийских сосудов её обладатель должен был немедленно покинуть территорию охваченной смутой державы. Спрашивается: где он скитался двадцать лет перед тем, как его похоронили под Полтавой? Неужели загадочный тюркский царевич со своими сторонниками и баснословными богатствами бродил по безлюдным волго-донским краям десятки лет, подобно Моисею в синайской пустыне? Кстати, откуда в его погребении тогда взялись лёгкие солиды позднего Ираклия и раннего Константа? Разве византийцы дошли до такой степени безрассудства, что стали выплачивать дань любому жалкому изгнаннику, объявившемуся в понтийских степях? Как видите, тюркская версия потребовала слишком много надуманных сущностей. Тут вам и неизвестный древним авторам народ-переселенец, и неведомый науке родственник западно-тюркского кагана, и невероятная щедрость византийских монархов. По мне – легче поверить в рассказ про инопланетян, прилетевших на звездолёте, чтобы похитить со стола живую рыбу.